«Сначала испытываешь ужас»

«Я тебя люблю» – экспериментальный проект Александра Расторгуева и Павла Костомарова – сначала попал на кинофестиваль в Роттердаме, а затем дома, в России, осуществил невозможное: стал первой лентой, вышедшей к аудитории не через традиционную систему кинопроката, а через киноклубы, по которым картину возят сами создатели.

Я вам скажу, чем наш фильм отличается от «Дома-2», если вы мне скажете, чем кусок черной молдавской плитки отличается от «Черного квадрата» Малевича

Фильм снят непрофессионалами. Его авторы – обычные жители Ростова-на-Дону, прошедшие устроенный режиссерами кастинг и снимавшие с помощью ручных камер свою повседневную жизнь. Впрочем, под определение «документалистика» «Я тебя люблю» тоже не совсем подходит. Отобранный материал был разбавлен постановочными сценами и «подогнан» под созданную Костомаровым и Расторгуевым сценарную канву. По сюжету камеру, выданную в служебных целях одному из стражей порядка, крадет компания местных гопников, которые начинают фиксировать на нее свои будни: пьянки, проводы в армию, пикники на природе, разговоры «за жизнь» и выяснение отношений с девушками.

На первом показе фильма в Петербурге корреспондент газеты ВЗГЛЯД встретился с Павлом Костомаровым и расспросил его о том, как на экран попали ростовские гопники и выйдет ли картина из клубного «подполья» в широкий прокат.

ВЗГЛЯД: Почему из всех городов России вы с Александром Расторгуевым выбрали именно Ростов-на-Дону?

Павел Костомаров: Потому что Саша родом из Ростова, оттуда же был наш первый продюсер, запустивший фильм в производство. Большинство героев из одного района, Чкаловского. Он считается бандитским, из него вышел рэпер Ноггано, а вообще оттуда мало кто выходит, это такой «русский Бронкс». Мне эта жизнь была очень интересна, я-то сам так никогда не жил. Сначала испытываешь ужас, а потом понимаешь, что проблемы у всех нас примерно одни и те же.

ВЗГЛЯД: Как родилась идея дать в руки героям камеры?

П.К.: Мы с Сашей имеем большой опыт работы в нормальном кино, где есть актеры, режиссеры и все прочие. Все это нам надоело и захотелось сделать фильм, свободный от всех завоеваний кинематографии, накопленных за его более чем столетнюю историю. К тому же мы знали, что человек, оставленный наедине с камерой, гораздо лучше, открытее фиксирует свои эмоции, нежели когда рядом с ним стоит пусть и очень «прозрачный», старающийся быть незаметным и тихим оператор со штативом.

«Человек, оставленный наедине с камерой, гораздо лучше фиксирует свои эмоции» (кадр из фильма) (Фото: arthouse.ru)

ВЗГЛЯД: Как проводился кастинг?

П.К.: Наше объявление звучало так: «Хочешь попасть в кино? Приходи на кастинг». Люди приходили и думали, что надо будет рассказать стишок, спеть песенку, продекламировать что-то. Вместо этого мы начинали с ними разговаривать о жизни. Конечно, мы не профессиональные психологи. Поэтому задавали в лоб какие-то пространные вопросы, например: «А что там у тебя с отцом?» Большинство сразу разворачивались и уходили. А тем, кто соглашался разговаривать про семью, про свои проблемы, образ жизни, мы потом давали в руки камеры и просили снимать себя везде. Никаких ограничений не было, мы никогда не диктовали нашим героям, что и как снимать.

ВЗГЛЯД: Но почему тогда на экране одни гопники? Получается, люди образованные кастинг не прошли?

П.К.: У нас была такая история: однажды к нам пришел очень воспитанный, образованный и интеллигентный человек. И начал с нами сражаться, придумывать какие-то махинации. Например, он нам принес материал, снятый на какую-то допотопную камеру. Мы не понимали, что делать, мы ведь и посмотреть не можем – нет уже таких устройств, которые этот формат считывают. А потом приходит другой человек и говорит: «Слушайте, тут какой-то сумасшедший меня замучил, ходит по всему Ростову и ищет камеру, с которой невозможно смотреть отснятое». Понимаете, в чем проблема? У нас на кастинге были и успешные, и образованные, и богатые. Но они оказались внутренне несвободны. У них рефлексия, такое ощущение, что все их образование идет в комплексы. Мы изначально не зацикливались на этом Чкаловском районе, нам все было интересно, но вот эти парни, которые попали в фильм, – они шарашили и шарашили, ничего не стесняясь. Интеллигентные и образованные так не могут. Думаю, что я и сам не могу. Мне слабо.

ВЗГЛЯД: А вы уверены, что полученный результат – это и есть искренность и внутренняя свобода?

