Ольга Андреева Ольга Андреева Почему на месте большой литературы обнаружилась дыра

Отменив попечение культуры, мы передали ее в руки собственных идеологических и геополитических противников. Неудивительно, что к началу СВО на месте «большой» русской литературы обнаружилась зияющая дыра.

0 комментариев
Геворг Мирзаян Геворг Мирзаян Вопрос о смертной казни должен решаться на холодную голову

На первый взгляд, аргументы противников возвращения смертной казни выглядят бледно по отношению к справедливой ярости в отношении террористов, расстрелявших мирных людей в «Крокусе».

11 комментариев
Глеб Простаков Глеб Простаков Запад судорожно ищет деньги на продолжение войны

Если Россия войну на Украине не проиграет, то она ее выиграет. Значит, впоследствии расплачиваться по счетам перед Москвой может уже не Евросоюз с его солидарной ответственностью, а каждая страна в отдельности и по совокупности неверных решений.

10 комментариев
25 февраля 2010, 13:34 • Культура

«В кадре мне не понравилось»

Алексей Иванов о сериале «Хребет России»

«В кадре мне не понравилось»
@ arkada-ivanov.ru

Tекст: Кирилл Решетников

В начале марта на Первом канале выступят дуэтом писатель Алексей Иванов и тележурналист Леонид Парфенов, вместе они сняли фильм об Урале – «Хребет России». Их объединяют год съемок, 20 тыс. километров в пути, 112 городов и деревень Пермского края, Башкирии, Свердловской, Тюменской и Челябинской областей. Запуск сериала предваряется выходом одноименной книги Иванова. ВЗГЛЯД расспросил писателя о том, что связывает книгу и фильм, об опыте работы с Павлом Лунгиным и читательских претензиях.

– Вы писали книгу под телефильм или наоборот, фильм снимался на основе книги?
– Проект изначально замышлялся как двуединый. Все делалось параллельно. Книга с фильмом во многом не совпадают. В оценках, в наборе мест и событий, различаются по глубине и широте освоения материала. В этом смысле фильм гораздо уже, чем книга. А облик телепроекта, конечно, определил Леонид.

Все офигеть какие специалисты, один Иванов дурак, ничего не знает

– Что для вас телевидение? Возможность выйти на более широкую арену, может быть, заняться просвещением зрителя?
– У меня нет таких амбиций, я не собираюсь что-то улучшать или изменять на телевидении. Просто это и хорошее средство просвещения, и единственный информационный ресурс, который транслирует контент в любую точку, доводит его до любого человека. Без телевидения современная культура невозможна. Правда, есть телевидение как идея, а есть конкретная практика. Как идея оно великолепно. А как конкретная практика в нынешней России оно, конечно, во многом оставляет желать лучшего.

– Сниматься понравилось?
– Знаете, я затеял все это не для того, чтобы пролезть на экран. Сначала я думал, что меня в кадре не будет, но Леонид посчитал, что мне необходимо участвовать. Я не мог спорить с таким профессионалом, как Леонид, и согласился с этим раскладом. Но если у меня когда-нибудь будет другой подобный проект, я все-таки попытаюсь не сниматься.

Книга Иванова написана в новом жанре «иденти» (фото: обложка книги)
Книга Иванова написана в новом жанре «иденти» (фото: обложка книги)
– Книгу «Хребет России» уже отнесли к жанру «иденти». Причем термин был придуман специально для вашей книги. Что это такое?
– Говоря упрощенно, речь идет именно об идентификации какого-либо региона. Я бы не сказал, что это новый жанр. Просто исключительно редкий, такой же, как, например, жанр мениппея, в котором мы знаем едва ли не единственное произведение – роман «Мастер и Маргарита». Впрочем, «Рукописи не возвращаются» Аркадия Арканова – тоже мениппея… Но иденти, в отличие от мениппеи – жанр постмодернистский. Проще всего провести параллель с фэнтези, родоначальником которого является Толкиен. Осмысляя европейский фольклор с традиционной, немодернистской точки зрения, Толкиен мог бы создать либо монографию, либо литературную сказку. Но он не сделал ни того, ни другого – он создал фэнтези. Точно так же, если подходить к вопросу идентификации региона с традиционных позиций, получится либо краеведческий труд, учебник региональной истории, либо путеводитель. А я не стал писать ни того, ни другого, а то, что получилось, вполне заслуживает отнесения к особому жанру. Аналогом можно считать книгу Питера Акройда «Лондон. Биография», дальним прообразом – «Альгамбру» Вашингтона Ирвинга.

