В свое время Бисмарка спросили: «Можно ли организовать социалистическую революцию в какой-либо стране?» «Можно, – ответил Бисмарк, – но для этого нужно выбрать страну, которую не жаль». Все помнят, какую страну оказалось не жаль большевикам вместе с немцами.
Один веселый парень, другой гневливый обличитель власти, третий вообще не пойми кто, но прежние рожи надоели, не сменить ли лицо в окне администрации
Можно задать похожий вопрос безадресно: «Можно ли провести болотно-оппозиционную революцию в одном отдельно взятом городе?» И, вспомнив победу Ройзмана, уверенно сказать «можно».
Только зная судьбу первоисточника афоризма, Екатеринбург, столицу Урала, город с большой и сложной историей и населенный нормальными людьми, очень жаль.
Сейчас им придется собрать в кулак всю свою волю, силы, возможности и терпеть художества и выкрутасы прохоровского приятеля, пришедшего во власть назло власти.
Сейчас он начнет самоутверждаться, мэрствовать ярко, с огоньком, ибо в определенных оппозиционно-нонконформистских кругах оригинальность считается синонимом эффективности, а эпатаж подменяет собой смыслы.
Гражданское общество становится зрелым в тот момент, когда человек, среди прочего, начинает осознавать ценность своего голоса, ценность, прямо пропорциональную степени роста личности. Политического или духовного – неважно.
«Не давайте святыни псам и не мечите бисера перед свиньями» (Мф.7.6) Никто не будет на золотые червонцы покупать семечки на рынке, и никому не придет в голову обращаться с яркими и глубокими речами к тем, кто не в состоянии их понять.
Ценность избирательного голоса в том и состоит, что его нельзя отдавать за кого ни попадя, нельзя голосовать, не разобравшись досконально, без эмоций. Или, что еще страшнее, поддавшись сладкой оппозиционной одури, самообольщению, ложному заблуждению, что сложнейшие экономические и государственные проблемы решаются легко и быстро, что все зависит всего лишь от перемены мест слагаемых.
Человек, не имеющий культуры, знаний, опыта, продает по дешевке подлинник великого художника или несет на помойку прижизненных классиков именно потому, что не осознает их ценности. Человек, не имеющий политической культуры, гражданской зрелости, не ценящий свой голос, свое избирательное право, находящийся во власти оппозиционных химер, голосует за Ройзмана.
Напомним несколько поучительных историй из прошлого, показывающих, что не перевелись еще на Руси грабли, по которым можно ходить. В свое время на Алтае выбрали губернатором хохмача и рубаху-парня Евдокимова.
Выбрали всего лишь потому, что умел рассказывать анекдоты и веселить публику, а значит, и жизнь на Алтае должна была превратиться в сплошное веселье. «Наш человек». От экономической катастрофы регион, а «нашего человека» от личного политического краха спасла катастрофа автомобильная, закончившая его жизнь.
Потом был Белых в Вятке, окруженный гайдарами и навальными, и было там все прямо по Гоголю: «Скоро образовалась комиссия для построения какого-то казенного весьма капитального строения... Комиссия немедленно приступила к делу. Шесть лет возилась около здания; но климат, что ли, мешал или материал уже был такой, только никак не шло казенное здание выше фундамента. А между тем в других концах города очутилось у каждого из членов по красивому дому гражданской архитектуры: видно, грунт земли был там получше».
Свободнее и независимее не стало, зато Навальный процвел в Москве, а Гайдар – в США. Потом скорбной памяти Урлашов в Ярославле... Тоже все бунтовал, клеймил, тревожился... Ни один не сделал ничего. Ни один регион, решившийся на опасный либерально-оппозиционный эксперимент и рискнувший, не выиграл от этого риска, а все только проигрывали. Деньги, которые еще можно вернуть, и время, которого не вернешь.
И каждый раз это происходило потому, что те, кто метнули бисер, не потрудились внимательно проанализировать происходящее, заглянуть поглубже. Ах, как славно несет по кочкам начальство. Воры все, жулики и кровопийцы. Так их, проклятых.
Где доказательства? А зачем они, когда «все и так давно это знают», а он именно так и говорит. Мы с ним одной кухни, крови, газеты, одного «Эха Москвы», которое рассказывает, как его травят и сажают. То есть «наш человек», страдалец и горюн, отчего бы не выбрать. Ну не может же он, так красиво клеймящий воров, сам так же красть.
И выбирают. Проходит год, ничего в волнах не видно, «ах, обмишулились», «будь ты проклят, повидла дешевая». А ведь так ладно все было, правильно, все на нужном месте. Один веселый парень, другой гневливый обличитель власти, третий вообще не пойми кто, но прежние рожи надоели, не сменить ли лицо в окне администрации.
Теперь вот четвертый. Тут тебе и поэзия и проза, и иконы и спасение наркоманов, и политический стеб и дружба с куршевельскими князьями, и статья в «Википедии» как некролог – ни одного пятнышка, занозы, зацепки, совершенен, как Будда.
Все это приправлено сомнительными похождениями и непременной для завершения густоты образа уголовщиной, которая любого кандидата от «Единой России» свела бы в гроб, а этого, наоборот, раскрасила в самые яркие цвета предвыборного спектра. И лицо, как у шекспировского гробокопателя. Совсем не похож на мэра, ну как тут не проголосовать.
Вот сейчас и будут им, избирателям, и иконы и стихи, и красные майки, «кофе и ванна и какао с чаем. Поехали».
Конечно, могут спросить: «а что делать, если других нет?». В истории бывают эпохи, когда других нет. Вернее, нередко они есть, но на фоне красной майки, щетины и брутальности выглядят со своими коммунальными заботами тускловато.
А бывает, когда есть только другие, а этих очень мало. Второе часто возникает как ответ на первое. Но лишь в том случае, если большинство это понимает и не хватается за первого встречного, не мчится за привлекательным лозунгом, а терпеливо ждет явления или настойчиво ищет, призывает, манит к себе тех самых других.
Иначе за шумами не услышать сигнала, в чехарде случайных затычек к бочкам не найти самого нужного человека. Господь, как мы помним, явился пророку Илии не в реве бури, не в грохоте землетрясения, не в ослепляющем блеске грозы, а в «гласе хлада тонка» (3 Цар.11-12) – в еле уловимом дуновении прохладного ветра.
И это умение ждать, способность чувствовать этот «глас хлада тонка» тоже является составной частью политической и человеческой культуры, залогом успеха. Не только политического, но и самого обыкновенного, жизненного.
В общем, выбрали. «И пошли по дворам под шумок толковать. Что пора положить бы уж конец безобразью, что и так уже скоро, мол, мы начнем голодать».
Остается лишь пожелать им терпения. Посочувствовать. Помолчать вместе с ними.
Источник: Блог Бориса Якеменко
