Крымская победа России, а также дальнейшее развитие событий на Украине вызывают необходимость выработки государственной идеологии, исходя из ее насущных потребностей на внутреннем и внешнеполитическом поле.
Крым и кризис националистического движения
Своими действиями Запад сам дает соответствующую подсказку, как его «оформить
Историческая крымская победа, одержанная на внешнем фронте, параллельно отразилась и на внутреннем укреплении правящей в России власти. Стабильная экономическая ситуация в РФ во многом определяла ее устойчивость.
В то же время Кремль до недавнего времени демонстрировал неспособность справиться с националистическим вызовом, усиливающимся параллельно росту миграции на территорию России. Однако крымская победа привела к резкому снижению опасности для Кремля как со стороны националистов, критиковавших его «за нежелание» защитить интересы коренного населения, так и оппозиции в целом.
Это также заметно скорректировало имидж самого Владимира Путина, который «вдруг» на практике стал защитником не просто «абстрактных» россиян, а русских. Подобная ситуация вызвала кризис протестного националистического движения.
В обстановке «крымской эйфории» многие националисты поддержали правящие круги. Это дополнительно подтверждается рекордным взлетом рейтинга президента РФ, превысившего показатели в 80%.
По сути, это стало неформальной идеологической победой правящего класса над политическими противниками. Таким образом, одна из форм внутренней мобилизации – «государственный патриотизм» – побеждает на неопределенное время другую, негосударственную форму мобилизации, «антирежимный» национализм. И, кажется, в наблюдаемой сейчас обстановке взлета государственного патриотизма, у противников Путина нет реальных шансов бросить ему вызов.
Это позитивно отразилось и на другом аспекте внутриполитической составляющей. Например, усиление полемики с Западом по «украинскому вопросу» позволило не только отвлечь внимание руководителей некоторых проблемных южных республик от выяснения отношений друг с другом и от прочих сугубо внутренних российских вопросов, но и переключить их избыточную активность на внешнего врага с «националистическим душком».
Его образ ясно очертил в своем «крымском» послании Федеральному собранию президент.
Тем более что некоторые из украинских национал-радикалов сильно подставились, попытавшись связаться с террористом Доку Умаровым, вызвав тем самым понятное негодование со стороны того же главы Чечни Рамзана Кадырова.
Государственная идеология в рамках борьбы за Украину
#{image=788695}Однако «крымские» достижения ставят перед российским руководством целый ряд важных вопросов. Ведь эта победа не решает других проблем, стоящих перед Россией на пока еще украинском Юго-Востоке. Для ее закрепления Кремлю необходимо и далее подтверждать взятый курс конкретными действиями по защите русских на Украине. В противном случае внутренние противники режима вновь обретут силу.
Соответственно, это подразумевает и конкретное идеологическое наполнение, отсутствующее с момента краха СССР. Важность принятия государственной идеологии современной России обусловлена тем, что без этого важного инструмента влияния невозможно эффективно защищать стратегические интересы страны, в том числе вести информационную войну и обеспечивать борьбу «за умы и сердца». И в случае ее отсутствия она нередко «по факту» подменялась негосударственными установками крупного бизнеса, зачастую идущими вразрез с национальными интересами.
Подобная ситуация делает любые усилия Кремля уязвимыми для всесторонней критики как с внешней стороны, так и со стороны внутренней оппозиции.
Пока она находится в «нокдауне», но затем обязательно попытается использовать любые промахи правящего режима, в том числе и возможные задержки с оказанием помощи русским за пределами того же Крыма.
Следует заметить, что нацеленность Кремля на дальнейшую экспансию на других русскоязычных территориях обусловлена необходимостью защитить исконные российские стратегические интересы. И в своем послании Федеральному собранию 18 марта Путин фактически открыто подчеркнул их существование не только применительно к Слободской Украине, но и к «матери городов русских Киеву».
Но в своих дальнейших действиях на украинском направлении мы не можем заимствовать устаревшие «идеологии прошлого» Российской империи и СССР, поскольку реальность диктует потребность работы «по-новому».
Учитывая столкновение на Украине разных интересов, с высокой долей вероятности можно спрогнозировать, что события не только на Юго-Востоке, но и в других пока еще украинских регионах, в частности на Юге и в центре, также пойдут по центробежному для Киева варианту. Соответствующие индикаторы в виде усиления протестной активности русскоязычного населения здесь только нарастают.
Российская сторона подтвердила свои намерения, фактически открыто высказавшись за федерализацию Украины. В этом же духе следует рассматривать и последнее выступление свергнутого президента Виктора Януковича, призвавшего украинские регионы проводить референдумы по типу крымского. Разумеется, о самостоятельности действий этого политика, выступающего с территории России, говорить не приходится.
