Дискуссия о Церкви всколыхнула пласт проблем общественной морали. Причём так, что разговор о ней получается без пафосных заклинаний – сухой, предметный разговор о положении вещей. Несколько мыслей в тему.
Российский социум — это паразиты, лодыри и халтурщики, управляемые по преимуществу лгунами и казнокрадами
Есть такой манагерский анекдот. В одном из соединённых американских штатов приговорили негра к смертной казни. Негр большой, упитанный, со взрощенной на гамбургерах гигантской тыквообразной жопой. А электрический стул – с подлокотниками. Сажают его туда, а жопа не влезает – ни в фас, ни в профиль. Решили – пусть худеет. Посадили на хлеб и воду. Прошло две недели, вторая попытка – результат тот же. Решили тогда даже и хлеба не давать. Прошло ещё две недели, вновь сажают его на стул – и опять ничего не получается. Главный палач возмущается: «Да что ж такое, когда ж ты, мать твою, похудеешь?» – «Понимаете, миста, у меня проблемы с мотивацией...»
Так вот. Сейчас на наших глазах начинает сходить со сцены поколение, запредельно мотивированное на то, чтоб «нагреть» родное государство, отмстить ему за унижения советского рабства. Те его представители, кто обогащался в 90-е, делали это извне системы – вырвавшись «на свободу» и утаскивая за собой то, что можно утащить. Те, кто обогащался в нулевые, делал то же самое уже изнутри системы – уже не как гиены, а как черви-паразиты.
Но и тех, и других – ничтожное меньшинство. Большинство же продолжало работать за зарплату – не то чтоб напрягаясь, но как-то тянули лямку. В казённых учреждениях и офисах, школах и больницах, на заводах и в полях, в казармах и каютах.
Была и третья категория – те, кто вообще ничего не делали, жили на ренту – либо скудную государственную, либо более щедрую от тех или иных папиков.
И все эти люди жили и живут вместе, в одной стране.
Первые – та их часть, которая до сих пор не свалила и не перешла в группу рантье – уже превратились в работодателей, перманентно жалующихся на то, что никто не хочет работать. Завозят таджиков, чтоб мели улицы, украинцев, чтоб работали на стройках, и англосаксов с менеджерскими дипломами, чтоб управляли всем этим добром. Потому что из местных – очень плохие работники и управленцы. Денег хотят много, трудиться не умеют и не любят, приворовывают, всё время ноют и недовольны – и уже никакими плюшками их не вернёшь в работоспособное состояние. А третьи, те, которые вообще не работают – по старости ли, по болезни, по родству или просто «устроились» – эти и вовсе самые брюзгливые и недовольные, вечно им всё не то, не так и мало. Гнилой народ.
Ещё к тому же и оскудела земля на тех, кто создаёт новые предприятия и новые рабочие места. Никто не хочет напрягаться, все хотят сидеть на зарплате в Газпроме или на откатах в таможне. Самые талантливые пускают свою энергию на то, чтобы половчее пристроиться к такому вот хлебному месту. А самые отвязные до сих пор рубят капусту на тех фронтах, куда их родина посылает совершать подвиги. Начальство вроде уже даже и смирилось – ну, пусть и нарубят в процессе, лишь бы подвиги были. Но всё чаще и чаще капуста рубится не вместе, а вместо подвигов.
И главное, что все чувствуют себя в своём праве. Ну, стал же А. или П. миллиардером, или там вице-премьер (censored) и министр (censored) – почему же я не могу украсть хотя бы сотню-другую тысяч рублей?
Душераздирающая история в новостях двухмесячной давности про челябинскую кассиршу, мать двоих детей, которая утащила из кассы семь миллионов месячной зарплаты работников своего предприятия и уехала с любовником в Москву, прекрасно отдавая себе отчёт, что довольно быстро это кончится тюрьмой. Она и не скрывалась и не пряталась особо; её цель, по её собственным словам, была только в том, чтобы «два месяца пожить как человек» – сделать покупки в столичных бутиках, пожить в пятизвёздочных отелях, поездить на люксовых иномарках... Один раз в жизни. Другого шанса прикоснуться к этому близкому и недоступному миру «настоящей жизни» у неё просто не было бы никогда – ни в молодости, ни в старости. А тюрьма – ну, тюрьма... не так уж сильно тамошняя жизнь и отличается, если вдуматься, от её обыденной реальности на так называемой «свободе».
