Повторение пройден(н?)ого

@ из личного архива

10 февраля 2014, 10:30 Мнение

Повторение пройден(н?)ого

Образование – вопрос насущный и перенасыщенный. Слухи бродят по принципу испорченного телефона, и никто толком не знает, у кого чего болит, и все бьются лбами у замочных скважин: как оно там у тех, кого мы обогнали?

Елена Кондратьева-Сальгеро Елена Кондратьева-Сальгеро

журналист (Франция), главный редактор парижского литературного альманаха «Глаголъ»

Любите ли вы барахолку, как люблю ее я: давно и крепко? Даже если не любите – сходите, побродите, обретите истину, известную каждому честному барахольщику со стажем: все самое важное из жизни наших увлечений и страстей оседает именно там. От растрепанных учебников, по которым еще удавалось что-то усвоить и закрепить, до трогательной колченогости продавленных историей кресел, в которых шуршала смутными предсказаниями тогда еще бумажная периодика.

У всех все было. И все куда-то подевали. А теперь у всех одно и то же: комфорт и пустота

Если когда-нибудь всё-таки отыщут карту Атлантиды и рецепт верескового меда, они обнаружатся именно там – на самых задворках нашего бытия, которое, определив сознание, смирно доживает в забытьи.

Поэтому, когда из груды пыльно-ароматного хлама я неожиданно вытащила лишь слегка растрепанный номер журнала Life International, половину обложки которого почетно занимала фотография юноши с традиционно суровым лицом советского разведчика в шапке-ушанке, другую половину – столь же традиционная белозубость нараспашку американского студента, а самый крупный заголовок возопил «Кризис в образовании Соединенных Штатов» – я немедленно встрепенулась.

1

Вопрос насущный и перенасыщенный. Слухи бродят по принципу испорченного телефона и перекликаются невнятным эхом; никто толком не знает, у кого чего болит, и все бьются лбами у замочных скважин: как оно там, у тех и у этих, кого мы обогнали, за кем плетемся, и не пора ли, как говорят французы, вообще слезть с велосипеда и поглядеть со стороны, как крутятся педали?

Самой впечатляющей деталью обложки оказалась дата – 12 мая 1958 г. Речь, стало быть, о послеспутниковом кризисе, когда новость о первом советском запуске взрывной волной облетела планету, отозвавшись гулким эхом в американской прессе: «Мы проиграли битву за мозги!»

Статья очень толково перебирает крепко взаимосвязанные четки доводов и выводов: как же это конкретно битву проиграли. При внимательном прочтении, после первой испарины, вдруг чувствуешь себя Архимедом и Галилеем одновременно: хочется сигануть из ванны с криком «Эврика!» (или что-нибудь гораздо неприличнее...) и оповестить мир, что она, наверное, все-таки совсем не вертится, потому что с тех самых пор мы все (!), и там и тут, так и не сдвинулись с места и даже совсем потеряли ту самую точку опоры, которой собирались перевернуть мир.

Автор сначала добросовестно перечисляет вечные категории основных виновников свободного падения общеобразовательного уровня: 1) плохие учителя; 2) ленивые студенты; 3) нерадивые родители. Все как всегда: все в одном тазу, по морю в грозу, дружно валят друг на друга.

И затем уже серьезно анализирует гораздо более глубокий пласт проблемы: тогда еще ненавязчивая, но последовательная и уже неукротимая подмена ценностей.

2

Я вам не скажу за всю Россию, но за всю Францию скажу с прискорбной уверенностью: тот самый кризис, по ком звонил, да так и не дозвонился колокол американской прессы в 1958 г., в настоящий момент подъедает последние крохи на застиранной прениями и бестолковыми экспериментами скатерти французского образования. Но это не повторение катаклизма, это продолжение и следствие идеологии потребительства без границ и оков.

Детальный анализ бытующих стереотипов в бушующей действительности давно хорошо и грустно известeн: всеобщая уравниловка, где незаурядным приходится переминаться с ноги на ногу, дабы не затмить среднейших, под которых подгоняются уровни и пишутся программы.

А главное, неуклонно растущее презрение к когда-то основополагающим, а теперь даже «не обязательным» понятиям. Начиная с элементарной дисциплины и оканчивая элементарным уважением: к знаниям, их достижению и к участию в их достижении, как других, так и себя самого.

Наконец, вечная страусиная бравада свысока смотрящих – тех, кому «больше всех не надо», а только хлеба и зрелищ, но чтоб не меньше, чем у соседа: ой, да бросьте, не тужьтесь, не загружайте, дайте детям вздохнуть, передохнуть и выдохнуть, как-нибудь обойдется. Такое эффективное мозго-слабительное. Не тужьтесь, оно само пойдет.

