В мире просыпаются региональные конфликты

По мере продолжения военно-политического конфликта России и Запада на Украине складывается впечатление, что остальные регионы мира могут чувствовать себя относительно спокойно – внимание великих держав их пока не особенно касается. Наиболее ярко это видно на примере Афганистана, где обещанные с приходом талибов к власти ужасы так и не наступили и вообще постепенно выстраиваются рабочие отношения с соседями. Но полностью успокаиваться не надо: страны Запада и дальше будут пытаться превратить соседние для России и Китая регионы в точки напряжения, а региональные державы вроде средней по масштабам Турции или арабских монархий Персидского залива продолжат использовать локальные столкновения в своих интересах.

Центральное место украинского конфликта в международной политике определяется тем, что в него вовлечены державы, располагающие возможностями радикально изменить условия жизни всего человечества. И до тех пор, пока Китай не начнет неизбежную для него в исторической перспективе битву за Тайвань, именно противостояние России и США на территории бывшей Украины будет вызывать наибольшую озабоченность с точки зрения глобальной безопасности. Однако это не означает, что все остальные кровопролитные конфликты современности потеряют в ближайшие годы свое значение.

Во-первых, в целом ряде случаев их исход может сказаться на поведении великих держав, между которыми разворачивается основная борьба.

Во-вторых, для большинства регионов мира именно локальные проблемы и столкновения могут привести к изменению баланса сил на местном уровне. А с учетом того, что глобальная война России и США, либо США и Китая, все-таки считается не самой вероятной перспективой, большинство стран мира будут и дальше уделять первостепенное внимание этим, локальным с точки зрения «высокой» мировой политики, противостояниям. И наконец, средние державы будут и дальше использовать региональные конфликты в своих интересах и стремиться там к сравнительно контролируемой напряженности.

При этом мы, к сожалению, не можем говорить о моральной составляющей – даже самые драматические события должны оцениваться с точки зрения их потенциального влияния на безопасность вовлеченных держав, а не происходящей в ежедневном режиме человеческой трагедии. Также необходимо признать, что и в ушедшую эпоху глобального доминирования Запада после холодной войны, значимость тех или иных столкновений на местном уровне определялась с учетом их места в политике основных центров принятия решений.

Многочисленные примеры внешнего вмешательства в локальные конфликты за последние 30 лет – будь это Афганистан, Югославия, Ливия или отдельные регионы Африки – были связаны с попытками США и их союзников стабилизировать свою лидирующую роль в мире. Там же, где эта задача стоять не могла, например, в центральных регионах Африки в середине 1990-х годов, даже самые драматичные эпизоды борьбы между государствами или на внутреннем уровне оставались вне внимания международного сообщества. Африканские народы могли сколько угодно уничтожать друг друга, но отсутствие в непосредственной близости великих держав или их сателлитов вроде Израиля или Турции полностью избавляло мир от необходимости следить за ходом этой трагедии.

Собственно говоря, великие державы, а за ними и мировые СМИ, не особенно интересуются местными конфликтами, если там нет возможности извлечь пользу или нанести вред противникам. Даже вмешательство Москвы в сирийский конфликт, при всей его гуманитарной составляющей, было связано с необходимостью разгромить в логове радикальные исламистские силы, угрожавшие безопасности России и ее граждан. Тем более это так, когда мы говорим о действиях стран Запада: вторжение США в Афганистан или попытки повлиять на положение на Ближнем Востоке – это часть глобальной игры против Китая, Ирана или за удержание собственных позиций на нефтяных рынках.

