«Слово «президент» приобрело сакральный смысл»

В минувший понедельник глава российского правительства Владимир Путин утвердил Стратегию развития Северного Кавказа до 2020 года, в которую вошли многие инвестиционные проекты, в том числе и имеющее геополитическое значение строительство второй дороги из России в Абхазию, точнее из Черкесска в Сухум. О том, что этот проект будет в конце концов одобрен, газета ВЗГЛЯД писала еще в начале июля.

Дорога в Абхазию имеет колоссальное и геополитическое, и геостратегическое значение

В пользу создания этой дороги говорят не только сразу несколько социальных и экономических факторов, но еще и фактор военно-политический, напрямую связанный с подготовкой к Олимпиаде 2014 года. Напомним, что до сих пор Абхазию соединяла с Россией лишь одна дорога, проходящая вдоль моря через Сочи. Трасса может играть роль сплошного оборонительного вала, пересекающего всю Абхазию от российской границы до Черного моря, и нежелательным гостям со стороны Тбилиси невозможно подобраться к Сочи, минуя эту линию.

Впрочем, Борис Эбзеев на вопрос газеты ВЗГЛЯД о геополитическом эффекте от строительства ответил уклончиво.

ВЗГЛЯД: Борис Сафарович, будет ли дорога на Абхазию иметь также геополитическое и стратегическое значение? Ведь появляется вторая, запасная коммуникация между Россией и Абхазией, а кроме того, повышается безопасность будущей Олимпиады, не так ли?

Б. Э.: Я маленький человек, возглавляю очень маленький субъект Российской Федерации, и с этой точки зрения проблемы большой геополитики едва ли мне по чину было бы обсуждать. Но я хотел бы сказать, что эта дорога имеет колоссальное значение для Карачаево-Черкессии. И связано это с тем, что республика, по сути, становится приморским субъектом.

Мы не раз говорили с президентом Абхазии Сергеем Васильевичем Багапшем о том, что такое же колоссальное значение она имеет и для Абхазии. Но в том, что эта дорога имеет и колоссальное геополитическое либо геостратегическое значение, сомневаться не нужно.

Борис Эбзеев (фото: ИТАР-ТАСС)

ВЗГЛЯД: Вы могли бы отметить, какая часть из предложенных вами инвестиционных проектов все же вошла в Стратегию развития СКФО, которую в понедельник подписал глава правительства Владимир Путин?

Б. Э.: Карачаево-Черкессия предложила 11 проектов: пять социальных и шесть экономических, инвестиционных. Так вот наши проекты практически все были восприняты. Например, Карачаево-Черкессия с большим воодушевлением восприняла слова Владимира Владимировича Путина, произнесенные им еще на конференции «Единой России» в Кисловодске, о поддержке им и партией проекта строительства дороги Черкесск – Сухум.

Кроме того, у нас очень активно реализуется проект одной очень крупной московской фирмы касательно переработки шерсти. Уже сегодня начались работы, правда, самый предварительный этап, связанный с гидроэнергетикой.

Для нас огромное значение имеют социальные проекты. Карачаево-Черкессия в течение многих десятилетий была в составе Ставропольского края. С этой точки зрения в этом было великое множество позитива, но несомненно и то, что, скажем, в 80-е годы, я уж не говорю про 90-е годы, социальная сфера нашей автономии финансировалась по остаточному принципу. Медицина, образование, жилищно-коммунальная сфера – то, что называется «социалкой», для нас теперь является одним из самых важных приоритетов.

Мы активно работаем над продвижением идеи нашего всесезонного курорта. Он является пилотным проектом. В течение двух последних лет мы самым активным образом снимали и продолжаем снимать инфраструктурные ограничения...

На эту тему
• Политологи спорят о том, по карману ли россиянам демократия
• Собянин: Модернизация - вопрос выживания России
• Рамзан Кадыров: "Глава" звучит не хуже, чем "президент"
• Рустэм Хамитов: Переименование президентского поста возможно
• Сергей Шамба: Дальнейшее признание не так актуально
• Медведев откликнулся на идею переименовать глав регионов
• Главы республик готовы отказаться от президентства

ВЗГЛЯД: Вы поддержали призыв вашего чеченского коллеги по поводу смены наименования своего поста. Однако такие ключевые республики, как Татария и Башкирия, пока не спешат к вам примкнуть. Может, в таком случае и вам нет смысла торопиться с унификацией, пока все остальные не готовы?

