Конфискуют даже подарки

Накануне Международного дня борьбы с коррупцией глава президентской администрации Сергей Иванов дал понять, что для борьбы с казнокрадством власти могут вернуться к такому забытому наказанию, как конфискация, а премьер Медведев сообщил, что Минюст готовит предложения по возможности ратификации Россией 20-й статьи Конвенции ООН по борьбе с коррупцией, приравнивающей любое незаконное обогащение к уголовному преступлению. Заявления Иванова и Медведева прозвучали буквально за несколько дней до намеченного на четверг выступления Владимира Путина с посланием Федеральному собранию.

Не существует никакой волшебной таблетки, с помощью которой можно было бы победить коррупцию за один день или даже за год

Тема борьбы с коррупцией, несомненно, будет в нем затронута – вопрос только в том, станет ли она одной из основных и предложит ли президент какие-то новые конкретные меры. Хотя за последние пару лет и так было немало нововведений, понятно, что сам ход антикоррупционной борьбы вскрывает слабые места и пробелы как в законодательстве, так и в конкретной работе тех органов власти, что отвечают за борьбу с коррупцией.

Создавать новые спецслужбы или придавать дополнительные полномочия существующим президент сейчас точно не будет – неделю назад он образовал новую структуру в рамках своей администрации. Управление президента по вопросам противодействия коррупции будет контролировать проведение всеми органами власти антикоррупционной политики, то есть станет ее своеобразным штабом и мотором.

А вот новых законодательных инициатив от президента вполне можно ожидать – в виде как поддержки уже существующих в Думе законопроектов, так и внесения новых.

Среди того, что наверняка может получить поддержку Путина, – предложение Ирины Яровой о дополнении Уголовного кодекса понятиями «коррупционное правонарушение» и «коррупционное преступление». Этот законопроект уже внесен в Госдуму.

Вполне вероятно, что президент поддержит и возвращение конфискации – она была исключена из УК 10 лет назад, уже неоднократно появлялись законопроекты, направленные на восстановление этой меры наказания (сейчас в Думе на рассмотрении лежит проект единороссов Сергея Тена и Бориса Резника).

Сергей Иванов в интервью НТВ фактически проанонсировал такую возможность, заявив, что в России «очень слабо работает институт конфискации»: «Я пока не буду предвосхищать события, но, возможно, здесь будут какие-то изменения законодательства». При этом глава президентской администрации высказал уверенность, что все думские фракции готовы одобрить подобные изменения.

«Пока коррупционеры лучше прячут свои доходы, чем правоохранители их находят, – сказал Иванов. – Очень часто того или иного человека, не обязательно чиновника, привлекают, суд доказывает. В результате он оказывается гол как сокол, а все его особняки, землевладения, акции записаны даже известно на кого, но нельзя. Потому что надо доказать, что люди, которые на себя это переписали, знали в тот момент, когда переписывали, что это уворованное имущество. Если, условно, за два дня до ареста особняк был переписан на тетушку – наверное, это неслучайно».

На эту тему
• Иванов предложил использовать опыт СССР для борьбы с коррупцией
• Борьбой с коррупцией займется президентское управление
• МВД оценила ущерб от коррупции в 2013 году в 21 млрд рублей
• СК: Число открытых дел о коррупции увеличилось на 4 тыс. за год

Так что конфискация, по словам Иванова, будет касаться не только личного имущества, но и того, что принадлежит родственникам. Необходимость подобных мер очевидна, тем более что предпринятые при Дмитрии Медведеве попытки заменить уголовное наказание штрафами фактически провалились – это признавалось и на состоявшемся в конце октября заседании президентского Совета по противодействию коррупции. Суды стали приговаривать большинство коррупционеров к штрафам, а не к отбыванию наказания, но в итоге «нищие» казнокрады и денег не платили, и в тюрьму не садились.

