Прямая линия с Владимиром Путиным традиционно относится к главным политическим событиям года, и даже по тому, о чем чаще всего спрашивают президента, можно судить о настроениях в обществе. Прошлогодний разговор был в основном посвящен украинскому кризису, Крыму и западным санкциям. Сейчас главными снова станут социально-экономические вопросы, но вовсе не потому, что людей не волнует происходящее на Украине и конфликт с США.

Хотя пресс-секретарь президента Дмитрий Песков несколько дней назад и говорил о том, что в этом году значительно увеличилось «количество вопросов по внешним делам», все же главными темами он назвал вопросы социально-экономической повестки, связанные с зарплатами, ценами, курсами валют, пенсиями и реформой пенсионной системы.

Традиционно очень много вопросов идет по социальной защите, очень много жалоб на местное начальство. Тема Украины и Новороссии, санкций и конфликта с США тоже волнует людей, но среди миллионов вопросов она занимает далеко не главное место. Даже если посмотреть на первую десятку самых популярных вопросов на сайте прямой линии (они располагаются в соответствии с голосованием посетителей сайта), то лишь один из них связан с украинским кризисом, и он находится на четвертом месте («При каких условиях Россия сможет официально признать самопровозглашенные Донецкую и Луганскую республики в качестве самостоятельных государственных образований?»).

На первом месте совершенно естественно вопрос цен – их рост за последние полгода становится все более ощутимым и неминуемо приводит к падению уровня жизни. Люди справедливо опасаются, что рост рубля не приведет к падению цен.

«Когда случился экономический кризис и падение рубля, цены в магазинах начали сразу расти. Сейчас мы наблюдаем укрепление рубля, в магазинах цены остаются на том же уровне. Почему? Кто за этим должен следить? И будут ли что-нибудь с этим делать?» – в этом вопросе главное «кто отвечает» и «что делать». Понятно, что рост цен связан не только с падением рубля и удорожанием кредита, но и с экономической моделью вообще, с нездоровым балансом между производителями и продавцами, с гипертрофированным влиянием банковского и торгового капитала, с коррумпированностью как надзирающих органов, так и бизнеса.

Отвечает за это в основном правительство, и это тема для разговора как о его профессионализме, так и о политэкономической философии. Импортозамещение (как и начатая ранее масштабная модернизация ВПК) было воспринято многими лишь как первый шаг на пути к полномасштабному формулированию новой экономической политики – такой, которая была бы способна обеспечить реальную промышленную модернизацию, «новую индустриализацию».

К экономическому блоку относится и занимающий седьмое место вопрос про влияние на российскую экономику западных санкций, а также находящийся на пятом месте вопрос про валютную ипотеку. Клиенты банков, взявшие кредиты в валюте, просят президента повлиять на правительство и пересчитать их долг по курсу, существовавшему до девальвации (впрочем, укрепление рубля отчасти смягчает эту проблему).

Вторая по значимости тема в первой десятке – «вопросы социального обеспечения и социальной защиты населения». На втором месте стоит вопрос о возможном продлении программы материнского капитала, а на шестом – о повышении пенсионного возраста. Тема реформы пенсионной системы – не только обсуждаемого предложения повысить возраст выхода на пенсию, но и готовящиеся изменения по накопительной части пенсии – конечно, будет среди важнейших на прямой линии.

Третий по популярности – вопрос о пожаре в Хакасии с историей о том, что в горевшую деревню не приехала ни одна пожарная машина. Он отнесен к теме «вопросы жилья и коммунально-бытового обслуживания», потому что в первую очередь речь идет о восстановлении жилья для погорельцев. На тему жилья и ЖКХ на всех прямых линиях каждый год поступает едва ли не больше всего вопросов – от просьб и предложений до жалоб на местных начальников.

А суммарно к трем главным темам – экономика, социалка и ЖКХ – относятся не только 6 из 10 вопросов в первой десятке, но и подавляющая часть из тех почти двух миллионов вопросов, которые поступили к вечеру среды.

