Идея, что Исламская Республика Иран (ИРИ) является последовательным союзником России в ее противостоянии Западу и в этом качестве Тегеран должен быть поддержан Москвой во всех его начинаниях, для ряда отечественных экспертов стала аксиомой. Однако то, что необходимо ему, вовсе не обязательно имеет смысл для нас.
Давление на Иран ослабевает параллельно усилению санкций ЕС и США в отношении России
Речь не только о сферах, в которых ИРИ и РФ являются прямыми конкурентами, вроде мирового рынка углеводородов, но и о вступлении страны в Шанхайскую организацию сотрудничества (ШОС) или о поддержке «права Ирана на мирный атом». Лоббирование в России интересов Исламской Республики – нормальная ситуация для страны, открытой окружающему миру.
Лоббисты Ирана необязательно являются «пятой колонной». Они могут действовать бескорыстно, искренне полагая использование ресурсов России в интересах ИРИ идущим во благо Отечества. Но на деле в такой же степени являются «иностранными агентами», как те, кто лоббирует в Москве интересы Брюсселя, Вашингтона или Эр-Рияда.
Игра на трубе
Если проанализировать ситуации, вокруг которых поднимается кампания по защите Россией иранских интересов в противостоянии ИРИ с Западом, становится ясным: речь идет не о том, что Тегеран делает или намерен делать в пользу Москвы, но чтобы она учитывала в своей внешней политике его приоритеты.
И это вовсе не является непременным условием сохранения добрососедских отношений с Ираном. Так, совпадение интересов Москвы и Тегерана по недопущению присутствия на Каспии вооруженных сил стран, не имеющих выхода к этому морскому бассейну, подтвержденное на четвертом саммите прикаспийских государств 29 сентября 2014 года в Астрахани, не означает, что ИРИ откажется от экспорта энергоносителей в страны ЕС, пытающиеся найти альтернативу России.
Сегодняшние руководители министерства нефти ИРИ, назначенные после избрания Хасана Роухани на пост президента Исламской Республики, недовольны ситуацией в газовом секторе экономики страны. Их не устраивает ситуация, когда, владея 16 процентами мировых запасов газа и обеспечивая пять процентов объема его добычи, Иран контролирует только один процент глобального рынка. Перед энергетиками поставлена задача довести этот показатель в долгосрочной перспективе до 16 процентов.
Для этого необходимо освоить новые рынки, а также получить технологии, которые требуются для развития газодобывающей и газотранспортной инфраструктуры, включая комплексы по сжижению природного газа (СПГ). Ключевую роль в этом может сыграть Евросоюз.
С одной стороны, экономика ЕС в состоянии поглотить весь объем газа, который готов предложить Иран. С другой – ЕС и США могут предоставить эффективные технологии (в первую очередь по производству СПГ), а также нужные отрасли финансы. Тем более что нынешнее руководство министерства нефти (Б. Н. Зангане и К. Вазири-Хамане) относится к прозападной группировке в элите страны.
Иран может не только экспортировать в ЕС собственный природный газ, но и организовать транзит из стран Центральной Азии. Правда, Тегеран наряду с Москвой выступает против строительства Транскаспийского газопровода (ТКГ), ссылаясь на неопределенность правового статуса Каспия и необходимость получения одобрения этого проекта у всех прибрежных государств из-за риска для биосферы региона.
Однако это, помимо стремления вытеснить с рынка конкурентов (в данном случае Туркменистан), было вызвано конфронтацией с Вашингтоном, при которой торпедировались любые поддерживаемые им инициативы. Если антироссийские энергетические проекты будут реализованы западным сообществом с участием Ирана, мотивация действий его руководства изменится коренным образом.
В свое время, до введения в отношении Ирана санкций 2010–2012 годов, Тегеран заявлял о готовности присоединиться к строительству трубопровода «Набукко» или другим проектам, позволяющим ИРИ выйти на европейские рынки. Причем подчеркивалось, что Тегеран может быть для Брюсселя более надежным партнером по поставкам, чем Москва.