Но в отличие от Крыма, проблема в данном случае состоит и в том, что, с одной стороны, уровень поддержки Кремля даже на Юго-Востоке Украины пока еще ниже соответствующих крымских показателей. И в том случае если Москва «упустит момент» и вовремя не заступится за своих сторонников, избиваемых «варягами» из западных областей, ее авторитет и притягательность здесь могут и понизиться.
Однако сейчас те, кто тянется к России, должны ясно видеть четкий ориентир, что она «вытащит» из украинской «трясины» – подобно тому, как она это сделала с Крымом. Подобным «маяком» для таких страждущих может стать конкретное изложение в Кремле будущего видения русскоязычных территорий в рамках государственной идеологии.
Также проблему закрепления за собой в стратегическом плане этих территорий не решают и чисто административные меры. Не исчерпывает ее и создание, например, марионеточных «Донецко-Одесской» или «Донецко-Криворожской» республик. В том числе это обусловлено тем, что у Путина здесь нет проверенных людей из числа местных лидеров, на которых бы он мог опереться, чтобы закрепить за собой возвращаемые территории.
Ограниченный выбор политиков вроде того же Януковича вряд ли отвечает этим критериям. Если, конечно, речь не идет о том, чтобы сделать его будущим «потешным» губернатором, «халифом на час», на котором можно будет отыгрываться за его прошлые «вольности» и заигрывания с Западом и который как нельзя лучше подходит для «списывания» на него всех ожидающихся неурядиц в этом регионе.
#{image=788740}И дело даже не в том, что за время зимы 2013–14 годов в Януковиче успели разочароваться даже на Востоке Украины, являвшемся его оплотом. Представляется сомнительным, что отчасти искусственно возникшее там гособразование, вне зависимости от выбора формы его дальнейшего существования (в составе РФ или на положении «союзного» государства Абхазии), будет устойчиво пророссийским.
Пока у России будут ресурсы его «содержать», оно будет признавать власть Москвы. Но если что-то пойдет не по заданному сценарию, например ухудшится экономическое положение РФ, существует риск разворота этих территорий от Кремля в «западном» направлении.
Дестабилизация или присоединение?
Между тем у Кремля остается крайне мало времени для маневра. По сути, временной промежуток, в рамках которого он может эффективно действовать по закреплению за собой Юго-Востока страны, очерчен датой проведения президентских выборов в стране 25 мая, после которых Янукович полностью лишится формально имеющейся у него легитимности.
Но с другой стороны, нынешнее развитие ситуации открывает для Кремля новые возможности для действий на украинском направлении в целом. Если Киеву не удастся навести порядок в дестабилизированных районах, это послужит для Москвы основанием не признавать их, что развязывает ей руки для дальнейших действий на украинском направлении.
В условиях, когда эта страна все больше погружается во внутренний хаос, а «дети революции» по закону жанра вступили в ожесточенную междоусобную борьбу, создается почва для продолжения «крымской эпопеи» на других украинских территориях.
Однако грань в подобных «играх» очень тонкая, и в том случае, если после пролитой крови что-то пойдет «не по сценарию», а действия Кремля запоздают, его «Большой Украинский поход» может быть и сорван.
В этом случае ему необходимо руководствоваться не сиюминутными желаниями «слепого» расширения подконтрольных земель, а по крайней мере среднесрочной стратегией включения их в свою орбиту, чего пока отчетливо не просматривается.
В этой связи вырастает важность внятного объяснения действий России не только местному населению, но и всему миру. В противном случае Россия рискует получить частичную изоляцию на международной арене.
Заметно осложняет принятие Кремлем решений на этом направлении скорость развития событий, что усугубляется отсутствием у него на протяжении долгих лет соответствующей внятной стратегии.
Речь в том числе идет и об идеологическом обеспечении продолжения «похода» на Украину, которое имелось как у Российской империи, так и Советской России. Это позволяло не только эффективно вести пропаганду среди населения присоединяемых территорий, но и контрпропаганду во внешнем мире.
Однако, задумываясь о необходимости усиления идеологической работы на Украине, следует понимать, исходя из остроты уже наблюдаемой реакции Запада по Крыму, что для обособления украинского Юго-Востока важно более глубокое обоснование, чем просто «защита русских от нацистов из западных областей».
Подобная формулировка, исходя из создания простого прямолинейного образа врага, будет работать лишь на непродолжительном временном отрезке. Для закрепления за собой идеологического поля Кремлю необходимы позитивные идеи, направленные на население Юго-Востока, которое должно ясно видеть свое «светлое» будущее, отличное от того, что ему предлагают из Киева.
Также необходимо определиться и с позиционированием жителей данного региона. Автоматически вписать местное население со значительным вкраплением этнических украинцев в «классическую» кремлевскую формулу «россияне» не является хорошим вариантом решения проблемы: многих из них подобное «обезличивание» уязвляет.