Б. Э.: Я вспоминаю 1993 год и свое участие в работе над проектом Конституции. Я и тогда исходил из того, что наименования руководителей субъектов Российской Федерации не должны совпадать с наименованием должности главы государства. Для переименования должности высшего должностного лица субъекта есть весьма серьезные конституционно-правовые основания. Но я бы хотел обратить ваше внимание и на то обстоятельство, что само слово «президент» – а покатайте само слово на языке! – само слово приобрело на русском языке, по сути, смысл «отец нации».

Наша Конституция начинается со слов «Мы – многонациональный народ Российской Федерации». Высоколобые политологи иногда посмеиваются, что якобы речь идет о том же понятии, о котором поспешили заявить в советский период, – «новая историческая общность – советский народ». Ничего подобного! «Мы – многонациональный народ Российской Федерации» с точки зрения Конституции по смыслу означает, что мы – единая государственная гражданская, политическая нация. Таким образом, эта нация имеет надэтнический характер и надэтническое содержание. Единая политическая нация!

Так что, давайте, дорогие друзья, мы приведем в соответствие с изначальным смыслом, который это понятие получило в Конституции РФ, и наименования высших должностных лиц. Это очень разумное, очень взвешенное, правильное решение!

Само слово «президент» изначально переводилось как «сидящий впереди». Но это для других языков! А в русском языке приобрело некое сакральное значение. Поэтому есть все основания для переименования.

ВЗГЛЯД: Вскоре после того как вы возглавили республику, в Черкесске был убит один из ваших соратников – депутат парламента Ислам Крымшамхалов. До вашего назначения он считался одним из лидеров оппозиции и активным противником коррупции. Этой весной произошла новая потеря в вашем ближайшем окружении – был убит кандидат в премьер-министры Фраль Шебзухов. Борис Сафарович, республика у вас маленькая, почти все друг друга знают. Вы тоже наверняка знаете, кто у вас олицетворяет сопротивление всем вашим начинаниям, в том числе и по укреплению правопорядка. Почему оба этих убийства до сих пор не раскрыты?

#{interviewpolit}Б. Э.: Я знаю их персонально. По мере утверждения этих элементарных норм законности сопротивление будет нарастать. Эта публика старательно объединяется. Более того, распускаются самые различные слухи. За эти два года я уже «побывал» и судьей Международного суда ООН, и послом в нескольких государствах.

Один из самых первых парламентариев лет 800 назад, которого, видимо, достали тогдашние политиканы, заявил: «В политике нет чести». Так вот, в политике действительно нет чести, если ее ведут бесчестные люди...

В республике назначен после восьмимесячного перерыва новый министр внутренних дел. Человек, который прошел хорошую школу, весьма энергичный и ориентированный на работу. Уже раскрыто убийство другого нашего депутата – Мурата Акбаева и некоторые другие преступления, которые получили достаточно серьезный общественный резонанс. Эти дела переданы в суд.

Что касается трагической гибели Ислама Крымшамхалова и Фраля Шебзухова, к сожалению, пока они не раскрыты, но надежды я не теряю. Активизируются органы правоохраны, люди соскучились по законности и правопорядку.

ВЗГЛЯД: Мы беседуем с вами в кулуарах Ярославского мирового политического форума. Растет ли, по-вашему, спрос на демократию по мере роста материального достатка, как о том говорили на Ярославском форуме? И заметно ли это явление в республиках Северного Кавказа, где уровень жизни, как известно, ниже, чем, скажем, в центральной России?

Б. Э.: Несомненно. Хочу вам сказать, что мы – совершенно уникальный народ. Я имею в виду не только Карачаево-Черкессию, но и Российскую Федерацию в целом. Думаю, что в мире нет народа, который жаждал бы законности и порядка (а это, вообще-то, и есть правовое государство) более, нежели мы. Но мы одновременно обладаем уникальной возможностью искать в случае, если речь идет о нас лично, возможность договориться либо с законом, либо с тем человеком, который служит закону.