3

Основной текст статьи густо приправлен наглядным пособием – фоторепортажем. Вчеканьте в «Гугл» эти имена, и вы непременно найдете хоть несколько веселых картинок: pусский ученик Алексей Куцков (Alexei Kutzkov, 16 лет, московская школа № 49) против ученика Соединенных Штатов Стивена Лапекаса (Stephen Lapekas, 16 лет, «Austin High» – одна из лучших тогдашних чикагских «средних школ»).

Суть репортажа проста: победила вовсе не дружба. Победила суровость тогдашних советских школьных программ, где особый упор делался на точные науки, литература изучалась непосредственно по оригиналам, а иностранные языки преподавались в обязательном порядке и технарям, и гуманитариям.

Против американских облегченных методов с урезанными часами точных наук («на гораздо более низком уровне, нежели в школе Алексея»), поверхностным «знакомством» с литературными произведениями, исключительно посредством соответствующих комиксов или значительно упрощенных и сокращенных текстов («американские ученики редко утруждают себя прочтением оригинальных произведений»).

Еще короче это вмещается в известное и широко практикуемое, например, сейчас во Франции: делу – час, потехе – остальное.

Без сгущения красок, конечно, тоже не обошлось: «Русские ученики очень много заучивают наизусть и редко, по собственной инициативе, берутся изучать материал вне школьных учебников». Простите американскому автору это самоутешение (я запросто простила!), потому что своим от него досталось гораздо крепче. Даже в заголовках: «В СССР: всю дорогу – тяжкий путь. В США: обучение – релаксация». С шутками, прибаутками и прочими атрибутами «современной методики» всеобщего оболванивания под эгидой «всех свобод».

4

Для пущей наглядности несколько самых емких и резюмирующих цитат:

«Трудно отрицать, что американские школы, когда-то задуманные как воплощение самой благородной мечты нашей истории – воспитание молодых умов нации, дегенерировали в систему рассюсюкивания и культивирования посредственностей».

«Они (ученики) перекормлены и недозагружены. У них слишком много свободного времени и слишкoм мало дисциплины».

«Демократия никогда не означала подмену дисциплины вседозволенностью».

«В России и Восточной Европе у детей гораздо больше стимулов к учебе. Особенно в Советском Союзе, ученые и технари считаются новой аристократией, и единственный путь к этому рангу лежит через академические достижения... Никто в России не живет мечтой поскорее бросить школу и заработать миллион рублей какой-нибудь коммерцией».

«Меня беспокоит слишком легкая жизнь в Америке. Когда-то освобожденные от тяжелого физического труда средние классы еще стремились к высоким идеалам: храбрость на войне, участие в социальной жизни общества или ответственность на высоких управленческих постах. Единственный идеал в современных Соединенных Штатах – быть «хорошим парнем».

«Сегодня очевидно, что финал гонки вооружений будет зависеть от уровня наших школ и школ русских... Равно очевидно, хоть и менее признаваемо, что понимание между странами, которые однажды могут сознательно вообще отказаться от гонки вооружений, тоже главным образом зависит именно от образования».

Напоминаю, это 1958 год и прописные, вроде бы, истины. Вопрос пером и под ребро: где и что изменилось к лучшему? У них? У нас? У этих или тех? Кому за кем подсматривать и чему учиться?

5

Сразу скажу, что, натаращившись во все замочные скважины подряд, без дискриминации и расовых предрассудков, я заметила потрясающую вещь: у всех все было. И все куда-то подевали. А теперь у всех одно и то же: комфорт и пустота.

Может быть, потому, что подзабыли еще одну простую истину: от добра добра не ищут. Или стерли в порошок то, на чем держалось.

Всякие там моральные принципы, скрепы и зажимы, постулаты и запреты, терпение и труд, и еще много всего постирали и продули. Или, как написал в 1900 г. десятилетний французский мальчик в тогдашнем школьном сочинении уровня сегодняшних вузов: «Только дикари и варвары разрушают то, что может быть полезным».

Когда-то все рвались за идеалами – в инженеры, пусть и на мизерную зарплату, a слово «престиж» было неотъемлемой составляющей высшего образования. Учись, дружок, не то придется тебе на рынке торговать! Теперь, когда идеалами правит рынок, каждый второй сам себе «директор» каждого третьего, «коуч» каждого пятого и «маркетолог» всех подряд.

***

Нет, я не к тому, чтобы снова лезть в ту же реку в давно разбитом корыте, Боже упаси! Я вот к этому: если все то новое, что мы понаклепали на хорошо затоптанном старом, выдает как результат десятиклассника, отвечающего на вопрос «Кто такой Бетховен?»: «Собака из сериала», то, может быть, стоит, пока не поздно, из изобретателей велосипедов переквалифицироваться в барахольщики?

Hе побрезговать, покопаться в истории, посмотреть, как это раньше у всех получалось, и вместе с вересковым медом попробовать отыскать те старые, забытые рецепты, по которым можно еще всем отыграться в битве за мозги и сбацать-таки тот самый легендарный русский марсоход, с блеском отбирающий пробы грунта... у американского.

..............