За четыре сезона в балетной труппе Большого театра 24-летний Артем Овчаренко прошел стремительный путь от артиста кордебалета до первого солиста, на его счету – более десяти ведущих партий, в числе которых Щелкунчик-принц, Ромео, Петрушка, Джеймс («Сильфида»), Таор («Дочь фараона»). 22 января этот список пополнится партией графа Альберта («Жизель»).
Я ни с кем не конкурирую. Ведь задача состоит в том, чтобы ты станцевал лучше всех, а не все станцевали хуже тебя
Накануне премьеры Артем рассказал газете ВЗГЛЯД о том, каких жертв требует искусство от артиста балета, чем нужно «убивать» своих соперников и почему ему не по пути с Николаем Цискаридзе.
ВЗГЛЯД: Артем, что особенного для вас в этом дебюте?
Артем Овчаренко: «Жизель» для меня уже 11-й или 12-й балет по счету. И если во время первых спектаклей я испытывал волнение, страх перед сценой, зрителями, своими ошибками, то теперь этого нет. Для меня очередной балет – это раскрытие самого себя с другой стороны. Образ графа Альберта настолько необыкновенен, что сколько я буду танцевать, столько и буду рисовать его.
ВЗГЛЯД: И что помогает вам в работе над ним?
А.О.: Скорее, не что, а кто. Мой педагог Николай Борисович Фадеечев. Он из русской, старой балетной школы, подготовил целую плеяду премьеров, которые танцевали партию Альберта, и сам в свое время исполнял ее. С его советами создать образ гораздо проще, чем если бы я делал все сам, с нуля. Каждый прыжок, каждый жест в этой партии должен быть оправдан, наполнен необходимым смыслом, и Николай Борисович объясняет, что и для чего конкретно нужно сделать.
ВЗГЛЯД: Плюс, наверное, влияет личный опыт?
А.О.: Естественно, всегда легче передать то, что ты уже испытывал сам. Но все-таки сцена – это немножко другое. Все твои душевные переживания, как правило, отражаются на лице, в глазах, но этого не будет видно с верхнего яруса. Твое тело должно утрировать чувства, чтобы до зрителя дошло, что именно ты хотел сказать конкретным жестом или прыжком. Моим первым эмоциональным взрывом в балете была партия Ромео с его бешеной влюбленностью, и Фадеечев доставал из меня буквально все эмоции, которые только можно было достать.
ВЗГЛЯД: Про вас говорят, что вы – из породы классических балетных принцев. Что это значит?
 Артем Овчаренко: Моим первым эмоциональным взрывом в балете была партия Ромео (фото: пресс-служба Большого Театра) |
А.О.: Нельзя прийти в театр и сразу заявить: все, я принц. Мы приходим из школы деревянными, сцена помогает нам раскрыться, вырасти, стать теми самыми «принцами». Но для этого, конечно, должны быть определенные задатки: телосложение, размеры рук, ног, головы, торса, личные повадки... Плюс наработанные утонченность, изящество, аристократизм. И когда все это сочетается в артисте балета, он выходит на сцену, и все понимают – вот это принц.
ВЗГЛЯД: Искусство требует жертв. А каких жертв оно уже потребовало от вас?
А.О.: Балет – это не спорт. Это именно искусство, включающее в себя музыкальный стиль, актерское мастерство, техническую базу. И самая значительная жертва – то, что ты в буквальном смысле слова вкладываешь всю свою жизнь в это искусство. Чтобы добиться в балете реальных успехов, надо всецело полюбить его, стать его фанатом. Он всегда должен оставаться для тебя на первом месте, если ты не хочешь стать вторым в этом театре.
Режим – еще одна жертва. Никакого неправильного питания, никаких бессонных ночей – все это неизбежно повлечет за собой травмы, проблемы. Уж если ты пришел в театр – поставь перед собой задачу, чего конкретно ты от него хочешь. Кому-то достаточно всю жизнь танцевать в кордебалете, для этих артистов допустимы послабления в режиме. Но тут, как говорится, каждый выбирает сам.
ВЗГЛЯД: Слышала, что педикюр для вас – непозволительная роскошь. От чего еще приходится отказываться?
А.О: (смеется) Педикюр я, собственно, и так никогда не делал, сам стригу ногти. Но и здесь есть, конечно, свои нюансы. Если остричь их очень коротко, то в мягких балетных туфлях, в которых танцуют мужчины, будет больно даже к полу прикасаться, не говоря уже о прыжках. Совершив раз подобную ошибку, ты больше ее не повторишь – все приходит с опытом.