Санкции остановили ирано-европейское газовое сотрудничество и затормозили развитие энергетического сектора страны. Однако ситуация изменилась. Давление на Иран ослабевает параллельно усилению санкций ЕС и США в отношении России.
В случае изменения маршрута ТКГ, коль скоро он пройдет не по дну Каспия (что, помимо прочего, осложняют разногласия Ашхабада с Баку), а по территории ИРИ, Тегеран снимет любые возражения против этого проекта. В конце 90-х иранские официальные лица обсуждали с представителями Запада и центральноазиатских республик возможность пустить углеводородные потоки из Каспийского региона в Европу в обход России. Сегодня ничто не мешает вернуться к этой теме в любой момент в случае принятия западным сообществом соответствующего политического решения.
ЕС может использовать иранский газ для возрождения альтернативных российским проектам трубопроводов «Набукко» или «Южный коридор», либо поддержать соответствующие иранские инициативы. Вероятно возобновление консультаций по «Персидскому трубопроводу» или газопроводу Иран – Ирак – Сирия – Средиземное море (после стабилизации ситуации в Сирии).
Помимо прочего, это может заставить Тегеран присоединиться к позиции Катара в рамках форума стран – экспортеров газа: Доха активно и небезуспешно лоббирует формирование «исламского альянса» с участием Алжира и Ирана. Перенос саммита ФСЭГ, который должен был пройти в Тегеране, на 2015 год говорит о серьезных противоречиях в этой организации.
Целлюлозно-ядерная дружба
Отношения РФ и ИРИ, вопреки утверждениям прессы, нельзя назвать однозначно устойчивыми. В российско-грузинском конфликте в августе 2008 года Тегеран поддержал Москву, но в 2009-м не признал независимость Южной Осетии и Абхазии.
В свою очередь в 2010 году Россия присоединилась к антииранским санкциям США и ЕС, а также поддержала критерии вступления новых кандидатов в ШОС, принятые на Ташкентском саммите, которые осложнили интеграцию в эту организацию Ирана.
Главный объект российско-иранского сотрудничества – АЭС в Бушере, строительство которой было завершено в 2008 году. В сентябре 2011-го она введена в эксплуатацию.
При обострении отношений России с США и Евросоюзом дальнейшее развитие сотрудничества РФ с ИРИ в сфере ядерной энергетики очевидно, хотя переговоры «Шестерки», в состав которой входит Россия, не привели к какому-то заметному успеху. Иран при растущей заинтересованности в нем Запада значительно усилил на них позиции, получив и фору во времени, и пространство для маневра.
Как следствие, если принять к сведению точку зрения руководства Израиля об уровне развития военной составляющей ядерной программы ИРИ, России следует готовиться к появлению на южных границах новой ядерной державы и обрушению режима нераспространения как такового.
Новая холодная война, объявленная России по инициативе руководства США, развязала Москве руки в отношении ВТС с Ираном. Тем более что результаты его для ИРИ очевидны: именно российские самолеты, стоящие на вооружении иранских ВВС, позволили отразить атаки «Исламского государства*» на священные города шиитов, расположенные в Ираке.
Все дороги ведут в Россию
Если говорить о партнерстве РФ и ИРИ, следует напомнить, что 14 июля 2010 года в Москве была подписана «дорожная карта» ирано-российского сотрудничества в области энергетики на тридцать лет.
В ней предусмотрен обмен ноу-хау, технологиями и опытом добычи нефти и газа, их переработки, исследований на скважинах, разведки месторождений на морском шельфе. При этом сотрудничество Ирана и России в электроэнергетических проектах, особенно в распределительных системах, не подпадает под санкционный режим.
Перспективно участие РФ в инфраструктурных проектах развития Ирана, в том числе в реконструкции и строительстве железной дороги Астара – Казвин – Решт, которая является частью международного транспортного коридора «Север – Юг». Иран и Россия подписали двухстороннее соглашение о строительстве стальных магистралей и реализации проекта по электрификации железной дороги Тегеран – Бендер-Аббас.