В последние месяцы мы действительно мало слышим о том, что происходит за пределами европейского театра борьбы великих держав. Однако украинский конфликт идет своим чередом и уже через некоторое время можно ожидать, что «старые добрые» противостояния на Ближнем и Среднем Востоке, отчасти в Африке, вернутся в международную повестку. Особенно это вероятно в том случае, если Россия и США смогут ограничить свою непосредственную борьбу Восточной Европой и не допустят дальнейшей опасной эскалации. Тогда мы вполне можем ожидать оживления на остальных театрах, где Россия, Китай или США могут приобрести или потерять ресурсы, необходимые им для решения более масштабных задач глобального уровня. И чем более монотонный характер будет принимать позиционная борьба России и Запада в Европе, тем больше оснований появится для беспокойства в других регионах.

Тем более, что современный мир создает все больше объективных условий для этого. Стремительное сворачивание глобализации и отступление либерального порядка во главе с США оставляют многие слабые страны наедине с их проблемами. Мы видим на примерах событий в Ираке, на Шри-Ланке или в Бангладеш, как экономические трудности могут вести к обострению политических или социальных противоречий. Потенциально ослабление тех государств, выживание которых было «завязано» на уходящий мировой порядок, также создаст почву для новых региональных конфликтов. И для таких крупных держав, как Индия, все происходящее на ее ближайшей периферии будет, конечно, более важным, чем европейские столкновения России и Запада. То, что мы здесь не очень обязаны об этом знать, не отменяет существования конфликтов в Азии или их значения для региональных держав.

Кроме того, нельзя забывать и про роль средних государств вроде Турции, Саудовской Аравии, Израиля, Пакистана или Ирана. Сейчас все они стремятся добиться новых позиций в условиях конфликта между Западом и китайско-российской коалицией. Это значит, что также будет нарастать напряжение в тех регионах, где расположены интересы средних и агрессивных игроков. Недавний вооруженный конфликт между Израилем и одной из палестинских группировок показывает пример такой контролируемой крупными внешними игроками эскалации конфликта.

А если по ходу ослабления США их способность надежно защищать своих союзников на Ближнем Востоке будет сокращаться, то можно не сомневаться – Иран или Турция этим воспользуются. А монархии Персидского залива или Израиль будут стремиться сохранить свое влияние при сокращении американской поддержки – это также не дает повода думать о наступлении мирного времени. Есть, впрочем, и поводы для оптимизма: в том случае, если более важными для протекания локальных конфликтов станут интересы региональных, а не глобальных игроков, они смогут проще между собой договариваться. Даже Иран, для которого право Израиля на существование является вопросом дискуссионным, уже не настолько разрушительный революционный игрок, как это было 40 лет назад. Сейчас Тегеран в своей борьбе с Турцией и монархиями Залива выстраивает в регионе локальный международный порядок.

Больше демократии и даже хаоса вообще лучше для международной политики, чем авторитарные биполярный или, того хуже, однополярный порядки.

Как это ни трагично, жертвы, возникающие в результате локальных конфликтов, в любом случае являются неизбежностью – так устроен мир государств, каждое из которых преследует свои эгоистические интересы.

Но одно дело, когда за конфликтом стоят интересы глобальных держав, а другое – соседей. В первом случае внешние силы исходят из стратегических соображений и смотрят на ситуацию в контексте дипломатической борьбы друг с другом. Масштабы и последствия их интересуют мало, как и то, насколько драматичным окажется конкретное противостояние. Однако если непосредственные заинтересованные стороны расположены рядом, они воспринимают конфликт в контексте собственной безопасности. Это создает больше оснований для того, чтобы решить дело миром или сравнительно устойчивой неопределенностью. Мы уже сейчас видим, что страны – соседи Афганистана хотя и имеют разные интересы, гораздо больше делают для примирения в этой стране, чем США или Европа, рассматривающие проблему только через линзы своей борьбы с российским или китайским влиянием. 

Подводя итог, можно сказать, что даже при сохранении в ближайшие годы достаточно интенсивного конфликта России и Запада, другие региональные конфликты никуда не денутся. Но меняется мир, в котором они происходят, а значит, появляются новые возможности для сохранения этих противостояний в сравнительно контролируемом виде.