П.К.: Я понимаю, что обязательно найдутся люди, которые назовут это позерством. Но я своим героям верю, потому что видел ребят в жизни и видел те тысячи эпизодов, которые в фильм не вошли. Естественно, когда камера в руках у человека, он так или иначе начинает рефлексировать, но у этих парней рефлексия минимальна. А абсолютную правду дают только камеры наблюдения в супермаркетах.

ВЗГЛЯД: Фильм сравнивают с «Домом-2»?

П.К.: Да, сравнивают. Постоянно. И еще спрашивают, чем то, что мы показали, отличается от «Дома-2»? Сначала меня этот вопрос ставил в тупик, а потом я придумал на него очень наглый ответ: «Я вам скажу, чем наш фильм отличается от «Дома-2», если вы мне скажете, чем кусок черной молдавской плитки отличается от «Черного квадрата» Малевича».

#{interviewcult}ВЗГЛЯД: Вы подружились с кем-то из своих героев?

П.К.: Мне жаль, но по-настоящему дружеских отношений лично у меня не возникло. Хотя обычно, когда снимаешь документальный фильм, это происходит – со своими персонажами очень сближаешься. Но с ребятами из «Я тебя люблю» мы созваниваемся, они приходят на показы. Сейчас все они перебрались в Москву и работают в центре по ремонту литых дисков.

ВЗГЛЯД: Вы и Александр Расторгуев в вашем творчестве приближаетесь к человеку все ближе и ближе, и в этом фильме, кажется, приблизились по максимуму: у вас герой ложится в постель с женщиной и кладет рядом с собой камеру. Как вы думаете, это предел близости? И есть ли еще какой-то путь?

П.К.: Да, есть. Теперь надо начать отдаляться. Идея такого фильма у нас уже есть, осталось только найти финансирование. Хотя тупика я не вижу и в нынешнем формате, мы сейчас запустили еще один подобный фильм, главным героем там будет художник Ваня, который в «Я тебя люблю» появляется в эпизодической роли. Там в центре сюжета – любовный треугольник, он и еще две девушки: одна любит его, другую любит он сам.

ВЗГЛЯД: Вы снимали около двух лет. Перерывы в съемках, как я понимаю, были вызваны в основном финансовыми проблемами, но в итоге в титрах стоят имена солидных продюсеров: Александра Роднянского* и Сергея Мелькумова. Как вам удалось их заинтересовать?

П.К.: Мы очень долго ходили, искали, предлагали этот фильм разным компаниям и разным продюсерам, когда проект был еще на бумаге. Тогда ребята еще не приносили видео, а только прошли кастинг. На руках у нас был большой альбом фотографий этих людей, а больше никаких материалов не было. Роднянский как бывший документалист этой идеей загорелся. Сергея Мелькумова тоже он привел, причем его пришлось долго убеждать. Мелькумов был не в восторге, постоянно нервничал: «Где ваши раскадровки? Где гримваген? Что у вас тут вообще происходит?» Но потом он посмотрел монтаж и признал: «Да, ребята, я был консервативен».

ВЗГЛЯД: Фильм выйдет в прокат?

П.К.: Это вопрос как раз к продюсерам. Мы не теряем надежды, что фильм получит прокатное удостоверение и будет иметь ограниченный прокат. А также идут переговоры о том, чтобы – как ни странно – его показали по телевидению. Но не в «Закрытом показе» у Гордона.

ВЗГЛЯД: Вы бы хотели, чтобы у вас в российском кино появились последователи?

П.К.: Думаю, это неизбежно. Метод очевиден и очень привлекателен с технической и финансовой точки зрения. Но мы рады, что были первыми, мы молодцы.

ВЗГЛЯД: А когда появятся подражатели, ревновать будете?

П.К.: Ну, пусть сначала появятся – там и посмотрим. Но вообще вряд ли. Какая ревность? Когда ты видишь хороший фильм, неважно чей, ты радуешься. Плохое кино всегда раздражает. Сразу ясно, что режиссер – мошенник и ворует у тебя время.

ВЗГЛЯД: Прошлогодний приз Берлинского фестиваля за операторскую работу в фильме «Как я провел этим летом» до вас доехал?

П.К.: Да, доехал, Попогребский мне его отдал, он стоит на полке.

ВЗГЛЯД: А почему вы тогда не приехали? Приз вышел вручать лично президент жюри Вернер Херцог, это было нарушение субординации, он, видимо, очень хотел вас увидеть...

П.К.: Мне тоже было жаль. Но я не сделал загранпаспорт. Хотя тетенька в окошке мне подмигивала и намекала, мол, дай денег или будешь ждать, как все. Я решил быть как все. И не успел.

* Признан(а) в РФ иностранным агентом