Украинская пропаганда есть прямое продолжение пропаганды западной. Только она еще более безответственна и поэтому – еще более «творческая». Поток украинского медиасознания настолько же творчески неудержим, насколько по своему содержанию убог интеллектуально. Но при всей своей ущербности он потрясающе эффективен внутри страны! Украинцы искренне верят – это видно по соцсетям – в то, что им сообщают в СМИ и тех же соцсетях. В чем секрет непостижимой эффективности этого инструмента контроля общественного сознания?
Относительно недавно мы были одним государством, все эти годы Россию регулярно посещали многие миллионы жителей Украины. Как можно при подобном масштабе коммуникации верить, например, несусветному вздору про доиндустриальную дикость граждан России (незнакомство с электрочайниками, унитазами и стиральными машинами)?
Обычно вспоминается Геббельс с приписываемой ему знаменитой цитатой про великую убедительную силу абсолютной лжи. Однако не стоит воспринимать эту максиму буквально – на то она и максима. Кроме того, пропаганду времен Второй мировой войны по сравнению с современной следует, скорее, признать образцом объективной журналистики. Например, BBC оперативно и достоверно сообщало о результатах бомбардировок немецкой авиации. Обычно британское радио сообщало о своих потерях быстрее, чем Геринг получал на стол сводку от разведки. По оценкам историков, во время Второй мировой примерно треть сообщений BBC были совершенно правдивыми. Этим британское радио создало себе аудиторию в Германии.
Справедливости ради стоит сказать, что впоследствии была обнаружена корреляция между уверенным приемом ВВС (Би-Би-Си) и эффективностью ударов союзнических ВВС (вэ-вэ-эс). Под эффективностью в данном случае понимался моральный ущерб от массовой гибели мирных граждан. Он отслеживался по количеству сообщений гестапо об изъятых радиоприемниках и арестованных слушателей BBC, а также новостях о судах по делам о государственной измене в конкретных городах. Оценкой занимался Отдел моральных операций Управления стратегических служб США, позже трансформировавшийся в одно из подразделений ЦРУ. (В этом отделе, кстати, работал Николай Набоков – двоюродный брат знаменитого писателя).
Если обнаруживалось, что в разбомбленном городе завелись диссиденты и прямые изменники нацистскому режиму, то вместо моральной поддержки этому городу, напротив, добавляли жару бомбардировок для еще большего «морального эффекта». Сейчас «морального эффекта» явно добивается украинская армия, обстреливая мирных жителей Донбасса и России. Однако, в отличие от англичан прошлого века, украинские медиа даже не пытаются заработать репутацию объективного источника информации. Потому что им это и не нужно.
В 2012 году мне довелось столкнуться со статьей, в которой оценивался украинский рынок разного рода оккультных и знахарских услуг. По самым скромным подсчетам годовой оборот превышал 1 миллиард долларов. Утверждалось, что это примерно в три раза больше, чем в России, у которой население в три раза больше. Одна украинская тележурналистка из Львова в 2015 году мне лично рассказывала, что местная епархия через администрацию города заставила сделать сюжет про то, как в одной деревне 8-летняя девочка рассказала, что за околицей на яблоне увидела Богоматерь, в пламени вознесшуюся на небо. К этой яблоне устремилось настоящее паломничество. Воспетый Гоголем мистический дух в этих местах еще жив и даже торжествует. А мистический дух, как известно, способствует повышенной внушаемости.
Есть и другое объяснение. На Украине восторжествовала оголтелая медиакратия. Идейной основой медиакратии является постмодернизм. Постмодернисты от медиа, подобно античным скептикам, не верят в объективную истину. Даже многим хуже! Античные скептики не верили в ее достижимость, а постмодернисты не верят в само ее существование. Их кредо – «хвост вертит собакой», их идол – обертка. С ними невозможно дискутировать по существу. Полемика мгновенно скатывается на уровень: «Вы зомби!» Остается отвечать: «От зомби слышу!» Тем более что в этом есть доля правды.
Однако невежество тоже не все объясняет. Невежеством человечество не удивишь. Кроме того, этот осколок советской цивилизации должен по инерции сохранять многие достижения эпохи советского просвещения. Моя гипотеза состоит в том, что не обошлось без тонкой настройки инструментов адресного воздействия. Это результат работы специалистов по обработке естественного языка, визуального контента и прочих создателей искусственного интеллекта. Я был свидетелем, как семь лет назад у отечественных хедхантеров появилось множество вакансий в этой сфере в Киеве.
Постмодернизм начался в искусстве, но достиг своего наивысшего расцвета в политике. В искусстве постмодернизм воплощается в сумасбродных инсталляциях. В украинской политике он проявился в ежедневной и непрекрытой лжи пропагандиста Арестовича.
Постмодернизм уничтожает представление об истине как таковой, включая историческую; лишает сознание человека примеровлогических форм (в контенте их просто нет!); объявляет относительной мораль; обесценивает незамутненное и искреннее эстетическое чувство. Постмодернизм разрушает абстрактное. А истина и мораль, к сожалению, изначально даны нам, скорее, как абстрактные сущности.
И все равно остается впечатление, что эти объяснения не полны. Есть какой-то непостижимый тонкий элемент в укропропаганде, делающий ее столь циничной, беспринципной и тотальной. Наверняка он непостижим даже для самих пропагандистов. Это хорошо. Этот элемент может сломаться в любой момент. Как разжижатель мозгов он хорош только для относительно сытого и безопасного общества, в экстремальных обстоятельствах в людях неизбежно начинает возобладать здравый смысл.
А со здравым смыслом, лежащим в основании логики, мы умеем хорошо работать.
