Ольга Андреева Ольга Андреева Почему на месте большой литературы обнаружилась дыра

Отменив попечение культуры, мы передали ее в руки собственных идеологических и геополитических противников. Неудивительно, что к началу СВО на месте «большой» русской литературы обнаружилась зияющая дыра.

0 комментариев
Геворг Мирзаян Геворг Мирзаян Вопрос о смертной казни должен решаться на холодную голову

На первый взгляд, аргументы противников возвращения смертной казни выглядят бледно по отношению к справедливой ярости в отношении террористов, расстрелявших мирных людей в «Крокусе».

12 комментариев
Глеб Простаков Глеб Простаков Запад судорожно ищет деньги на продолжение войны

Если Россия войну на Украине не проиграет, то она ее выиграет. Значит, впоследствии расплачиваться по счетам перед Москвой может уже не Евросоюз с его солидарной ответственностью, а каждая страна в отдельности и по совокупности неверных решений.

10 комментариев
28 ноября 2012, 12:42 • Общество

«Реформа ФСИН стала пробуксовывать»

Игорь Каляпин: Колонии плодят преступников

«Реформа ФСИН стала пробуксовывать»
@ pytkam.net

Tекст: Вера Калантарова

«Где-то осужденные говорят: меня тут могут этапировать на следственные действия, я очень боюсь, как бы не отправили в другую колонию, посодействуйте, чтобы вернули обратно. Проблема в том, что это не проявление федеральной политики», – так объяснил член Общественной наблюдательной комиссии Игорь Каляпин сложность изменений в тюремной сфере.

«Бунт в Копейске» окончен. Заключенные колонии строгого режима № 6 вернулись к привычному распорядку дня, их родственники, в течение нескольких дней дежурившие у стен колонии, покинули территорию исправительного учреждения.

Акция протеста заключенных колонии Копейска, с легкой руки журналистов названная «бунтом», продолжалась два дня, в течение которых около двух сотен заключенных требовали от администрации исправительного учреждения ослабления режима и освобождения осужденных из ШИЗО. ФСИН уже назвала действия и требования заключенных незаконными, сами же осужденные называют акцию протеста «просьбой о помощи».

Одной из главных задач реформы была необходимость напомнить, что главное – не получить самоокупаемую колонию с развитым производством, а исправить осужденных, попавших в места лишения свободы после совершения преступлений

В причинах возникшего конфликта между руководством колонии и заключенными предстоит разобраться Следственному комитету.

Газета ВЗГЛЯД побеседовала с правозащитником, председателем Комитета против пыток, членом Общественной наблюдательной комиссии (ОНК) Игорем Каляпиным о ходе реформы ФСИН и возможных причинах бунта заключенных колонии строгого режима Копейска.

ВЗГЛЯД: В течение долгого времени в России идет реформа ФСИН, которая началась в 1998 году с перевода тюрем из-под опеки МВД в ведение Министерства юстиции. Не могли бы вы рассказать об этой реформе? Чем была обусловлена ее необходимость?

Игорь Каляпин: Эта реформа назревала уже давно. Та система исправительных учреждений, которую мы имеем, досталась нам в наследство от ГУЛАГа. Тогда это были не исправительные учреждения, а, прежде всего, производственные участки, где использовалась рабская сила. Долгое время существовала концепция, согласно которой колонии должны были не только окупать себя самостоятельно, но и приносить прибыль. Поэтому те колонии, которые существуют в нашей стране, когда-то строились по принципу организации там каких-то специфических производств – по добыче и обработке древесины или полезных ископаемых, строительству крупных объектов. При помощи труда заключенных осваивались территории Сибири и Крайнего Севера.

После перестройки, перехода к рыночной экономике стало очевидно, что нельзя говорить не только о прибыльности колоний, но даже об их самоокупаемости. Стало понятно, что эти производства неэффективны и не нужны. Однако в 90-е годы не было средств для реформы ФСИН, поэтому осужденные продолжали находиться в «лесных» колониях, где все постепенно разваливалось и ветшало, заключенные были предоставлены сами себе, расцветала преступная субкультура, в таких условиях ни о каком контроле, ни о каком исправлении не могло быть и речи.