В этой связи необходимо сознательное выделение и закрепление на ментальном уровне отличий населения пока еще украинского Юго-Востока от прочих граждан Украины. Это в том числе подразумевает искусственное создание для них объединяющего определения, под которое бы подпадали и одесситы, и жители Харькова.
Важность его целенаправленного выделения диктуется и «планированием на перспективу». В будущем эйфория от ожидаемого вхождения в орбиту России этой части Украины станет быстро уменьшаться по мере того, как ее население будет все глубже погружаться в российские проблемы и, соответственно, испытывать от этого вполне определенное разочарование. Все эти моменты могут быть отражены в государственной идеологии.
Российская идеология во внешнеполитическом поле
Внимание к идеологической составляющей важно и в силу возникновения после крымской победы других важных вопросов во внешней политике. Так, подняв однажды тему защиты русских, правящие силы должны быть готовыми к вероятному повторению подобных ситуаций не только на украинском Юго-Востоке, но и почти по всему периметру российской границы от Эстонии до Казахстана.
Не случайно, что подобная тема уже в скором времени может остро встать в той же Прибалтике, где заметно ущемляются права русскоязычного населения. Например, в эстонском районе Нарвы с абсолютным преобладанием славян.
А это чревато новыми конфликтными всплесками, не менее серьезными, чем крымско-украинский, поскольку Латвия и Эстония входят в ЕС и НАТО. Между тем возникающая проблема гораздо шире национальных рамок. Ведь речь идет не только о возможной потребности защитить русских, нередко страдающих от проявлений местного национализма в других странах.
Как показывает пример Гагаузии, представители которой также не против вхождения в РФ, опыт Крыма может быть востребован не только в местностях с ключевым преобладанием русских.
Нельзя исключать, что, например, завтра и «национальные» регионы стран Закавказья также захотят пойти по тому же пути. А это также может заметно осложнить и без того не самое простое положение России в свете последних внешнеполитических событий.
В этих условиях России крайне необходимо обозначить идеологически свои приоритеты на данном направлении и облечь свои «стратегические» территориальные притязания в определенные рамки, чтобы не повторить «имперские» ошибки по неоправданному территориальному расширению, чреватому «ресурсным надрывом».
Выработка идеологического обоснования дальнейших действий России на украинском направлении и вообще постсоветском направлении позволит ограничить собственные чрезмерные аппетиты и соблазн получить территорий больше, чем мы сможем их «переварить». Это также позволит выработать определенные правила игры с Западом и не претендовать на те территории, которые он пожелает сделать своими лимитрофами, чтобы ощущать себя в безопасности.
Соблазн дружбы с «евроскептиками» и сепаратистами
Также дополнительные идеологические обоснования России необходимы ввиду другой важной тенденции, ярко проявившейся в момент украинского кризиса, – неподдельный интерес, проявленный к крымскому референдуму со стороны «евроскептиков», в том числе «сепаратистов» из европейских государств.
Крымские» достижения ставят перед российским руководством целый ряд важных вопросов
Не случайно, что некоторые из них отправились в Крым наблюдателями, тем самым фактически «санкционировав» его от имени международной общественности. Одновременно многие их представители вроде лидера французских правых из «Национального фронта» Марин Ле Пен, раскритиковали Брюссель за активное вмешательство в дела Украины и в том числе за намерение выделить средства нынешним украинским властям. Тем самым они фактически подыграли действиям Москвы.
Важно, что «сепаратисты», демонстрирующие «автономистские» или даже откровенно сепаратистские установки, существуют практически в каждой крупной европейской стране. Это касается в том числе и Польши, где существует Движение за автономию Силезии и где имеется кашубская проблема, заслуживающая особого внимания.
Следует напомнить, что кашубов (премьер Польши Дональд Туск – этнический кашуб), представителей западных славян, не являющихся этническими поляками, насчитывается до полумиллиона, а их историческая территория расположена в стратегически важном для Польши районе, фактически рассекая Померанию на две части и захватывая такие не последние города, как Гданьск и Гдыня.
Важно, что постепенно кашубы начинают активизироваться – и в этом смысле отчасти показателен съезд кашубского народа в Лебе в 2005 году. Определенный импульс их движению придают деятели вроде писателя со всемирной известностью Гюнтера Грасса и того же премьера Польши Дональда Туска.
По сути, по-настоящему «евроскептиков» и в том числе «сепаратистов» «разбудил» нынешний мировой кризис, заметно отразившийся и на Евросоюзе. Рост их влияния вызывает дополнительный интерес, учитывая предстоящие в мае 2014 года выборы в Европарламент, на которых они должны заметно улучшить свои результаты. А значит, «евроскептики» будут сильнее влиять на ситуацию и в том числе на отношения с Россией.
