«Есть такая точка зрения, что осваивать углеводородные ресурсы в Арктике будет сложнее, чем осваивать космос», – рассказал газете ВЗГЛЯД академик РАН, председатель научного совета РАН по геологии и разведке нефтяных и газовых месторождений Алексей Конторович, говоря о перспективах освоения углеводородного сырья в Арктике.

В августе Роснефть и Exxon Mobil договорились о совместном освоении Арктики и других участков российского шельфа. Инвестиции обеих компаний в рамках соглашения о стратегическом сотрудничестве оцениваются в 200–300 миллиардов долларов, а совокупные затраты, в том числе на устройство территории и строительство необходимых сооружений, составят порядка 500 миллиардов долларов.

Понятно, что освоение Арктики – удовольствие не из дешевых, но возникает резонный вопрос, насколько оправданы такие инвестиции при нынешнем уровне цен.

О том, насколько сложно осваивать Арктику, а также о том, почему такие астрономические цифры закладываются в смету освоения Арктики, газете ВЗГЛЯД рассказал академик РАН, председатель научного совета РАН по геологии и разведке нефтяных и газовых месторождений Алексей Конторович.

ВЗГЛЯД: При существующих ценах на нефть и газ инвестиции в геологоразведку Арктики неоправданны. Скажите, при какой цене на сырье добыча в Арктике может быть рентабельна?

Алексей Конторович: Надо считать специально. Точную цифру сказать никто не сможет. Но надо понимать, что география нефтяной промышленности в мире в ближайшее десятилетие будет очень сильно меняться. В мире останется только два крупных центра добычи нефти – это Персидский залив и Россия с ее акваториями. Поэтому баланс цен будет определяться многими вещами.

Арабская нефть будет не очень дорогой по себестоимости, а осваивать Арктику – удовольствие недешевое. Есть такая точка зрения, что осваивать углеводородные ресурсы в Арктике будет сложнее, чем осваивать космос. С точки зрения научных, инженерных и технических решений. Но если бы в 70-е годы нефть не подорожала, то европейские страны были бы не в состоянии освоить Северное море. Выйти в Мексиканский залив или на шельф Атлантического океана было бы невозможно. Вся экономическая ситуация в мире говорит о том, что потребность в нефти будет расти, она и будет диктовать уровень цен. Но надо привыкнуть, что цены на нефть будут только расти.

А.К.: Я тоже слышал эту цифру. Мне трудно сказать, что за этим стоит. Может быть, там имеется в виду не только геологоразведка недр, но и инфраструктурные и технологические решения. Я думаю, что эта цифра много раз будет корректироваться. Может быть, называя цифру в 500 млрд долларов, стороны хотели показать, что это действительно крупномасштабный, глобального уровня проект.

К сожалению, мы знаем, что на самом деле тратится гораздо меньше, чем посчитано в смете. Кроме того, курс доллара через двадцать лет изменится, а Карский проект будет продолжаться 20–30 лет, и инфляция будет продолжаться. Астрономию можно насчитать любую.

ВЗГЛЯД: Какая страна дальше всего продвинулась в развитии технологий разведки и освоения Арктики: Дания, Норвегия, Канада или Россия?

А.К.: Есть разные аспекты. Но думаю, что сейчас лучше всех технологически подготовлена к работе в Арктике Норвегия. Интересные разработки имеются у США и Канады. Мы пока в этом отношении отстаем. Дело в том, что у нас самые богатые арктические шельфы, но и на суше у нас огромные объемы работы в Восточной Сибири. Ведь это технологически не менее сложная задача – там уникальные геологические условия. Пока никто в мире не добывал нефть из пластов температуры 8–9 градусов. Сегодня в Якутии Сургутнефтегаз и Роснефть будут добывать нефть из таких пластов. Никто и никогда в мире не добывал нефть из пластов, в которых давление ниже гидростатического – аномально низкое давление. Все это требует новых технологических и инженерных решений.

У России спектр задач значительно шире. Мы нашли средства и освоили Западную Сибирь – это была в известной степени революция. Никто не предполагал, что это вообще возможно сделать. На пороге стоит освоение Восточной Сибири, где задачи в десятки раз сложнее, чем в Западной Сибири. Спектр задач, которые решают российские инженеры, не ограничивается только освоением Арктики.

Академик РАН, председатель научного совета РАН по геологии и разведке нефтяных и газовых месторождений Алексей Конторович (фото: club-rf.ru)

ВЗГЛЯД: В августе была отправлена в Арктику нефтедобывающая платформа «Приразломная», которая строилась 16 лет. Почему не говорится, во сколько обошлось строительство? Сколько таких платформ необходимо вообще?

А.К.: Это коммерческая тайна Газпрома. Думаю, что дорого обошлась. Надо учесть, что она строилась чуть ли не 20 лет, ее проект переделывался не один раз. Необходимо десять таких платформ.

ВЗГЛЯД: А сейчас еще строятся платформы?

А.К.:  Думаю, это только начало. Газпром и Роснефть будут проводить серьезную работу в этом направлении. Это только первые шаги. Лед тронулся. Если бы 20–30 лет назад я сказал, что Арктика – это далеко, то теперь я понимаю, что Арктика – это сегодня, в лучшем случае – завтра.

ВЗГЛЯД: Россия намерена расширить свое присутствие в Арктике. Мы подали заявку в комиссию по морскому праву ООН  на признание арктических хребтов Ломоносова и Менделеева продолжением российского континентального шельфа. Какими запасами этот участок обладает?

А.К.: Есть разные оценки. Но все они делаются  при отсутствии всякой геофизической информации. Ни одной скважины не пробурено, больших сейсмических работ не выполнено, ведутся только такие геофизические исследования, которые позволят доказать или наоборот опровергнуть, что эта часть шельфа – продолжение континентальных структур России. Сегодня все сосредоточились только на этом.

Я бы не стал пока оценивать уровень ресурсов и запасов этого участка. Поскольку считаю, что пока не надо накалять обстановку, не надо раздражать людей. Сейчас главный вопрос: «Что это за геологические структуры?» Мы ведем большие работы. Мы хотим понять, как вообще развивался Северный Ледовитый океан, как формировались его структуры и как можно бесспорно, с максимальной объективностью разделить этот шельф с учетом норм международного законодательства.

Ведь вопрос не в том, кому будут принадлежать эти акватории, поскольку это международные воды, но международное законодательство говорит, что если это продолжение российского континента, то наша страна имеет приоритетное право на разработку этого месторождения. То есть мы хотим отстоять право на разработку. В этом году Россия снова выступит в ООН с инициативой. Но вопрос будет еще долго дискутироваться.