После того как глава администрации президента России Сергей Иванов заявил об эффективности советской кадровой политики, у меня вышел спор о том, насколько это будет полезно. Мой оппонент напомнил, что Горбачев, Ельцин, Кравчук, развалившие СССР, – это тоже продукт этой самой кадровой политики. Если система допустила таких людей в высшие эшелоны власти, то вряд ли ее можно назвать эффективной.
В СССР основой для карьерного роста были личные качества и заслуги
Попадание было точное. Действительно, методы подбора таких менеджеров, как Горбачев, Ельцин, Кравчук, в любой корпорации признали бы неэффективными.
В этом свете слова Иванова о том, что «в Советском Союзе кадровая политика была достаточно хорошо построена, существовали определенные фильтры...» могли показаться неубедительными.
И я задумался, что на это ответить. И тут мне вспомнилось несколько фактов из собственной жизни.
Наблюдая за нравами, существующими в украинской Верховной раде, я неизменно убеждался в одном: шли годы, президенты уходили и приходили, а подход к набору помощников народных избранников не менялся. Первое, что интересовало во все времена членов парламента при подборе своего персонала, – уровень материального состояния кандидата на вакантную должность и его родственников.
Стыдно было смотреть, как слуги народа в подробностях выясняют у своих сотрудников и коллег: какую фирму возглавляет мать или отец претендента на место помощника депутата, на каких автомобилях ездят, живут ли в квартире или собственном коттедже. Порой проходил банальный обмен родственниками: устраивали отпрысков, родственников к коллегам-депутатам, чтобы, так сказать, не очень бросалось в глаза. Когда депутаты переходили руководить министерствами или ведомствами, брали своих помощников на руководящие должности в госструктуры – директорами департаментов, замами министров и т.п.
Взирая на это, как не вспомнить, что в СССР основой для карьерного роста все-таки были личные качества и заслуги.
Незадолго до смерти Виктор Черномырдин признался: родись он, сын сельского шофера из Оренбургской глубинки, в современной России – не только не стал бы премьер-министром, но даже не попал бы в Москву! Что уж говорить про Украину?!
На одной конференции я задал вопрос: если бы выходец из Запорожья Сергей Глазьев формировался как экономист не в 1980-е, а в начале XXI века – смог бы стать в 29 лет доктором экономических наук? В ответ услышал только недовольное фырканье!
В заслугу советской кадровой системе следует поставить и правильный подход к расстановке кадров в национальных образованиях. Первыми лицами во главе республик, областей, крупных предприятий, как правило, были представители местных элит. А вот замы, вторые секретари присылались из центра. В большинстве это были выходцы из РСФСР. Именно на их плечи и ложилась основная рабочая нагрузка, ответственность. Награждали руководителей, наказывали замов. Учитывая это, кадровый отбор последние проходили крайне жесткий. Выбирались лучшие из лучших.
Когда наступили смутные 1990-е и бывшие республики СССР отправились в свободное плавание, русским было указано на дверь. Преподаватели, инженеры с российскими фамилиями один за другим уезжали в Россию, распродавая за бесценок имущество. На место профессионалов приходили бывшие парторги, комсомольские функционеры и ассистенты кафедр истории КПСС с благозвучными украинскими фамилиями и «патриотическим» пафосом в речах.
Результат известен: экономика пришла в упадок, население оказалось в нищете, народ подался на заработки за бугор. Лишь на юго-востоке Украины кадровая чехарда не была столь радикальной. И каким-то чудом здесь еще что-то работало.
Сегодня можно сколько угодно критиковать советский подход к формированию кадров. Но очевидно одно: капиталистическая модель, с которой мы столкнулись, оказалась еще менее эффективной. Пройдет 10–20–25 лет, и общество поймет, что советская система в своей основе была более справедливой и ко многому из нее стоит вернуться.
И те социальные лифты, кадровый отбор и подготовка, которые были в СССР, обязательно окажутся актуальны.
Ну а пока, как говорил секретарь ЦК КПУ по идеологии Леонид Кравчук: «Имеем то, что имеем!»
В конце концов, именно этой жизни мы сегодня хотим!