Естественно, артисты балета вынуждены отказываться от всех развлечений, которые потенциально травматичны. Сноуборд, коньки, ролики, прыжки с парашютом – все это до поры до времени отходит на задний план. Но меня сей факт не огорчает – все прелести этого огромного мира еще впереди.
ВЗГЛЯД: Но балет и сам по себе потенциально травматичен...
А.О.: Стараюсь бережно и с умом относиться к ногам. Все травмы – от неправильной работы и отсутствия режима. В единичных случаях это фактор невезения, когда человек может просто поскользнуться и упасть на ровном месте.
ВЗГЛЯД: Наверное, дополнительное давление оказывает конкуренция, которая столь высока в балете?
А.О.: Конкуренция – в голове у артиста. Я раз и навсегда для себя решил, что ни с кем не конкурирую. Ведь задача состоит в том, чтобы ты станцевал лучше всех, а не все станцевали хуже тебя. С этим настроением и этой мыслью надо готовить балет. У меня нет зависти к другим артистам. Я воспитываю себя, чтобы быть выше этого, поскольку понимаю: должно быть именно так, а не иначе. Твоя задача – качественно отработать партию, а не ставить кому-то палки в колеса.
Я стараюсь такие моменты обходить. Самая большая ошибка – поддаться. Это провал – как человека, как артиста. Я пришел в театр с конкретной целью – трудиться, делать балеты. Все. Остальное меня не касается. Естественно, одним я нравлюсь, другим – нет, это нормально, критика будет существовать во все времена. Но оставаться Человеком – это одна из самых больших проблем в театре. Ты попадаешь в огромный омут, в котором всё и все перевариваются. И должен раз и навсегда сделать выбор – что бы ни случилось, ты пришел сюда работать. Других мыслей быть не должно.
ВЗГЛЯД: А как же мнение о том, что чтобы выжить на сцене, надо уметь убивать своих соперников?
А.О.: Надо убивать их своим трудом. И никак иначе.
ВЗГЛЯД: А что за история вышла у вас с Цискаридзе? Вы были его первым учеником, он возлагал на вас надежды. А потом между вами произошел конфликт, в результате которого вы сменили педагога...
А.О.: Просто в какой-то момент я понял, что мы с ним очень разные. Он репетирует иначе, чем мне хотелось бы. Я человек уравновешенный, мне нужно начинать тихо, спокойно и далее по нарастающей. Так, как я работаю сейчас с Фадеечевым. Такие репетиции устраивают меня на 100%, я вижу реальный результат и понимаю, что нашел своего педагога. А Цискаридзе... Он, конечно, очень профессиональный человек. Просто нам не по пути. Я благодарен ему за пройденные вместе шаги, за наши победы и спектакли. И все на этом. Я сделал выбор, который стал ключевым в моей карьере. Назад дороги нет.
ВЗГЛЯД: Кстати, Цискаридзе неоднократно говорил, что если танцор к 23 годам не сделал карьеры, то у него нет будущего в балете. Вам недавно исполнилось 24... Оцените сами себя, свои достижения.
А.О.: Это спорный вопрос по поводу 23 лет. В этом возрасте ты попросту не сможешь станцевать все балеты, которые хотелось бы. Это нереально. И до 23 можно, конечно, выстрелить, как торпеда, но в 26 придут те балеты, которые сейчас тебе просто не по силам. Всему свое время. Каждый день – это возможность нового роста. Удалось одно – ищи другое. Даже если ты достиг в нашей профессии хорошего уровня, остановился и держишь полученный статус – это все равно регресс. Я в последние два года прилагаю большие усилия. В позапрошлом году подготовил четыре балета, в прошлом сезоне – шесть, и в этом будет три–четыре премьеры. Помимо этого, продолжаю танцевать ранее сделанные партии. Нужно всегда идти вперед. В то же время выше головы человек не прыгнет...
ВЗГЛЯД: То есть у вас нет цели достичь уровня премьера?
А.О.: Это не цель и не главная моя задача в театре. Это должно прийти со временем, быть заслужено собственным горбом. Каждому из нас, приходящих в Большой театр, дается уникальный шанс показать себя. Кто-то использует эту возможность не на полную. Бывает, что и судьба поступает с артистами несправедливо: случается, к примеру, травма, за ней приходит внутренняя разруха. Слабый духом человек просто ломается. Но если тебе суждено и при этом ты много и качественно работаешь, ты станешь премьером.
Геворг Мирзаян
Китай и Запад перетягивают украинский канат
