Октябрьская революция в любом случае заслужила звание Великой

Не празднуем, а отмечаем – так на днях охарактеризовал свое отношение к юбилею Сергей Нарышкин, возглавляющий Российское историческое общество. Нарышкин, по сути, говорит от лица власти – в качестве главы Службы внешней разведки он входит в Совет безопасности, который является своеобразным преемником коллективного руководства советской поры, Политбюро ЦК КПСС. Но шеф СВР еще недавно возглавлял Госдуму и в этом качестве принимал активное участие в возрождении Российского исторического общества (существовавшего в императорской России).

В качестве главы РИО Нарышкин и участвовал в прошедшем во вторник собрании в Академии наук – совместном заседании президиума РАН и президиума РИО. Вообще за проведение мероприятий к юбилею Революции отвечало РИО, причем это было записано в отдельном распоряжении Путина, подписанном в прошлом декабре.

Академики и директора институтов рассказывали о мировом значении Революции, о том, как она сейчас осмысляется исторической наукой, об архивных выставках и экспозициях в Эрмитаже, но понятно было, что для массового зрителя столетие Революции – это фильмы «Троцкий» и «Демон революции» на главных телеканалах. Историки, причем вне зависимости от своих идеологических предпочтений, уже даже не возмущаются тем, как подана наша история в этих сериалах – они просто не понимают, «кому нужен этот кошмар».

Понятно, что не власти. Потому что тот же Нарышкин говорил о значении Революции хотя и осторожно, но вполне разумно. Тем, кого пугает термин «великая», он объяснил, что он относится к масштабу ее последствий – так же, как его применяют к

Великой французской революции, с которой у нашей есть достаточно параллелей.

Параллелей действительно много, вплоть до самых лобовых, о которых напомнил Юрий Петров, директор Института российской истории РАН, перечислив три этапа революций – либералы (жирондисты и февралисты-либералы), радикалы (якобинцы и большевики), военная диктатура (Наполеон и Сталин). Можно не соглашаться с такими сравнениями, но при этом мало кто спорит с действительно огромным влиянием Революции на всемирную историю – просто оценивают его по-разному.

Владимир Путин, например, считает, что основные выгоды от последствий Русской революции извлекли западные страны. Потому что социалистические идеи «дали мощный стимул для преобразований по всему миру»:

«Что я имею в виду? Это не только геополитические победы по итогам так называемой холодной войны. Ответом на вызов со стороны СССР стали многие западные достижения XX века.... Повышение уровня жизни, формирование мощного среднего класса, реформы рынка труда и социальной сферы, развитие образования и гарантий прав человека, включая права нацменьшинств и женщин, преодоление расовой сегрегации, которая еще несколько десятилетий назад была постыдной практикой во многих странах, включая США».

А Сергей Нарышкин во вторник напомнил еще об одном последствии влияния «новизны и чистоты идей равенства и справедливости»:

«Как глава разведки скажу, что в довоенный и послевоенный период разведка во многом опиралась на идейных агентов».

Нарышкин напомнил про знаменитую «кембриджскую пятерку». Но были еще десятки и сотни людей как из западных стран, так и со всех континентов, которые работали на СССР именно по идеологическим соображениям, как на «государство рабочих и крестьян».

На эту тему
• В Москве прошло заседание оргкомитета по мероприятиям к 100-летию событий 1917 года
• Нарышкин заявил о сохранении взвешенного подхода к революционным событиям 1917 года
• Нарышкин назвал основную задачу Российского исторического общества

Но сейчас это в прошлом – а нам нужно делать выводы из нашего исторического опыта, учиться на своих ошибках. Хотя Сергей Нарышкин заявил, что «последствия Революции как политического явления преодолены» (добавив, что при этом они по-прежнему нуждаются в глубоком изучении и осмыслении), газета ВЗГЛЯД спросила его о том, что он считает главным уроком Революции применительно к сегодняшнему дню. Сначала глава СВР отказался выделить какой-то один урок, заметив, что их огромное количество и многие из них очень важны, но потом добавил:

«В том числе и такой урок – гражданская война является тяжелой расплатой общества за невозможность найти компромисс, за раскол».

