Тихим-тихим муромским вечером Владимир Козьмич Зворыкин сидел в кабинете на втором этаже своего фамильного особняка – и разглядывал телевизор, который только что изобрел.
Сами себя сожгли! Сами себя сожгли!» – по-прежнему стоял гул у Зворыкина в ушах
Плазменная панель стояла у Владимира Козьмича на столе, и в ее загадочной темноте, казалось, отражались и древний дуб за окном, и спокойная, теплая уже в июне Ока, и дальние заречные поля, по которым бродили подвыпившие мастеровые.
Сам не зная зачем, Владимир Козьмич приклеил к панели внизу буковки S, O, N и Y – и, волнуясь, нажал на кнопку.
Темный экран осветился.
На Владимира Козьмича смотрела неприятная женщина. Она смотрела на него молча, может быть, полминуты, а потом заговорила.
Точнее, она визгливо закричала.
– В Одессе колорады сами себя сожгли! – выкрикнула женщина.
В этот же момент она на мгновение исчезла, и Зворыкин увидел седого мужчину.
– Киевская власть способствует продвижению НАТО на Восток! – заорал мужчина и сразу же пропал, после чего его опять сменила женщина, которая, впрочем, не успела что-либо сказать, потому что голоса звучали уже хором.
– Я вас спрашиваю, кто сбил «Боинг», а? Кто «Боинг» сбил?!
– Россия – страна-агрессор, и будет отвечать на Гаагском трибунале!
– Фашизм не пройдет!
– Ваши войска!
– Нет там наших войск, не врите!
Голоса обвиняли друг друга все громче и громче, все яростнее и яростнее – так, словно бы на Владимира Козьмича надвигалась целая вражеская армия, из них состоящая.
Довольно скоро он уже не мог ничего разобрать в этом хаосе лиц и криков, и только один пронзительный женский визг: «Сами себя сожгли! Сами себя сожгли!» – по-прежнему стоял у него в ушах.
Владимир Козьмич Зворыкин глубоко вздохнул, вышел из кабинета, спустился по лестнице и отправился в сарай. Вернувшись оттуда, он взмахнул кувалдой – и что есть силы ударил по экрану, когда-то темному и загадочному.
Крики немедленно стихли – и на Владимира Козьмича снизошла благословенная муромская тишина. Зворыкин улыбнулся.
Источник: Блог Дмитрия Ольшанского
