Между нами – и этими неприятными людьми, рыдающими из-за того, что их свежеслепленный, с бумажкой на лбу, Ельцин изолирован еще до того, как он смог хоть что-то разрушить, – стоят только четыре цифры. Два. Ноль. Один. Четыре. 2014.
Но сколько в них жизни и смерти, горя и радости. В этих цифрах сам выбор судьбы. Когда 18 марта мы были счастливы, они ненавидели и проклинали (вот и сиделец их в эти дни напечатал в «Нью-Йорк Таймс» статейку с предложениями, как надо наказывать Россию за происходящее).
Когда 2 мая мы переживали невозможную трагедию, они зевали и улыбались, шутили и рассуждали в том духе, что юбка же короткая была, ну была юбка короткая, так что какие претензии теперь. Наши победы – это их шипение, а наше поражение – это их ура-свобода и ура-прогресс. Вот и происходящее сейчас – это вопрос не биографии одного человека, и не беготни по московским улицам, и не политической конкуренции в том скучном смысле, в каком об этом принято думать в самых благополучных странах.
Это вопрос будущего миллионов людей – и живущих на разных проблемных краях нашего огромного поля, и наших военных, действующих и тех, кто будет действовать позже, и еще многих и многих, чью жизнь уничтожило бы торжество заграницы – а именно к торжеству заграницы все реалистические пожелания недовольных и сводятся, только оно, торжество это, и есть смысл всего, остальное – это просто бессмысленная демагогическая болтовня о том, как мы тут шикарно заживем, если свергнем тиранов, etc., болтовня, которая механически повторяется с 1989 года и рассчитана на оглушительную глупость.
А заграница и озвученное ее куклой тогда еще, семь лет назад, требование нас наказать – вот это не сладкие разглагольствования, как мы коррупцию заборем, пенсии в пять раз поднимем и будем самыми честными, нет, тут люди дело делают. И сделали бы, если бы им не мешали. А мы мешаем.
И не только государство, которое, как мы видим, не хочет сдаваться, не только полиция, которой приходится в эти дни сложнее всех – спасибо ей, – но и каждый незаметный человек, который дает себе труд не поддаваться зомбирующей пропаганде (коррупция! заживем! ух, заживем!), не дает превратить себя в то, чем стали несчастные советские люди тридцать лет назад – он тоже портит этот сценарий с горьким финалом. Но есть и хорошие новости.
Дело в том, что по ту сторону находятся люди с мелькающим сознанием. Оно у них – чик-чик, хлоп-хлоп – очень быстро переключается в поисках новых впечатлений и модных идей. Это вообще самое уязвимое место той всемирной системы, которая им программы ставит – там все должно непрерывно обновляться, упрямство и надежность давно сняты с продаж.
И потому сегодня будет – выйдем на площадь, возьмемся за руки, сколько можно терпеть, мы свободны, свободны, а уже завтра – кто слил протест, пора валить, эта страна обречена, здесь никогда ничего и тэ пэ. И если банально и терпеливо день простоять и ночь продержаться – невозмутимо, сквозь вой и истерику – то мы увидим, как все потухнет.Ну а консерваторы – люди медленные, трезвые, мелькания не любят и без крайней нужды ничего стараются не обновлять, работает – и хорошо, и не ломай. Так что мы скоро услышим, как заедает пластинка: корруп... уп... уп... выйдем на площ... мы сво... мы сво...
Это, кстати, правда. Они такие.
Источник: Блог Дмитрия Ольшанского