Также в первой десятке вопросы о том, какие вопросы ставил бы Путин перед властью, если бы был оппозиционером, и о том, какие шаги нужно предпринять для коренного изменения ситуации с коррупцией. Эти два вопроса можно считать политическими, особенно учитывая, что сам лозунг «борьбы с коррупцией» пытается перехватить у власти антипутинская оппозиция.

И лишь один вопрос в десятке относится к сфере международной политики – девятое место занимает вопрос: «Может ли Россия отказаться от доллара на внутреннем и внешнем рынке и что для этого делают БРИКС  и ЕврАзЭС?». Понятно, что хотя речь идет о финансах, вопрос касается геополитики.

Относительно скромное место, которое занимает украинская и международная тематика среди общей массы вопросов к Путину, не связано с каким-то хитрым манипулированием «народным интересом» со стороны организаторов линии. Все объясняется достаточно просто.

И вовсе не тем, что «тема ушла» – внимание к Украине и Новороссии не ослабло, большинство людей по-прежнему осознают огромное значение всего происходящего там, воспринимают это как свою проблему и вызов. Но за прошедший год Путин уже не раз словами и делами доказывал, что он держит удар и не собирается отступаться ни от восставших республик, ни от борьбы с США за Украину в целом. На сложнейшем украинском фронте люди доверяют Путину потому, что согласны с его стратегическим подходом к вопросу, с тем, что русские и украинцы – это, по сути, один народ, и доверяют ему принятие тактических решений. Понимая не только то, что именно он, обладая наибольшей информацией, способен видеть все измерения украинской битвы, но и, неся главную ответственность, вынужден быть более чем осторожен в публичных высказываниях.

Это же касается и всей проблематики конфликта с США – от санкций и пропагандистской войны до иранского вопроса и мировых финансов. Во внешнеполитической линии Путина, в его способности отстаивать национальные интересы подавляющее большинство граждан не сомневаются, не имеют к ней существенных претензий. Поэтому, несмотря на то, что Россия проходит сейчас через сложнейшие испытания, за внешний фронт можно быть спокойным. Другое дело – внутренние дела. Здесь – главная тема для вопросов и претензий к власти. И Путина будут спрашивать именно об этом.

Это не политические вопросы – в том смысле, который придает им антипутинская оппозиция. Более того, за крымский год все уже практически забыли о партиях, что оппозиционных, что власти – что лишь доказывает их абсолютную искусственность для русского общества. Точно так же пропали и политики, но не потому, что «Путин всех сильнее» или «Кремль всех закатал» – просто время испытаний требует государственных деятелей, управленцев, а не манипуляторов или демагогов.

А деятелей и управленцев дефицит, и пока одни чиновники пытаются делать дело, другие продолжают воровать, волнуясь только о том, как приспособить антикризисную и импортозамещающую программы к своим личным «интересам».

Обычные люди не особенно разбираются в том, кто за что отвечает во власти, и, в принципе, различают лишь местную власть и Москву. Москва – это Кремль, Путин, который поэтому отвечает за всех: за правительство и Думу, за партии и силовиков, за судей и губернаторов. Не потому, что у нас нет разделения властей, а потому, что президентская власть самодержавна, то есть отражает представление людей о единоначалии, служении не институтам или классам, а всему обществу.

Можно возмущаться этой «отсталостью», как делают наши западники, но в реальности именно институт президентской власти дает гарантии как единства страны, так и ее развития. И главное, он служит важнейшим препятствием против узурпации власти олигархами, бюрократией или каким-либо сословием.

Потому что источником власти главы государства выступает сам народ – не через партии, парламент или какие-либо еще промежуточные структуры, легко попадающие под власть финансовой или политической олигархии. Опорой президента является народ, общество, чьи интересы и взгляды он и отражает, стараясь проводить курс, отвечающий чаяниям большинства. Это не имеет ничего общего с популизмом, потому что ему не нужно ни с кем заигрывать, обещать то, что приятно будет услышать людям, рассчитывая в ответ получить их поддержку, чтобы потом дрожать от одной мысли о следующих выборах, на которых он может ее потерять.

