Мы живем в образцовом подъезде.
Некоторые доверчивые, святые почти люди, так боятся сидеть в лифте, что отдают лжелифтерам и портфели, и пальто, и бумажники, и, надо полагать, парики
А ведь так и не скажешь. В целом, все хорошо. Относительно чисто и даже уютно. Иногда, правда, накурено, но это уж не мне фарисействовать.
Старшая по подъезду – Надежда Николаевна – картинная женщина. Очки, закрученные волосы, тапочки, халат, преклонный возраст, слегка окосевшее лицо и всегда тонкая сигарета между пальцев на отлете.
С благодарностью приняла от меня коробку конфет, когда жаловалась на моих рабочих, делавших ремонт:
– Мне-то ни к чему, зубов все меньше, – затянулась. – Вот внук пусть поест.
Выпустила дым.
Хитро выглядывает из своей квартиры на первом этаже:
– Дверь за собой закрывайте, когда заходите. У нас же самый теплый подъезд в доме. Думаете, почему? Вот именно.
Около лифта висит объявление. Их напечатали где-то в управе или префектуре, а может, даже в ОВД.
В объявлении говорится, что участились случаи вероломных грабежей граждан. Схема преступления стандартная, хоть и не без выдумки. Это мягко говоря.
Вообще-то, схема совсем фантастическая. Рассказывают, что злоумышленники следят за жертвой, ждут, пока та зайдет в лифт и поедет на свой этаж, а потом «провоцируют Застревание кабины».
Так и написано. Застревание с большой буквы. Как Рождество или Второе пришествие. То есть каким-то образом преступники тормозят лифт промеж этажей.
Испуганный жилец жмет кнопку вызова овец. Точнее, лифтеров. Ему по радио говорят – сохраняйте, будьте так любезны, спокойствие, лифтеры выехали, спасать вас, дурака. Жилец в застрявшем лифте немного успокаивается, вздыхает и начинает ждать.
Минут через пять, а может, через три, в потолке лифта открывается люк. Застрявший поднимает голову и видит смуглознакомое щетинистое лицо и плечи, обтянутые спортивной курткой «Адидас». Как выглядит лифтер? Да кто его по нынешним-то временам знает. Должно быть, так и выглядит.
Человек из люка, оттуда, сверху из шахты говорит застрявшему:
– Я, это, лифтер, ага. Cейчас вытащу тебя. Дай телефон только. Мне в диспетчерскую позвонить, сказать, чтоб это, ток отключили. Ага.
И вот дальше, если верить этому объявлению, застрявший человек отдает импровизированному и, вероятно, импровизирующему лифтеру свой телефон. После этого люк в потолке лифта закрывается и, как любил говаривать Осип Мандельштам, наступает тишина паучья. Застрявший остается один в лифте без телефона ждать настоящих светлых лифтеров.В объявлении говорится, что некоторые доверчивые, святые почти люди так боятся сидеть в лифте, что отдают лжелифтерам и портфели, и пальто, и бумажники, и, надо полагать, парики.
И дальше там о том, что будьте, мол, бдительны. А то вы все не бдительны, а время-то непростое.
Я читал это объявление и не верил своим глазам. Живо представлял себе, каково это – сидеть в темноте лифта, ждать помощи и разговаривать с подозрительным спасителем, явившимся сверху. Из люка. Я почти захотел испытать все это. Я уже продумал каждую фразу, я рассчитал все реакции.
Я зашел в лифт, посмотрел наверх и понял, что там нет люка. В лифте в нашем подъезде нет люка.
Мы в безопасности.
Живем в образцовом подъезде.
Источник: Блог Дмитрия Самойлова
