В наше время можно слышать: «И чего добилась Россия, порвав с Западом? Всего лишь заменила зависимость от Запада зависимостью от Китая». Аналогия с выбором Александра Невского очевидна.
5 комментариевСкрипы, крики, шепот, шелест
Леонид Федоров представил альбом "Разинримилев"
Чем кустистей дебри авангарда, тем сильнее тянет в них лидера группы «АукцЫон» Леонида Федорова. Однажды, в 1995 году, он уже работал со стихами футуриста Велимира Хлебникова, но в этот раз превзошел сам себя. В основу нового альбома «Разинримилев» легла поэма-палиндром «Разин». В сочетании с фирменной дикцией Федорова, которому в принципе начхать, понимают его или нет, звучание получилось виртуозное.
На концерте в московском «Главклубе» (бывшей и заметно похорошевшей «Горбушке») вместе с Федоровым складывали кубик Рубика нового альбома его давний собрат по счастью джазовый контрабасист Владимир Волков и три импровизатора-американца: гитарист Марк Рибо, долгое время работавший с Томом Уэйтсом, клавишник Джон Медески и барабанщик Чес Смит, молодой, но такой же сумасшедший, как старшие коллеги.
Схема, в принципе, одна и та же: сначала с тобой играют, потом тебя жестко и долго мочат
Американцы и футурист Хлебников… что-то смущает, да? Федоров рассказывал, что на пальцах объяснил музыкантам, что такое Хлебников и его палиндромы, но ориентироваться им пришлось по наитию. Да какая уж, раз пошла такая пьянка, разница? Все закрутилось в едином вихре.
Марк Рибо был сед и мил. Выдавая умопомрачительные пируэты, он лишь изредка поднимал голову от гитары и был сдержан, как ковбой из классического вестерна. Его коллега Медески, похожий по пластике на большого вполне себе русского медведя, выдавал энергичные пассы над «клавишами». Смит рубил на барабанах как в последний раз в жизни. Раз! Раз! Враг повержен! Забывал закрыть рот. Так и играл с открытым. И уже на второй композиции сломал палочку.
Волков по своему обыкновению прыгал дятлом, размахивая, будто шашкой наголо, своим контрабасом. Блистал белой рубашкой и улыбками. А Федоров − в лучшей своей форме. Был текуч и одновременно эгоистично резок. Орал, как склочная баба в базарный день, сгибался в три погибели, тряс головой, квакал.
Музыканты дали джазу. Причем надо отдать им должное, выключить джаз и включить по старой памяти Федорова хотелось действительно редко. Хотя схема, в принципе, одна и та же: сначала с тобой играют, потом тебя жестко и долго мочат. К концу песни устаешь, а тут уже и следующая.
Часто хотелось хохотать. Например, когда отчаянная «Печаль» превратилась в бразильский карнавал, а «Шамурла» − в привет Бобу Марли. Юморили свободно, много и с удовольствием.
Альбом лучше слушать залпом − как оперу(фото: leonidfedorov.ru) |
В последние годы он выступает с «АукцЫоном» все реже. Гастролирует иногда по европам, временами дает концерты и в России, но это так – приработок. Занимает же его совсем другое – слова-звуки, скрипы, крики, бурчание, шепот, шелест и, например, Третья симфония Рахманинова, из которых он и сплетает замысловатые ткани своей музыки.
«Для меня музыка − все, что происходит вокруг. Я пишу все шумы за окном. Вот солдат еще ни разу не записывал, которые в казарме за окном кричат. Надо будет записать. А все остальное пишу: и как дороги ремонтируют, и машины. Музыка происходит в каждый момент независимо от того, пою я, не пою. Если она течет, все нормально, неважно, что играть. Можно вообще ничего не играть», − объяснял свою концепцию Федоров в недавнем интервью «Русскому репортеру».
Кто-то может сказать, что музыкант уже давно не меняется. Что он стал как-то однообразно гениален. Должно быть, в этом есть резон. Снаружи – со стороны слушателя – игра и правда затянулась. Уже лет пятнадцать, сколько ж можно. А Федоров не устает. Потому что считает, что его задача – делать, дальше хоть трава не расти. И делает. И аккумулируя в себе какую-то совершенно безудержную творческую энергию, подзаряжает ею других. Тут главное процесс, а не результат.
«Разинримилев» − не пластинка с отдельными песнями, скорее, полноценная музыкальная поэма, в которой композиции переливаются одна в другую. Здесь не нужно вслушиваться в слова, хотя они хороши, перипетии сюжета понятны и без слов, на одном дыхании. Но этот альбом, возможно, станет для Федорова переломным. Музыкант сделал «бочку», выше, кажется, некуда. Или есть?
Зал аплодировал стоя, американцы воодушевленно улыбались и кланялись. Федоров подтянул штаны и ушел за кулисы.