В августе 1775 года Екатерина, напуганная своим самозваным мужем Петром-Пугачевым, специальным указом распустила Запорожскую Сечь.
До поры до времени государство откупалось от своих буйных защитников
Запорожцы, к тому времени неоднократно ссорившиеся с русскими, поляками, турками – всем им они периодически вроде как служили, – не повели бы ни бровью, ни чубом в ответ на бабий приказ.
Но помощники матушки знали, как себя вести в таких делах: еще до указа основное «место дислокации» Сечи было занято регулярными войсками, смутьянов стали рассылать по монастырям, чтобы их православная вера была получше защищена от казачьего вольнолюбия. А уже после указа отпали все препоны: «запорожскую» землю стали тысячами десятин раздавать надежным людям – сам Потемкин в стороне не остался. Традиции, стиль жизни, ценности украинского казачества искоренялись вчистую.
Когда-то Сечь, возможно, и была форпостом против турок и татар. Непостоянным и ненадежным, поскольку снабжаемые польским, а затем русским оружием запорожцы всегда могли повернуть его против кого угодно. Воля у казаков всегда понималась как вольница. Пришли турки – бей гадов, не пришли – так надо самим сходить «в поход» за защиту веры – или за добычей? При этом никто извне тебе не указ – самоуправление. Или самоуправство?
До поры до времени государство откупалось от своих буйных защитников. Когда турок более-менее усмирили, а казакам стали вводить паспорта, возводить укрепленные линии-поселения, то тут же волнения охватили жившую «по понятиям» массу совершенно разных мужчин. Пугачев, сам казак, рассчитывал на запорожскую помощь. И это окончательно решило судьбу Сечи.
Казаки были больным зубом средневековой России. Права самоуправления и приема беглых с корнем вырвали у них рабскую психологию, характерную для большинства народа, заместили ее волей как высшей ценностью. В Малороссии – тем более, поскольку там воля могла опираться еще и на желание сохранить православную веру. Но беда в том, что на фоне абсолютной несвободы во всем государстве воля превратилась в вольницу, служба – в самоволие, защита – в разбойные походы.
Разин, Заруцкий, Болотников, Булавин, Пугачев вместе с массой запорожцев, заново возрождавших Сечь то под поляками, то под турками, – все это казаки, не только опасные бунтари, но и жестокие грабители. Случайно ли, что казаки и разбойники – синонимы? Кстати, Гоголь, может, сам того не желая, хорошо показал, как они действовали. Ляхи ли, турки, москали... Читайте «Бульбу», в том числе между строк.
С разгромом Сечи ушел или был изгнан огромный пласт самобытной полудикой жизни. Переселив тех, кто оказался более смирным, на Кубань, цари вместе с другими казаками обязали бывших запорожцев к настоящей службе, пусть и в казачьих войсках. И вздохнули. В конце концов, с турками стало легче справляться армией и флотом. А казаки пусть гордятся своей «особостью» и привилегиями.
На деле они уже при Александре и Николае I быстро превратились из бунтарей в верных служак монархии. И это стало ее гораздо большей победой, чем турецкие баталии. Вот только самих казаков это привело из воли в неволю. Или от вольницы к порядку?
Источник: Блог Романа Авдеева