ВЗГЛЯД: Как свои идеи вам удалось за два года, что вы у власти, продвинуть в республике?

Активизируются органы правоохраны, люди соскучились по законности и правопорядку

Б. Э.: Карачаево-Черкессия – уникальная республика. И вот спустя два года я могу утверждать, что у нас нет противостояния власти и общества, и для меня это основное достижение.

ВЗГЛЯД: А уровень правового нигилизма снижается?

Б. Э.: Разумеется! И при этом каждый житель Карачаево-Черкессии немедленно скажет, что он за законность и правопорядок...

Я бы очень хотел, чтобы вы меня правильно поняли, поэтому приведу такой пример. В 1806 году во Франции неким Анри Шантавуаном была опубликована небольшая книжка –  «О декларации прав и декларации обязанностей человека и гражданина». Так вот Шантавуан сетовал на то, что со времен Великой французской буржуазной революции прошло слишком мало времени... А декларацию прав знали абсолютно все. Но дело в том, что спустя несколько лет после нее была принята и декларация обязанностей человека и гражданина. Но прошло слишком мало времени, чтобы декларация обязанностей отложилась бы на генетическом уровне в сознании французов.

В 1993 году мы приняли действительно демократическую Конституцию, вполне адекватную тем современным стандартам, которые действуют в развитых правовых государствах и правовых обществах. Так вот, в нашей стране на протяжении вот этого периода идет, пусть и противоречиво, процесс утверждения вот этих великих конституционных принципов, на которых базируется действующий Основной закон РФ. Я говорю об этом не случайно, потому что принимал некоторое участие в подготовке проекта Конституции.

ВЗГЛЯД: Так много времени для этого потребуется в таком регионе, как Северный Кавказ?

Б. Э.: Ой, нет! Дело в том, что мы – народ, который удивительно быстро умеет учиться и достаточно быстро умеет действовать. В самом вашем вопросе – некий подтекст. Вот есть, понимаете, Россия в целом, и есть такой регион, как Северный Кавказ, который требует особых лекал чуть ли не для каждой республики. Так вот, хочу вам сказать, лекало-то одно – общероссийское. Другое дело, что иногда, чтобы пиджачок-то сидел нормально, его иногда надо подгонять по фигуре.

Если сегодня в мире есть осознание, в развитых обществах это осознание действует испокон веку – баланс индивидуального и коллективного, личного и социального. Вот он человек – и вот оно общество, и вот некий баланс их интересов в процессе их взаимодействия. Универсальное требование, лежащее в основе развития каждого общества. Так вот я хочу сказать, что на Кавказе помимо ярко выраженного индивидуального начала присутствует и коллективное.

Права человека? Разумеется, мы все – за права человека. Но одновременно, мы хорошо это знаем, у нас отец, мать, братья, сестры. У нас есть такая родовая, фамильная общность. Учет этих особенностей, конечно, очень важен, но, повторяю, в рамках действующего законодательства РФ. Потому что поиски особых лекал, отличных от общероссийского лекала, могут лишь только порождать весьма серьезные проблемы в будущем.

Кстати, в Карачаево-Черкессии мы не говорим такой пошлости – «Навеки с Россией!». Быть с Россией – значит быть попутчиком. Мы говорим: «Мы навсегда – в России!» А это совсем другой формат.

ВЗГЛЯД: Так вот родовая общность – это преимущество скорее или слабость Северного Кавказа?

Б. Э.: Да уже перестаньте в такой плоскости говорить про родовую общность, про кланы! Вот сегодня день окончания Уразы – поистине великий праздник! Традиционные формы сожительства людей на Кавказе, конечно, проявляются в большей степени, нежели в центральной России, скажем, в Ярославской области. Но ведь обратите внимание – уже, чай, при капитализме уже живем. Его величество доллар или рубль уже разрушает и на Кавказе эти основы традиционного бытия.