О чем на самом деле говорил Путин на инаугурации?

@ Алексей Дружинин/ТАСС

11 мая 2018, 10:30 Мнение

О чем на самом деле говорил Путин на инаугурации?

Слова о прорывах, слова о свободе и о «дремучем охранительстве» связываются в единую нить, демонстрируя, что современные прорывы достигаются людьми, делающими нечто, что не делалось до них. То есть свободными людьми.

Андрей Тесля Андрей Тесля

кандидат философских наук, БФУ им. И. Канта (Калининград)

Инаугурационная речь – особый жанр. В Японии, когда в правление императора дела требовали принципиальных изменений, практиковалась смена «тронного имени» (в другой переводческой традиции это принято именовать «девизом») – обновлялось имя, с ним вместе обновлялся и весь ход вещей. В рамках долгого правления это бывает весьма полезно.

О чем на самом деле говорил Владимир Путин на инаугурации?

Сама церемония вступления в должность президента была подчеркнуто скромной, курс на импортозамещение символизировал новый лимузин, который можно было принять за визуализацию «опоры на прошлое» в лице советских ЗиЛов и Роллс-Ройсов, «традиции» советского автопрома и «глобализация» лаконично соединялись в двигателе разработки Porsche – ну и, при желании, некоторый намек на прорыв.

Новый премьер удивительно похож на старого – да и новый кабинет министров выглядит вполне узнаваемо.

Именно это отсутствие интриги и сдержанность церемонии – первая новость инаугурации, а второй стала речь президента.

Как уже сказано, такая речь – особый жанр. Она должна быть лаконична, в ней не может быть конкретики. Хотя бы потому, что ее назначение – обозначить ориентиры на предстоящие шесть лет, и в первую очередь они задаются риторически: важно не столько то, что сказано, сколько – как.

Нынешняя речь, под стать всей церемонии, оказалась сдержанной. В самом начале – немного лирического, о себе и о бремени принимаемых вновь обязательств, о сознании своей ответственности:

«В эти минуты, вступая в должность президента России, особенно остро осознаю свою колоссальную ответственность перед каждым из вас, перед всем нашим многонациональным народом, ответственность перед Россией – страной грандиозных побед и свершений, перед тысячелетней историей российской государственности и нашими предками».

И здесь же появляется сквозная тема всей речи – в словах «перед каждым из вас». По частотности «граждане» и производные от них слова оказались одними из основных в тексте, при этом декларируется:

«между большими общенациональными задачами и повседневными, казалось бы – частными, проблемами, запросами граждан – абсолютно прямая связь».

И связь эта риторически устанавливается не от «большого», «общенационального» к «гражданам», от которых требуют пожертвований – напротив, объявляется:

«Новое качество жизни, благополучие, безопасность, здоровье человека – вот что сегодня главное, вот что в центре нашей политики. Наш ориентир – это Россия для людей, страна возможностей для самореализации каждого человека», а то, что должно мотивировать каждого на самосовершенствование, – это стремление к «личному успеху», к «работе ради своей семьи», которые в итоге ведут к «благополучию родной страны».

В связке с «гражданином» идет напоминание о 25-летии Конституции – т.е. писаного правового порядка:

«Она подчеркнула безусловную ценность, приоритет прав и свобод граждан. Именно в гармоничном единстве свободного гражданина, ответственного гражданского общества и сильного, дееспособного, демократического государства вижу прочную основу для развития России».

Государство в тексте речи мыслится не как высшая ценность, а как то, что может сохранять право на лояльность лишь до известного предела. Прочее – уже не его право, а то, что граждане дают ему сверх должного. И не в ответ на требование, а потому, что для них самих это важно – настолько, чтобы не рассуждать прагматически.

Тем самым здесь возникает сложная конструкция: государство может рассчитывать и требовать от граждан лишь действий, соответствующих их прагматическим расчетам, оно не может делать ставку на большее. Иначе говоря, нельзя вменять самопожертвование в обязанность, но граждане способны поступать так именно потому, что они связаны отнюдь не одними лишь расчетами и интересами.

Инаугурационная речь – 2018 оказывается текстом о необходимости напряжения сил, потребности «собрать волю в кулак» – и «работать там, где мы ещё должны будем добиться нужных для нас результатов, там, где сделано ещё явно недостаточно». И при этом она оказывается свободной от мобилизационной риторики модерна – постройки в шеренги, фрунтовой выправки, чеканки шага.

Слова о прорывах, слова о свободе и о «дремучем охранительстве» связываются в единую нить – демонстрируя, что современные прорывы достигаются людьми, ищущими новые пути и возможности, делающими нечто, что не делалось до них. То есть свободными людьми – помнящими и чтущими свое прошлое, ведь в противном случае они оказываются свободны уже от себя самих, рабами обстоятельств и интересов.

И логика международных отношений звучит в регистре «гражданства»: сформулированное притязание – быть равным среди равных, не идти на уступки, но искать сотрудничества.

Всякая подобная речь – не описание реальности, но желаемого образа настоящего и обозначение видения будущего. Здесь первое лицо государства вновь выступает в традиционном образе если не единственного, то, во всяком случае, несомненного европейца: динамизм и глобальный контекст при сохранении преемства с прошлым, качество жизни и залечивание исторических ран.

И тем любопытнее слова, звучащие почти в самом конце речи: «все мы хорошо помним, что за более чем тысячелетнюю историю Россия не раз сталкивалась с эпохами смут и испытаний и всегда возрождалась, как птица феникс, достигала таких высот, которые другим были не под силу, считались недостижимыми, а для нашей страны, напротив, становились новым трамплином, новым историческим рубежом для дальнейшего мощного рывка вперёд».

Тем самым, меняя регистр, в финале оказывается, что или переживаемое – или ближайшее предстоящее – время есть время смуты. И только в способности действовать вопреки, свершать почитающееся невозможным – надежда говорящего. Подчеркнутая скромность церемонии в свете этого становится весьма выразительной.

..............