Более подробно Сергей Нарышкин ответил на подобный вопрос – о наиболее актуальном для нас сегодня итоге осмысления Революции – на днях в интервью ТАСС:

«Революция произошла тогда, когда в обществе, и особенно у элит, критически снизился уровень политической ответственности. Атмосфера эгоцентризма и нетерпимости, стремление поделить мир на белое и черное, на правых и неправых – вот что породило Революцию.

Сегодня, на мой взгляд, наше историческое сознание становится более зрелым. В различные исторические периоды мы то восхваляли вождей Революции, то демонизировали их. Но с годами становится очевидно, что радикализм истории вреден и, я бы даже сказал, противопоказан.

Наша история – это история всех без исключения: революционеров и контрреволюционеров, эмигрантов и тех, кто остался на родине. У каждого из них была своя правда, и, более того, эта правда менялась с годами. Организаторы террора могли стать его жертвами, революционеры – властью, а власть – внутрипартийной оппозицией. Способность принять эту многогранную картину мира – верный признак устойчивости нашего гражданского общества, критерий его нравственного здоровья».

Насчет главного урока 1917-го с Нарышкиным согласен и Юрий Петров, директор Института российской истории РАН:

«Главный урок – нужно сохранять единство нации, предотвращать раскол и конфронтацию. Если мы сумеем избежать этого, то есть все основания смотреть в будущее с оптимизмом.

Ведь тогда раскололось общество – и эти части начали воевать друг с другом. Трагедия Гражданской войны ужасна – в ней мы потеряли больше людей, чем в Первой мировой».

В беседе с газетой ВЗГЛЯД Юрий Петров сказал, что считает неправильным подход, при котором царскую Россию рассматривают как страну полного благоденствия, бесконфликтную, в которой революции не могло быть:

«Но как тогда объяснить, что было три революции за 12 лет? И тогда начинается конспирология, то есть уход от анализа объективных причин. Конспирологией так легко себя оправдать – «это нам вредили то англичане, то немцы, то либералы». Притом что злодеи были, но их масштаб и влияние переоценивается – всегда были такие, как Парвус, но смешно говорить, что он был «мотором революции».

А ректор МГИМО, академик Анатолий Торкунов – он возглавлял оргкомитет РИО по подготовке и проведению мероприятий к столетию Революции – отвечая на вопрос о главном уроке Революции для нас сегодняшних, делает акцент на предательстве элит:

«Главное – не допустить разрыва государственности, не допустить раздрая элит, который и привел к разрыву цепи государственности, которая в России складывалась столетиями. Потому что после того, как происходит делегитимизация власти, очень трудно ее вернуть. Как только нарушается закон, прерывается легитимность – как это было в случае с Февральской революцией, которая оборвала монархию. Временное правительство, по сути, не имело никакой легитимности – Дума была распущена, и правительство создал временный комитет Думы. Потом, 1 сентября, Временное правительство провозгласило Россию республикой – тоже не имея на то никаких полномочий.

И, конечно, страшный раздрай элит – он нарастал после Февраля, но он же и привел к Февралю. Даже не раздрай, а фактическое предательство – как можно было в такой тяжелый момент, когда шли решающие месяцы войны, идти фактически на государственный переворот, вынуждать монарха отречься от власти, создавать параллельные органы власти в виде сначала временного комитета Госдумы, а потом и Временного правительства? Это был фактический удар в спину».

Уроки 1917–1922 годов – так теперь датируют период «Великой российской революции» – нужно учить и школьникам, и взрослым. Да, сейчас вместо радостного празднования было спокойное отмечание юбилея 1917-го. Но это не значит, что нынешняя Россия стесняется своего социалистического прошлого, просто мы еще находимся в процессе его обдумывания и формулирования выводов.

При этом, конечно, Россия не является уже ни центром сборки «мировой коммунистической империи», ни даже альтернативой мировому капиталу.

Хотя все чаще рассматривается во всем мире именно как главный антиглобалист – то есть противник глобализации, уничтожающей все различия между цивилизациями, приводящей все человечество к единообразию. Нас как будто поменяли местами. Запад все глубже увяз в плену либеральной диктатуры всемирного «капитала», все отчетливей проявляющей свои глобальные амбиции, а Россия выступает как ее противник и защитник уникальности всех существующих цивилизаций.