Для того чтобы ликвидировать эти лазейки, нужно вводить понятия «незаконное обогащение» и «фактический выгодополучатель», объяснял председатель Национального антикоррупционного комитета Кирилл Кабанов: «Доказав незаконное обогащение, суд сможет изымать средства и имущество, у кого бы они ни находились: у родни или знакомых. А установив фактического бенефициара, то есть выгодополучателя, мы лишим людей возможности заявлять, что это его бабушка-ветеран купила «Бентли»: вы ездили на этой машине, вы выгодополучатель и пытались скрыть эту покупку».

Наверняка выскажется президент и по гражданскому контролю за госзакупками – в этом году был принят новый закон, ужесточающий контроль над заказчиками, и к этому процессу будут шире подключаться различные общественные силы, о чем много говорилось на недавнем форуме «Народного фронта».

Среди уже фактически принятых решений – вопрос с регламентацией полученных чиновником подарков. Сергей Иванов заявил, что «подношения – не лучшая многовековая русская традиция, с ней нужно заканчивать», и рассказал, что уже готово постановление правительства, согласно которому о подарке, стоимость которого будет оценена выше 3 тысяч рублей, нужно будет не только сообщать, но и заполнить специальную справку.

Проверка других справок – о расходах – в этом году проводилась в первый раз. И необходимость качественного проведения этой процедуры стала одним из поводов для создания специального антикоррупционного управления в Кремле.

«До этого декларации проверяли просто кадровики, которые в этой специфической сфере мало что понимали, – сказал Иванов. – А сейчас мы хотим создать уже некую специализацию, потому что коррупция – вещь весьма сложная, латентная. И даже анализ деклараций не всегда дает однозначный результат».

Теперь это управление под руководством Олега Плохих и его куратора, помощника президента Евгения Школова займется проверкой деклараций о доходах и расходах всех чиновников президентской и правительственной номенклатуры, кроме того, оно имеет право проверить декларацию любого чиновника любого уровня. Но понятно, что и в регионах теперь будут вынуждены больше сил уделять проверке чиновников на коррупционную чистоту, особенно после замечания главы президентской администрации о том, что он «думает», что создание управления в Кремле «промотивирует другие органы власти, региональные, создать у себя соответствующие подразделения, в которых понимают, о чем идет речь при проверке». Сигнал понятен – нужны люди, которые будут проверять не просто бумажки, а реальных чиновников.

Понятно, что выявление коррумпированного чиновника – важная, но не ключевая задача борьбы с коррупцией. Главное – изменить атмосферу в коридорах власти, сделать так, чтобы на госслужбу шли патриотически настроенные, карьерно и идеологически мотивированные люди и как минимум чтобы именно они продвигались вверх по служебной лестнице. О необходимости новой-старой кадровой политики Сергей Иванов снова говорил в интервью НТВ:

«Проблемы с кадрами есть. Мы видим, что часто те или иные должности – не обязательно самые высокие, например, глава муниципалитета или района – занимают случайные люди. Иногда нечистые на руку, которые вообще приходят на службу, чтобы поправить свое материальное положение... В советское время была апробированная система подготовки кадров, ее не надо копировать полностью, но отдельные элементы подготовки взять на вооружение надо. В советские годы даже молодых людей замечали – их гражданскую активность, порядочность или непорядочность, их поведение не только на работе, но и в быту. И тех, кто проявлял лучшие качества, постепенно продвигали. Подчеркиваю – постепенно, а не так, как пробка из бутылки, когда завлаб становился на высшие государственные должности. В Советском Союзе такого не могло быть в принципе, и это правильно. Человек проходил определенные ступени и фильтры. И в результате в советское время случайных людей в органах власти было очень мало. И этим надо заниматься, и отнюдь не в администрации президента, а в регионах».

Собственно говоря, для того чтобы излечиться от коррупционной болезни, власть должна одной – карающей – рукой выявлять и удалять всех носителей этого вируса, а второй – продвигать им на смену государственно мыслящих и порядочных специалистов. И именно это и называется сменой элиты или революцией сверху.