В этой ситуации встает вопрос относительно того, каким образом с ними взаимодействовать. В любом случае с этим явлением, на глазах обретающим силу, придется считаться и совместно работать.
В данном случае Россию не должно смущать то обстоятельство, что «сепаратисты» наносят сильный удар по ЕС. Ведь Запад в свое время не был озабочен высокими категориями, когда он поддерживал не просто сепаратизм, но и терроризм на российском Северном Кавказе. Тем более что теперь он пытается «раскачивать» черкесские организации.
#{image=794451}Следует заметить, что рост «сепаратистов» играет на ослабление антироссийской позиции Запада. Например, пусть и в не столь близкой перспективе, но выделение независимых Шотландии, Каталонии, Венеции и т. д. или даже усиление их борьбы автоматически снизит силу Евросоюза и конкретных европейских государств.
Кроме того, подобное обострение позволит отвлечь их зачастую гипертрофированное внимание с России на собственные проблемы. Соответственно, это приведет к перерасходу ресурсов наших оппонентов «вхолостую» и не позволит осуществлять вмешательство в наши внутренние дела в прежнем объеме.
И при определенной поддержке извне «сепаратисты» могут стать для них реальной проблемой. Главное лишь придать им организованную форму и здесь, опять-таки, большую роль играет грамотное идеологическое обеспечение подобных действий.
А этот момент дополнительно вызывает вопрос относительно идеологического обеспечения наших действий во внешней политике: возьмет ли на себя Россия открыто поддержку подобных сил, став заступниками всех униженных и оскорбленных?
При этом их поддержка потребует больше административно-дипломатических, нежели денежных, усилий, поскольку значительная часть «сепаратистов» в экономическом плане самостоятельна. И нередко причинами их недовольства служит то, что они за свой счет фактически «тянут» за собой остальную часть страны.
Это, например, справедливо в отношении северных областей Италии, включая Венецию, пока еще испанской Каталонии и отчасти Шотландии, а также с оговорками Южной Франция. В последнем случае речь в том числе идет о «Савойской лиге» и примкнувших к ней «повстанцах» Ниццы («Лига восстановления независимости Ниццы и Савойи»).
Впрочем, есть и соображения против форсированного развития отношений с «евроскептиками». Например, их активная поддержка со стороны России может дополнительно ухудшить отношения с лидерами вроде Ангелы Меркель, чья сравнительно осторожная позиция по отношению к крымскому кризису играет на руку Кремля и фактически блокирует усилия США по «цементированию» антироссийского фронта.
Кроме того, возникают опасения относительно того, не станет ли впоследствии подобный идеологический выбор импульсом для центробежных тенденций на российской территории. И если Москва все же изберет подобную стратегию развития отношений с Европой, от нее потребуется ювелирная точность действий.
Очень многое здесь будет зависеть от искусства России использовать собственные рычаги влияния, включая каналы спецслужб и ресурсы «мягкой силы», применение которых должно исключить возможность резкого обострения и минимизировать опасность чрезмерного ухудшения отношений с Западом. Это также может достигаться за счет деятельности «негосударственных» «культурно-религиозных» фондов «сохранения европейской идентичности».
Идеология «традиционализма» против демократической идеологии
Кроме того, нынешняя ситуация представляет для Путина очень удачный момент не только ослабить идеологически антироссийский западный фронт, но и бросить Западу исторический идеологический вызов.
Своими действиями Запад сам дает соответствующую подсказку, как его «оформить». Серьезным поводом для этого может стать недавняя «брюссельская» речь Барака Обамы, в которой он раскритиковал Россию «за Крым», одновременно выставив от имени Запада поборником демократических ценностей, в том числе и защиты прав представителей секс-меньшинств.
В результате у российского лидера появляется блестящая возможность стать защитником традиционных ценностей во всем мире и одновременно противником навязываемой Западом «лжедемократии». Не случайно, что уже сейчас у российского президента Путина очень высокий рейтинг в мире.
Так, Найджел Фарадж, видный британский политик, представитель «Независимой партии» в Европарламенте, открыто выражает восхищение российским президентом как «управленцем».
Теперь необходимо лишь закрепить это влияние путем объединения вокруг себя пока еще разрозненных «традиционалистов». Этим авторитетным объединяющим стержнем может стать Россия, сделавшая ставку на идеологию защиты традиционных ценностей и противостояния насаждаемому извне разрушению традиционных семейных ценностей и национальной культуры.
Подобные лозунги позволят шагнуть дальше: объединить под своим знаменем всех недовольных действиями Запада, начиная от мусульман, крайне раздраженных предпринимаемыми сейчас попытками феминизации и целенаправленного разложения «классических» семей, до многочисленных представителей населения самого Запада, которые не приемлют таких «демократических» идеалов.
Источник: Newsbalt
