Христианам (особенно священникам) время от времени приходится как-то мирить ссорящихся. Членов одной семьи, прихожан одного храма, соседей, сослуживцев... Выглядят высокие ссорящиеся стороны примерно одинаково – обе они невинно пострадали от крайнего негодяйства другой стороны, людей злонамеренных, крайне бессовестных, платящих злом за добро, и вообще таких черных злодеев, что их и людьми-то трудно назвать.
Вы хотите провести остаток жизни, требуя выплаты долгов, которых все равно никто не выплатит, или у вас другие планы?
Выслушав одного участника конфликта и испытав глубокую скорбь за то, до какой низости может дойти род человеческий в лице его противника, вы выслушиваете другую сторону... – и с удивлением обнаруживаете не то чудовище, которое вам описали, а наоборот, честного, доброго, бесконечно терпеливого человека, на долю которого выпало непосильное испытание – иметь дело с тем невероятным мерзавцем, с которым вы беседовали до этого.
Здравый смысл подсказывает вам, что почти-абсолютное-зло типа Адольфа Гитлера является в наш мир не так часто, а чаще всего мы имеем дело с обычными грешными людьми, совершающими грехи и ошибки, впадающими в гнев, раздражение и прочие эмоции. И, по-видимому, обе высокие препирающиеся стороны – не черти с рогами, а просто обычные грешные люди, наделавшие взаимных неправд и обид.
И – увы! – люди склонны коллекционировать и тщательно лелеять обиды, раздувать их и раскладывать по удобным полочкам, с которых их потом удобно при случае снять. Зачем? Потому что люди полагают, что в любом конфликте надо добиться своей победы и поражения оппонента.
Кто виноват в сложившейся ситуации и кого следует за это наказать? Стороны гневно указывают друг на друга и решительно отказываются признавать хоть какие-то свои ошибки. Ведь признать свою ошибку – значит проявить слабость и открыть брешь в своей обороне, что делать ни в коем случае нельзя.
Поэтому, как уже давно отметили специалисты по переговорам, в любом конфликте – семейном, соседском, служебном, гражданском, международном – каждая из сторон полностью отрицает свою ответственность и возлагает ее на оппонента.
Примирение может быть достигнуто только в результате торжества «правды», причем эта «правда» состоит в том, что я – хороший человек и все мои поступки полностью оправданны, все мои высказывания истинны, все мои мотивы благородны, а вот мой оппонент – законченный мерзавец, абсолютное зло и волк-оборотень. Поскольку оппонент придерживается совершенно аналогичных (правда, зеркальных) взглядов в отношении меня, примирение невозможно. Возможно только усиление надрыва и призывание прохожих в свидетели.
Человек, который попробует как-то посодействовать разрешению конфликта, немедленно столкнется с требованием поддержать сторону добра и правды и гневно осудить сторону мирового зла. Принять именно ту интерпретацию ситуаций, слов и событий, которые комфортны для этой стороны – и выставляют ее героической жертвой подлой несправедливости.
Естественно, другая сторона требует от него того же – так что, отказываясь сделать это, потенциальный примиритель вызывает немалый гнев у обоих. Ведь есть только сторона добра и правды, и те, кто ее безоговорочно поддерживают, остальные – подлые негодяи и враги. У каждой из сторон есть свой список претензий, который все должны признать справедливым.
И тут оказывается, что этот список претензий оказывается совершенно бесполезной вещью. Если я говорю, что вы испортили мое новое пальто и должны мне за это пять тысяч... нет, десять тысяч... нет, пятнадцать... а еще у меня пропала фамильная серебряная ложка, и я знаю, кто ее стырил... а еще я знаю, кто настраивает против меня соседей, – мои шансы (с самого начала невысокие) получить со злодея (злодейки) надлежащую моральную и материальную компенсацию стремительно катятся к нулю.
Я расходую свое время и силы, не могу заниматься ничем полезным, страдаю повышенным давлением и язвой желудка, почти не сплю, вид имею бледный и измученный – посмотрите, до чего меня довели эти негодяи! И все это ради чего? Кто больше всего страдает от моего списка?
Так что прощение – это решение помиловать не только другого, а прежде всего себя, перестать себя изматывать и мучить, оставить прошлое в прошлом и посмотреть в будущее. Вообще оставить в стороне вопрос «кто виноват и кого надо наказать». Господь Бог разберется на Страшном Суде, кого надо наказать. Это, к счастью, не наша работа.
Чтобы чего-то добиться – мира, справедливости, процветания – нужно ставить вопрос не о вине («кто виноват и кого наказать»), а о потребностях, нуждах: чего вы хотите? Причем не для тех мерзавцев, а для себя.
Понятно, что вы хотите, чтобы мерзавцы были наказаны и на коленях приползли бы просить прощения. Закроем этот вопрос по причине его полной ясности. Чего вы хотите для себя: вы хотите провести остаток жизни, требуя выплаты долгов, которых все равно никто не выплатит, или у вас другие планы?Прощение означает, что вы оставляете прошлое со всеми его «не забудем, не простим» и великими обидами, которые потерпели вы или те, кого вы считаете своими, в прошлом и смотрите в будущее: какое будущее я хочу для себя и тех, кто мне дорог? Какое будущее я мог бы предложить тем моим родным, соседям, сослуживцам и вообще ближним, с которыми у меня сейчас конфликт?
Господь требует, чтобы мы прощали, потому что Он нас любит. Даже принимать тяжелые наркотики не так вредно, как предаваться непрощению – и наркоман, по крайней мере, имеет свои минуты «кайфа». Про человека, измученного гневом и обидой, этого сказать нельзя. Он мучительно убивает свою душу, загоняет себя в ад своего собственного производства.
И Евангелие дает нам возможность принять прощение там, где мы согрешили, простить ближних там, где согрешили они, и войти в новую, свободную и обновленную жизнь. Великий пост – это как раз время духовного обновления, когда мы вновь открываем для себя и для других Благую весть о милости и прощении.
Источник: «Православие.ру»