Всё её отличие от большинства обитателей сегодняшней Рублёвки – только в том, что она не умела превратить украденное в «охраняемую законом частную собственность». Впрочем, и у тех особых иллюзий нет – они прекрасно знают, насколько эфемерной, и в то же время дорогостоящей, является такая защита.
* * *
Принцип справедливости содержит в себе и принцип справедливого наказания. Как писал один богослов, если б христианским мученикам кто-нибудь сказал, что их мучители в загробной жизни избегнут адских котлов по Божьей милости, многие из них отреклись бы от такого несправедливого Бога. До тех пор, пока среди нас спокойно живут те, кто ест и пьёт на незаработанные деньги, и притом именно они считаются элитой общества, его лучшими людьми – нет ничего удивительного, что никто из остальных не хочет работать и создавать. Дело не в том, что лениво, а в том, что западло.
Я здесь рассуждаю не как моралист или адвокат низших классов, а как социальный инженер. Для того чтобы совершить пресловутый переход от рентно-эксплуатационной экономики к любой другой – пусть к свободной рыночной, основанной на инициативе, таланте, упорстве и стремлении к успеху – нужна коллективная воля большинства к труду и созиданию. Сегодня эту волю блокирует даже не имущественное неравенство как таковое, а именно несправедливость уже сложившегося – и на глазах твердеющего – классового разделения. Верхние ищут оправдания в историцизме – мол, в прошлые годы было «время свободной охоты», когда каждый, кто мог украсть, украл, а теперь, дорогие мои, давайте уже по-честному. Притом что лавочка-то по сей день не закрылась: новые миллиардеры множатся как грибы и сегодня, и отнюдь не в «экономике знаний».
* * *
...Это более-менее ясно. Но взять ту же ситуацию с совсем-совсем другой стороны. Ты – руководитель, оперирующий миллиардным бюджетом на решение крупной государственной или корпоративной задачи. Ты понимаешь, что кто бы ни взял этот подряд – он на нём очень неплохо обогатится. Притом всё, чего от тебя хочет твоё начальство, по большому счёту – чтобы задача была выполнена. Так почему не отдать подряд брату-свату-сыну, а вместо этого напряжённо искать дядю с улицы ради экономии пусть даже десяти-пятнадцати процентов сметы? Только потому, что «дядя» сделает более качественно? Это ещё посмотреть надо, дяди разные бывают. А брату-свату ты хотя бы доверяешь, можешь и нажать в случае чего.
В экономике, где из трёх рублей один тратится государством, власть конвертируется в большие деньги практически по автомату. Но можно ли уменьшить государство, по крайней мере, в масштабах бюджета? Можно, но нужно понимать цену – что такое большая страна с маленьким и слабым государством.
И опять же: не в «коррупции» здесь дело, а в мотивации. Почему я должен отказываться от возможности разбогатеть ради абстрактного «общественного блага»? Только потому, что придёт прокурор и посадит? Так он, с одной стороны, в любом случае придёт (у нас на любого есть статья), а с другой – может, от него можно и откупиться? Если у меня есть эксклюзивный доступ к ценному ресурсу, с какого перепугу я должен им с кем-то делиться?
* * *
Собственно, все эти рассуждения и вопросы сводятся к одному: что мы строим?
Глядя из любой европейской или азиатской столицы, легко понять, «за что нас не любят
В эпоху холодной войны второй в мире ядерный арсенал защищал наш общественный строй – другой, чем у остального мира. Что он защищает сегодня? Неужели только возможность для нескольких сотен московских семейств время от времени летать в Лондон за покупками? Не слишком ли дорогую цену платим за этакую роскошь – даже не одни мы, а всё человечество?
Глядя из любой европейской или азиатской столицы, легко понять, «за что нас не любят». «Внешними» глазами это выглядит примерно так. Российский общественный строй несправедлив – вдвойне несправедлив, чем «обычный» капитализм, ибо там не поставлено в систему личное обогащение за счёт общей кассы. Российский социум – это паразиты, лодыри и халтурщики, управляемые по преимуществу лгунами и казнокрадами. И живёт это всё лишь потому, что есть природные ресурсы, которые в мире пока ещё покупают, и ржавые ракеты, гарантирующие пока ещё, что эти ресурсы не отнимут даром. Советский Союз – странная, малопривлекательная, но всё же по-своему оригинальная и кое в чём продуктивная социальная ересь. Постсоветская Россия же – абсолютно бесполезное, неинтересное и крайне неприятное пятно на карте.
«Нет, я так не думаю». Но что ещё, кроме любви к отеческим гробам, заставляет меня думать как-то иначе?
Пока не знаю.
Источник: Блог Алексея Чадаева