ВЗГЛЯД: То есть заключенные перестали работать?

И.К.: Нет. Но одной из главных задач реформы была необходимость напомнить, что главное – не получить самоокупаемую колонию с развитым производством, а исправить осужденных, попавших в места лишения свободы после совершения преступлений.

Можно по-разному относиться к советской системе организации мест лишения свободы, но заключенные были постоянно заняты делом. Сейчас с утра до вечера они находятся в жилой зоне. Это уже даже не колония, а лагерь с плохими условиями содержания, где надзорный состав плохо контролирует заключенных, а управление ФСИН, прокуратура, СК и общественность плохо контролируют работу колонии.

ВЗГЛЯД: Можете ли вы отметить какие-то перемены, связанные с реформой ФСИН?

И.К.: На мой взгляд, весьма удачной была идея предыдущего директора ФСИН Александра Реймера (был отправлен в отставку в июне 2012 г. – прим. ВЗГЛЯД) о разделении заключенных на категории. Если мы планируем в колониях ресоциализировать заключенных, исправить их, необходимо ограничить общение тех людей, которые попали в колонию в первый раз, оказались там за совершение ненасильственных деяний, нетяжких преступлений, и рецидивистов. Эти категории осужденных необходимо содержать отдельно, для того чтобы у нас не происходило инфицирование всех категорий заключенных преступной субкультурой, которая захлестнула места заключения.

Тяжких, рецидивистов необходимо размещать в тюрьме, а не в колонии, где над ними будет строгий контроль и надзиратели, воспитатели будут работать с ними.

Сегодня до сих пор в некоторых тюрьмах заключенные предоставлены сами себе. Есть большая камера, в которой сидят 30 осужденных, среди которых есть так называемый смотрящий, и вот они все живут по своим законам и в своем мире. Это ненормально. Так не бывает. Какая же это ресоциализация? Это курсы повышения преступной квалификации.

Думаю, внутри каждой категории, каждого режима должна быть система стимулирования осужденных, как это происходит в Европе. Например, если у заключенного не было нарушений в течение месяца, он получает право внеочередного разрешения на звонок домой или свидание с семьей.

На Западе эта система работает очень эффективно. Нахамил надзирателю? Тебя не будут бить дубинкой или сажать в ШИЗО. Но тебя лишат права свободно выходить из камеры и передвигаться в пределах корпуса.

В России из принципов стимулирования пока работает лишь право на УДО, которое применяется лишь при отбытии большей части срока. Это – не стимул.

ВЗГЛЯД: Как за время реформы изменились взаимоотношения заключенных и администрации?

И.К.: В целом взаимоотношения изменились в лучшую сторону. Например, ситуация со следственными изоляторами. Если еще 10–15 лет назад они были переполнены, то сейчас этой проблемы практически нет. Сейчас люди не размещаются по трое на одну койку, почти исчезли случаи, когда в четырехместной камере сидит по десять человек. Это сняло напряженность прежде всего за счет того, что за последние десять лет финансирование хотя и недостаточно, но выросло.

В разных колониях отношения заключенных и администрации выстраиваются абсолютно по-разному. С одной стороны, Уголовно-исполнительный кодекс, нормативная база, приказы Федеральной службы исполнения наказаний для всех мест лишения свободы одни. Но знаете, как осужденные называют начальника исправительного учреждения? «Хозяин». И это неслучайно. Уже давно начальники колонии и должностные лица обладают большой свободой, на их персональном усмотрении находится очень много вопросов. За ними фактически нет контроля, по крайней мере того, который должен быть. В результате у нас крайне разная картина в разных колониях.

ВЗГЛЯД: Вы являетесь членом ОНК, имеете возможность посещать разные колонии. Какую картину в них вы наблюдаете? На что жалуются заключенные?

И.К.: Как член ОНК я имею право посещать колонии только в Нижегородской области. Не знаю, как в других субъектах, но у нас, в рамках одной области, где все одинаковое, где одно управление ФСИН, где относительно равномерно распределяются деньги, картина совершенно различная. Не только по материальному обеспечению, но и по взаимоотношению между осужденными и администрацией.