Наоборот, настоящую власть получает только тот, кто ставит на первое место не свою волю и желание, а общее дело и благо, руководствуясь при этом идеалами и мнением т.н. «молчаливого большинства», которое на самом деле и есть настоящий народ. Путин знает это мнение в силу своего происхождения и опыта и, главное, благодаря тому, что сумел не оторваться от почвы – и прямые линии являются одним из свидетельств этого.

Это не «сеанс психотерапии для народа», но и не заряд энергии для Путина, это демонстрация одной из важнейших функций президентской власти – прямой связи народа и главы государства. Благодаря которой в стране можно провести самые серьезные изменения, и это понимает та власть, в широком смысле этого слова, которая находится между Путиным и народом.

Понимают и те, кто хочет создавать условия как для созидательного труда, так и для самоорганизации народа, высвобождения его творческой и жизненной энергии, и те, кто уверен в своем праве использовать власть для личного обогащения и имитации бурной деятельности. И они будут очень внимательно смотреть прямую линию.

Потому что ближе к концу прошлогодней прямой линии Путин начал отвечать на вопросы, которые он отобрал сам. Президент ответил на полтора десятка вопросов, среди которых были и просьбы передать привет, но примечательно, что именно он выбрал для первого и последнего вопроса самому себе.

Путин начал с того, что зачитал – добавив, что не знает, насколько это будет интересно, но поучительно – обращенные к нему «мысли вслух»: «Если вы публично, как в Китае, расстреляете хотя бы 350 крупных воров, тогда весь народ будет с вами». После чего, оговорившись, что у нас никогда за воровство не расстреливали и что вопрос не в тяжести наказания, а в его неотвратимости, к которой и будем стремиться, объяснил, зачем он поднял эту тему: «Я специально его взял и прочитал, чтобы чиновники разных уровней видели настроение народа». Более отчетливого сигнала прогнившей части «элиты», казалось бы, сложно было представить, хотя сахалинский губернатор Хорошавин и после такого предупреждения вряд ли изменил свой «подход к делу».

А для завершения прямой линии Путин выбрал вопрос о том, «что такое для вас русский человек, русский народ», и сказал, что человек русского мира прежде всего думает о том, что есть высшее моральное предназначение, что он развёрнут вовне, что именно в этом и есть глубокие корни нашего патриотизма. «Вот отсюда и массовый героизм во время военных конфликтов и войн и даже самопожертвование в мирное время, – сказал Путин. – Конечно, мы менее прагматичны, менее расчётливы, чем представители других народов, но зато мы пошире душой».

Вследствие этого непрагматизма, кстати, русские часто склонны откладывать на потом то, что давно уже пора было бы сделать, но зато тогда, когда деваться уже некуда, когда всё, казалось бы, уже упущено, наверстывают с лихвой, не щадя живота: ни своего, ни чужого. Эта же черта проявится в борьбе с коррупцией. Конечно, многое уже пытались сделать: уговаривали, меняли кадры, повышали зарплаты, пугали, ужесточали законы и сажали, лишь бы не идти на крайние меры – но сильны жадность и привычка, не выкорчевывается зараза.

А раздражение от нее на народном теле все больше, так что прошлогодний «намек» Путина казнокрадам нужно рассматривать не как «последнее китайское предупреждение» (то есть то, что не повлечет за собой никаких последствий), а как совершенно искреннее и, похоже, что последнее напоминание о настроении и ожиданиях русского народа. И самого Путина, которому не оставляют выбора, потому что он сам является не только плотью от плоти русского мира, но и его руководителем, то есть проводником его воли и интересов. Тем, кто отвечает за сказанное.