Вчерашняя история с инсценированной смертью журналиста Бабченко заставила меня задуматься вот о чем.
Политика – это пространство конфликта: спора, диалога, столкновения мнений и позиций. Однако «градус» конфликта может быть разным.
Может быть дружеский спор о частностях, может быть яростная дискуссия об идеях, а может – взаимная ненависть и гражданская война. Градус может повышаться и снижаться, но дело это в общем небыстрое, поскольку у «социального тела» довольно-таки высокая «теплоемкость».
Вот есть две стороны: условно «правящая партия» и «оппозиция». В разных обстоятельствах они могут относиться друг к другу очень по-разному. Могут: уважаемый коллега, позвольте высказать Вам свое мнение по поводу неточностей в Вашем проекте бюджета. А могут: «жулики и воры, палачи народа!» (вар. «иностранные наймиты, предатели отечества!»).
Так вот. «Убийство» Бабченко ложится в бесконечный ряд пропагандистских операций, направленных на то, чтобы перевести отношения между «сторонниками Путина» и «противниками Путина» (в России и в мире) из диалоговой в моральную плоскость.
Из ситуации «они неправы, и мы хотели бы это объяснить» в ситуацию «они преступники, и их надо покарать». А говорить с ними, понятное дело, не о чем – кто разговаривает с преступниками?
Разочарование антирежимных авторов по поводу того, что «убийство» оказалось фейком, оттеняет их неудовлетворенное на сей раз желание получить очередное подтверждение того, что «режим» именно преступен и сопротивление ему – не политическая позиция, а моральный долг «честного человека».
Но зачем? Почему «они злодеи!» всем этим людям говорить хочется гораздо сильнее, чем «они неправы»? Откуда берется эта внутренняя потребность в возгонке именно градуса противостояния?
Надо сказать, с прорежимной стороны это тоже чувствуется. Проще и легче говорить – они ничтожества, они предатели, они хотят зла нашей стране – чем: они заблуждаются, они многого не понимают, они исходят из неверных данных и оценок.
Почти исчез типаж умного оппозиционера, с которым можно в спокойном режиме подискутировать на актуальные политические темы. Зато плодятся в каких-то космических количествах самозабвенные борцы, которыми движут эмоции, а не идеи, и в силу этого к диалогу решительно неспособные.
Я смотрю на линейку вариантов пользовательской реакции на пост в «Фейсбуке». Стандартный «лайк», смешливый смайлик, грустный смайлик, сердитый смайлик, удивленный смайлик и ещё почему-то сердечко.
Нет вариантов, которые я хотел бы там видеть вместо них: согласен полностью, согласен с оговорками, есть о чем поспорить, не согласен полностью. Потому что соцсети – это про обмен эмоциями, а не мыслями; факты и мнения – лишь «транспорт» для передачи эмоций.
- «Оживший» Бабченко спровоцировал волну шуток в соцсетях
- В Сети отреагировали на гибель Бабченко
- Украина успешно продвигает свой новый имидж европейской Либерии
Ну и кейс Бабченко как модельный: люди пришли на понятное им событие выразить, как обычно, скорбь и ярость, а их грубо развели, и осталось лишь недоумевать и смеяться. И то, и другое – эмоции, эмоции и еще раз эмоции.
Эмополитика – вот главный бич нашего времени. И, конечно, соцсети – как ее основной генератор.
Источник: Блог Алексея Чадаева
