Право на труд записано в Конституции. Однако многие годы его реализация натыкалась на проблемы, обострившиеся за последний год в связи с негативной ситуацией в отечественной экономике.
Профсоюзы фактически не работают. Легальную забастовку провести невозможно
Официальная цифра по безработице – 5,9% – не выглядит пугающей, если сравнить с некоторыми странами Евросоюза. Однако россиян все больше беспокоит их трудовое будущее.
В стране растет скрытая безработица. Так, в Челябинской области в середине апреля уже более 15 тысяч человек в 112 компаниях региона работали в режиме неполной рабочей недели.
Все более широкое распространение получает работа по временным соглашениям, неофициальный найм, заемный труд. Задержки заработной платы становятся все более массовым явлением. Банковская ставка в 25% толкает работодателей кредитоваться за счет зарплат сотрудников.
Вопрос очевиден – что делать?
Во-первых, сами работники должны быть способны постоять за себя. Сейчас в России профсоюзы фактически не работают. Легальную забастовку провести невозможно.
 Потребность граждан в защите своих трудовых прав растет (Фото: Марина Лысцева/ТАСС) |
За отстаивание своих прав работник подвергается дискриминации. Так, московским врачам, пытавшимся минувшей осенью организовать митинги в ответ на увольнения тысяч медработников, пригрозили лишением надбавок и премий – а это половина их зарплаты.
При этом потребность граждан в защите своих трудовых прав растет. Недавно о создании профсоюза заявили даже работники достаточно благополучной IT-сферы. Но эти робкие локальные попытки сообща защитить себя от беспредела работодателей обречены на провал без реальной законодательной защиты профсоюзной деятельности.
И здесь возникает вторая и наиболее острая проблема – готовы ли чиновники сотрудничать с объединениями граждан, с депутатами разных уровней и со своими коллегами из других ведомств?
Сейчас представители профильных министерств словно укрылись в разных блиндажах, пока работник находится на ничейной земле под перекрестным огнем обрушившихся на него проблем.
Минобрнауки сетует на «утечку мозгов» и на якобы нежелание студентов работать по специальности. Минтруд отмечает наличие проблем с занятостью молодежи. При этом Минпромторг ищет и не может найти кадры для реального сектора экономики.
Правительство недавно обратило внимание на освоение северных широт – создана Комиссия по Арктике. Но кто будет работать на Русском Севере? Без консолидации усилий многих государственных и общественных институтов позитивные начинания быстро упрутся в кадровый вопрос.
Например, для стимулирования работников было бы разумно установить минимальную почасовую оплату труда с тремя видами повышающих коэффициентов – региональным, отраслевым и квалификационным. Но эту инициативу правительство пока обсуждать не готово.Исполнительная власть всех уровней должна систематически, в ежедневном режиме работать и с федеральными, и региональными, и с муниципальными депутатами вне зависимости от их партийной принадлежности. Люди, знающие проблемы на местах не понаслышке, не из официальных отчетов, реально помогут сдвинуть ситуацию с мертвой точки.
И еще один важный фактор. Если мы хотим, чтобы с космодрома Восточный было чему взлетать, чтобы на прилавках магазинов лежало все больше отечественных товаров, значит, надо в целом изменить отношение к сфере занятости.
Занятость – это не просто обеспечение гражданина работой и зарплатой. Занятость – это раскрытие его трудового, творческого и научного потенциала. Это уверенность человека в завтрашнем дне и в востребованности обществом. Рынок труда должен развиваться под такой идеологией, а не гнаться за увеличением количественных показателей.
Главное, что мы должны сделать прямо сейчас, – перестать обманываться формальными показателями. Острого кризиса в России пока нет, однако если продолжать жонглировать статистическими показателями, то когда (или если) он грянет, спохватываться будет уже поздно. Удобно утешать себя цифрами 5,9%, но лучше честно обозначить, какие именно проблемы мы имеем уже сейчас. Если чиновников, чтобы они начали действовать, нужно напугать, то, может быть, уже пора пугать?
