Пензенский государственный педагогический университет, в котором я работаю 12 лет, через месяц-другой перестанет существовать как самостоятельное юридическое лицо и станет частью Пензенского государственного университета (созданного на базе Пензенского политехнического института). Это событие имело бы сугубо местное значение и касалось бы только работников и студентов объединяющихся вузов, если бы не было частью общего пугающего процесса.
Педагогический талант как особый вид одаренности так и не получил признания и, похоже, уже не получит
Укрупнение вузов, школ, поликлиник и т. п. – часть масштабной реформы социальной сферы, осуществляемой сегодня правительством России. Под лозунгами оптимизации и усиления «отдельных объектов социальной сферы» надолго нарушается работа и того учреждения, которое признали слабым звеном, и того, которое «бросили на усиление». Страх сокращений, которые, как правило, и предусмотрены при реорганизации, неопределенность будущего, нарушение вертикальных и горизонтальных связей, необходимость в рабочем режиме перестраивать и сближать подчас совершенно различные организационные структуры наносят сокрушительный удар по трудовой мотивации. Влияние неразберихи, управленческой бессмысленности и неопределенности на эффективность труда в социальной сфере сегодня оказывается сильнее, чем многомесячные невыплаты зарплаты и хронический дефицит финансирования в девяностые годы.
Педагогические вузы – наиболее вероятные кандидаты для такой реорганизации. Это объяснимо: они работают на регион, поэтому их масштаб должен позволять удовлетворять потребность региона в учителях, не больше и не меньше. Но наше государство охватила гигантомания, основанная на вполне прагматическом желании сократить количество объектов финансирования. Поэтому педагогические вузы все чаще и чаще попадают под огонь «оптимизации», не продуманной и необоснованной с точки зрения функций и задач образовательных учреждений, интересов студентов и сотрудников.
Разумеется, педагогическое образование может существовать и в рамках классического университета. Однако такое объединение должно быть эволюционно-историческим, осуществляться при сохранении образовательных целей, задач и традиций. Необходимо обеспечить автономию и педагогического образования как особого вида профессионального обучения в вузе. Та же оптимизационная атака, которой сегодня подвергаются педвузы, не позволяет надеяться на такое бережное отношение к их уникальности.
Но был ли мальчик? В чем, собственно, особенность педагогического образования? В том-то и беда, что сегодня, глядя на педагогические вузы и их выпускников, не так просто ответить на этот вопрос. Учить учителя оказалось во сто крат тяжелее, чем обучать предметника, и подмена произошла незаметно, внеся свой вклад в падение престижа и влияния педагогической профессии в обществе. Помимо всех экономических, политических, идеологических и прочих факторов у этой подмены есть своя глубинная причина: неопределенность, неосязаемость педагогического таланта. Что развивать, обучая педагога? Чем обозначить профессионализацию, кроме обязательных «методик преподавания»?
Что, в первую очередь, должно отличать учителя? Любой, не задумываясь, ответит: «Любовь к детям!» Не думайте, я проверяла много раз. Но что такое любовь как фактор профессиональной деятельности? Любить своих учеников – это ставить хорошие оценки, не ругать, не принуждать? Или тащить их к тому, что вы сами считаете лучшим их будущим даже против воли? Слишком много вопросов, на которые нет ясных ответов, вызывает определение педагогического таланта через любовь.
Попробуем разобраться в этом через детализацию «производственных задач». Учитель учит не вообще, а чему-то определенному, поэтому он должен любить и понимать свой предмет, но не так, как исследователь, теоретик или изобретатель. Хорошим учителем становится, как правило, тот, кто к истине идет медленно и трудно, но упорно, замечая и запоминая все препятствия, кочки, ямки и овраги на этом пути. Тот, кто любит сам процесс познания и может увидеть его структуру, разбить на этапы и на части так, чтобы не пропустить ни одного важного пункта на пути к знанию. В этом случае знание у ученика будет не данным кем-то в готовом виде, а приобретенным им самим. Вместе с фактами, формулами, именами и датами он будет знать и то, как все это между собой связано, как получен тот или иной вывод, почему это объяснение наиболее адекватное и т.п. Такой тип медленного, дотошного мышления позволяет хорошему учителю наслаждаться повторением одного и того же, находя все лучшие способы объяснения. Исследовательский тип мышления, как правило, таких повторений долго не выносит.
Но современный учитель работает в школе, которая довольно жестко организована. Какую бы демократизацию мы ни придумали, элемент принуждения в образовании обязательно останется. Талант учителя включает в себя умение находить оптимальный баланс между свободой и принуждением, творчеством и дисциплиной. Такой баланс можно найти, только опираясь на гуманистические принципы, ибо с другими в этой профессии существовать тяжело. Настоящий учитель обязательно будет хоть изредка нарушать правила, всегда оставаясь верным принципам. Идеальный пример – учительница из рассказа Валентина Распутина «Уроки французского». Она нарушила все мыслимые правила, выполнив главный долг Учителя: поддержав Ученика в трудный момент, преподала ему главный урок – урок человечности.
Педагогическая деятельность – это общение не только учителя и ученика один на один, это и взаимодействие учителя с классом. И здесь необходима третья составляющая педагогического таланта – умение сочетать эмпатию и отчужденность. Чувствовать и понимать своих учеников, оставаясь над ними. Быть всегда на их стороне, чтобы они ни делали, но не сливаться с ними, не снижать планку требований к себе и к ним, ненавязчиво заставляя учеников тянуться к этой планке. Не загораживаться авторитетом, как щитом, но и не допускать фамильярности и панибратства.
Всему перечисленному сложно научиться и невероятно трудно научить. Но можно создать образовательную среду, в которой соответствующие задатки получат развитие, создать условия, в которых студенты могут обнаружить и отшлифовать те или иные грани педагогического таланта. Можно составить программу обучения, выявляющую различные элементы учительского дара и стимулирующую их развитие. В традиционных педвузах такой целостной системы не было, потому явление «хороший учитель» остается все-таки случайным. Но были наработки, традиции. Сложилось, наконец, педагогическое сообщество. Все это способствовало хотя бы тому, что случайности встречались чуть чаще, хороших учителей было достаточно для того, чтобы было на кого ориентироваться начинающим. Были те, с чьей помощью, отнюдь нередко, складывался этот, почти неуловимый, но жизненно важный для всех нас талант – талант учить. И педагогические вузы нужно бы сохранять, холить и лелеять, превращая в такие инкубаторы для настоящих учителей. Но у нас сейчас все озабочены только «бизнес-инкубаторами».
Педагогический талант как особый вид одаренности так и не получил признания и, похоже, уже не получит. В школы намереваются привлекать «для оживляжа» успешных бизнесменов и ученых (тоже непременно успешных), а предметы поручат вести людям, строго придерживающимся указаний Министерства образования.
Обладающий же описанными мною качествами Учитель – человек по определению независимый и свободный. И в учениках он будет воспитывать такие же качества, являясь для них непреклонным авторитетом. А это уже незадача, не правда ли?
Специально для газеты ВЗГЛЯД