Корпорация РЖД имеет контрольный пакет акций в ирано-российской компании BFI (Black Sea Ferry&Investment), которая осуществляет транспортировку грузов с использованием портов обеих стран.
Экономическое сотрудничество развивается между отдельными регионами РФ и ИРИ: Татарстаном, Дагестаном и Астраханью – с одной стороны и Гиляном, Западным и Восточным Азербайджаном – с другой. В Астраханской области действуют более ста компаний с участием иранского капитала. Соглашения предусматривают сотрудничество области со свободной экономической портовой зоной «Энзели» на Каспийском море, которая находится на пути международного транспортного коридора «Север – Юг».
Упомянутый указ президента РФ Дмитрия Медведева об ограничениях в российско-иранском сотрудничестве от 22 сентября 2010 года оказал негативное влияние. С иранского рынка стали уходить российские компании, имевшие интересы в США и Европе.
Так, в октябре 2010-го о прекращении отношений с Ираном заявила корпорация ЛУКОЙЛ. Вышла из Ирана и «Газпромнефть». Впрочем, в ИРИ продолжает работать «Татнефть», имеющая там совместную с Фондом обездоленных компанию.
Каспийский пазл
Среди нерешенных проблем в двусторонних отношениях выделяется статус Каспийского моря, хотя для России это не создает осложнений с Ираном из-за спорных месторождений. Углеводородные запасы бассейна оцениваются Statistical Review of World Energy в 36,2 миллиарда тонн нефти (21% от мировых) и 84,9 триллиона кубометров природного газа (46%). Региональная конкуренция за ресурсы обострена вопросом юрисдикции над месторождениями южной части Каспия – Алов, Араз, Азери, Шарг и Чираг.
Туркмения выступает за разграничение дна и недр Каспийского моря на секторы либо зоны на основе принципа срединной линии по договоренности с Казахстаном, Ираном и Азербайджаном. Тегеран не признает легитимность двусторонних соглашений России по Каспию с Азербайджаном и Казахстаном. Он остается в оппозиции «срединной» модели решения проблемы и выступает за общее владение морем, в том числе его недрами, либо за деление Каспия на пять равных долей по 20 процентов.Россия, Азербайджан и Казахстан выдвигают единое предложение: разделить дно по срединной линии, а водную поверхность оставить общей. Согласно этим предложениям при разграничении морского дна России достается 19 процентов площади дна, Азербайджану – 18, Казахстану – 27. Из 36 процентов оставшейся площади дна Ирану достанется от 11 до 14 процентов.
Запасы углеводородов делятся между прикаспийскими государствами в зависимости от правового статуса моря. России при береговой линии в 695 километров достается 2 миллиарда тонн условного топлива, а по «срединной» модели – 2,34 миллиарда. Азербайджану при 850 километрах – 4 или 2,84 миллиарда тонн. Казахстану с 2320 километрами побережья – 4,5 или 2,84 миллиарда. Туркменистану с 1200 километрами – 1,5 или 2,14 миллиарда. Ирану с 900 километрами – 0,5 или 1,94 миллиарда тонн.
В соответствии с коммюнике Астраханского саммита окончательное соглашение о разделе Каспийского моря должно быть подписано в 2015 году. Скорее всего, стороны согласятся с российским предложением о выделении каждой стране 25-мильной полосы у побережья (10 прибрежных и 15 рыболовных миль) с сохранением остальной акватории в общем пользовании. Что касается недр, вероятен их раздел по примерно равным секторам при общей разработке с соседями спорных месторождений.
Суммируем вышесказанное: интересы России и Ирана совпадают лишь частично. Считать Тегеран союзником в противостоянии с Западом Москва не может, хотя партнером он является. При всей условности этого понятия в межгосударственных отношениях – как показывает пример Болгарии, Украины, Молдавии, Туркменистана или Грузии.
Источник: «Военно-промышленный курьер»
* Организация (организации) ликвидированы или их деятельность запрещена в РФ