В одних местах получаем пачки жалоб о вымогательстве денег. Где-то мы получаем пачки жалоб на то, что за деньги можно купить право на условно-досрочное освобождение. В других – жалобы на отказы в предоставлении медицинской помощи, причем отказывают людям, которые остро в ней нуждаются, больны тяжелыми заболеваниями. В нескольких колониях мы получаем жалобы на зверские избиения, просто так, профилактически. Приходит в колонию новая партия осужденных, и их зверски избивают. Это так и называется – профилактика, некий обряд крещения.

А в других местах этих проблем нет. Где-то осужденные говорят: вы знаете, меня тут могут этапировать на следственные действия, я очень боюсь, как бы не отправили в другую колонию, посодействуйте, чтобы вернули обратно.

Проблема в том, что это не некое проявление федеральной политики, просто у нас каждый «хозяин» в меру своей испорченности выстраивает свое маленькое государство внутри колонии.

ВЗГЛЯД: И если жители этого «государства» недовольны проводимой политикой, начинается бунт?

И.К.: В той системе, что была и до сих пор существует, есть очень страшная вещь – отсутствие надзора со стороны государства за законностью действий должностных лиц в колонии. Прокурорский надзор осуществляется очень неудовлетворительно. Жалобы, которые заключенные направляют в органы прокуратуры и Следственного комитета, чаще всего не проверяются.

Вполне реален такой случай, когда из далекой колонии приходит жалоба, заявление о преступлении – заключенный жалуется, что его жестоко избили, что к нему применили сексуальное насилие по подстрекательству должностного лица. Следственный комитет, который обязан провести проверку по данному вопросу, вместо этого делает запрос в колонию, действительно ли подобное имело место быть. «Да что вы! Конечно, этого не было. Осужденный врет», – отвечают на запрос в колонии. На этом расследование заканчивается. Такой сценарий я наблюдал десятки раз.

Бунты, которые мы периодически наблюдаем в разных колониях, страшные и кровавые, и являются результатом этого беспредела. Это произвол такого уровня, на который никуда невозможно пожаловаться, ничего, кроме очередной порции произвола, ты на свою жалобу не получишь. Это нужно исправить, однако в планах по реформированию я никаких пунктов относительно этого не увидел.

На данный момент реформа, которую объявил Реймер, находится в непонятном для меня состоянии. Де-факто она остановилась. Это великое переселение народов, перемещение огромных масс заключенных в разные колонии состоялось, их развели по категориям. При этом оно сопровождалось огромным количеством нарушений. Это разделение по категориям произошло при неподготовленной материально-технической базе, при отсутствии колоний, которые предусмотрены для этого количества людей.

Людей перевезли, Реймера сняли, реформа ФСИН стала пробуксовывать. Стало непонятно, будут ли строить новые колонии, новые тюрьмы или нет.

ВЗГЛЯД: В чем, на ваш взгляд, причины бунта в колонии в Копейске? Почему заключенные на него решились?

И.К.: Для меня представляется совершенно очевидным, что осужденные, которые идут на такой бунт, прекрасно понимают, что за этим последуют репрессии. Чем бы это ни закончилось, какие бы злоупотребления ни вскрылись, кого бы из должностных лиц ни наказали, заключенные, которые решились на этот бунт и которые грубо нарушили режим содержания, будут привлечены к ответственности. Они об этом знали и знают, поэтому я полагаю, что причины, которые побудили заключенных к бунту, очень серьезные. Мы, безусловно, попытаемся эти причины выяснить.

Председатель совета по правам человека при президенте Михаил Федотов принял решение направить в Копейск рабочую группу, чтобы разъяснить ряд вопросов, связанных с этим бунтом, понять, что способствовало ему, почему он произошел, и оценить адекватность действий прокуратуры, ФСИН, ОНК Челябинской области. Я вхожу в эту рабочую группу, поэтому не хотел бы забегать вперед и что-то комментировать.

..............