Когда человек неравнодушен, высказывает свое мнение, интересуется чем-то, спорит – он живет, он развивается, в нем есть свобода, не так ли?
Внешней свободы лишить легче, внутренней – труднее, но тоже можно. В тоталитарном обществе, где «вы больше никогда не будете свободны, всю вашу жизнь» (Гитлер), для этого мобилизуется все: идеология, репрессивный аппарат, культура, искусство. Результат стоит затраченных усилий: конформизм, послушание, зомбирование, воодушевление, поддержка режима. Иногда власть перехлестывает в своем усердии, и итог становится комичным.
А нужно ли вообще современное искусство массам? Надо ли его объяснять, или оно должно быть всем понятным?
19 июля 1937 года во все еще считавшим себя центром германской культуры Мюнхене открылась необыкновенная выставка. «Entartete Kunst» («Выродившееся искусство») – одно название чего стоит. Выродилось, по мнению доктора Геббельса, инициировавшего ее и придававшего этому пропагандистскому мероприятию большое значение, все современное искусство, все, что не отвечало понятию «реализм» в сознании неудачливого художника Адольфа, все, что было создано талантами еврейского происхождения, а вообще-то, все, что было лично непонятно фюреру.
Дураками нацисты никогда не были и предполагали, что то, что непонятно им, может быть очень даже дорого другим, поэтому для наглядности перемешали выставочные полотна с рисунками душевнобольных и их фото, для совсем тугодумов снабдили подписями «Больное воображение», «Какой враг видит Германию» и т.п. Казалось, что еще надо немцам на четвертом году режима, чтобы все понять как надо?
Перестарались. Работы на выставку изымали навсегда из всех германских музеев, 650 произведений было отобрано из десятков тысяч конфискованных заодно. В результате народ повалил валом. Расположенную в новопостроенном Доме немецкого искусства коллекцию нордических героев и крепкотелых девушек под названием «Выставка великого германского искусства» посетило от силы 420 тысяч человек, а «Выродившееся искусство» в последний раз захотели увидеть больше двух миллионов. В какой-то момент Геббельс забил тревогу, и посетителей стали пускать только после штампика в билете, что они посетили «великое искусство». Смешно, но очень по-немецки. Должен же быть порядок, в конце концов.
- Павел Полуян: Освежитель духа
- Катрин Беккер: Запад утрачивает интерес к русскому искусству
- Игорь Малов: Медийный образец
- Организатор «Монстрации» готовит перфоманс с противниками выставки Гельмана
«Выродившееся искусство» с таким же триумфом до апреля 1941 года кочевало по всей Германии. Произведения Макса Эрнста, Отто Грибеля, Пауля Клее, Эрнста Кирхнера, Оскара Кокошки, Кете Колльвиц и многих других, по официальной версии, должны были быть уничтожены после показа. Не тут-то было. Нацисты не были бы немцами, если бы не умели из всего извлекать пользу. Наиболее известные шедевры были с прибылью перепроданы за границу, многое было за недостатком времени просто свалено в кучу, но многое успели и уничтожить...
Среди германской богемы после войны особым почетом стало присутствие их работ на той, вырожденческой, выставке. В историю она вошла как показатель государственного давления, символ несвободы. Немцы вообще-то получили неплохую возможность ознакомления с современным искусством. Те, кто хотел. Хотя на выставке было и немало тех, кто хохотал и тыкал пальцами. Кого было больше? Хочется думать, что первых. Вот только и первые, и вторые кричали «хайль!» и маршировали на войну. Искусство тут вроде как ни при чем.
А нужно ли вообще современное искусство массам? Надо ли его объяснять, или оно должно быть всем понятным? Есть о чем поспорить.
Источник: Блог Романа Авдеева