– Обычно книги, связанные с телепроектами, выходят уже после показа. Как, например, в случае «Намедни» Леонида Парфенова. С «Хребтом России», видимо, будет наоборот – сначала книга, потом – вскоре – фильм. Как вы думаете, для зрителя-читателя есть разница?
– Полагаю, это имеет значение только для маркетологов. Фильм будет способствовать продаже книги, поэтому издание приурочено к телепремьере. Это исключительно маркетинговая вещь. На самом деле книгу можно было выпустить и год, и полтора года назад.

– Новая книга, очевидно, совершенно не похожа на другое ваше произведение, касающееся истории и географии региона, – «Message: Чусовая».
– «Чусовая» – чисто краеведческий текст, к иденти он не имеет никакого отношения. Это монография о реке. А «Хребет России» – художественный текст, это не научпоп.

– «Хребет России» анонсируется как книга об основах нашей страны. В какой степени она об Урале и в какой – о России в целом?
– На такой вопрос довольно сложно ответить. Это все равно что спросить, насколько одна грань алмаза существует сама по себе и насколько она связана с алмазом. Думаю, история Урала репрезентативна для России. Конечно, какие-то собственные форматы тут есть, но они сугубо русские. То, что описывается, характерно для страны. Это история России с точки зрения Урала.

– Данная работа – не первый ваш опыт по созданию литературной основы для фильма. Картина «Царь» Павла Лунгина снята по вашему сценарию. Кто-то считает, что Россия времен Грозного показана там слишком приглаженно – не хватает «родимой грязи». А патриоты, напротив, ругают «Царя» за очернительство. Вы были готовы к таким диаметрально противоположным, крайним реакциям?
– Честно говоря, не был. Потому что фильм, по-моему, не является ни чернухой, ни агиткой. Это нормальный художественный продукт. Кто от него чего ожидал – другой вопрос, проблема тараканов в головах у людей, а не фильма. В принципе, в полярности оценок нет ничего удивительного, так и должно быть. Однако не следует подходить к «Царю» исключительно с точки зрения соответствия исторической реальности. Потому что определенная редукция, упрощение – норма жанра. От этого никуда не деться, этим все занимались, и оценивать фильм, как учебник истории, – абсурд.

#{interview}– То есть от художественного произведения вообще не следует требовать достоверности? А то, например, есть мнение, что Россия при Грозном жила гораздо лучше, чем показано.
– «Царь» – не энциклопедия российской жизни того времени. Россия в то время очень по-разному жила. На Урале по-одному, на Яике – по-другому, на Дону – по-третьему, в Поморье – как-то еще. Это такие разные жизни, что их сложно уравнять друг с другом. Заявлять, что Россия жила иначе, – бессмысленно. Мне кажется, что эти претензии обусловлены не тем, как изображена русская жизнь, а тем, что людям хочется самовыразиться за чужой счет, – продемонстрировать свою историческую компетентность или выместить какие-то комплексы. Это не имеет отношения к художественному продукту. Судить нужно о степени художественности, а не о степени соответствия тем реалиям, о которых человек прочитал у Руслана Скрынникова, Бориса Флори или других специалистов по эпохе Грозного.

– А как, по вашему впечатлению, восприняли книгу «Летоисчисление от Иоанна» – литературную версию «Царя»?
– Очень часто высказывается претензия, что митрополит Филипп и царь изображены ровесниками, тогда как на самом деле они ровесниками не были. В обнаружении этой исторической ошибки нет никакого научного достижения. Я тоже умею читать Википедию. Все офигеть какие специалисты, один Иванов дурак, ничего не знает.

Филипп действительно был на 20 с лишним лет старше Ивана Грозного. Но ведь книга писалась для фильма, где роли Филиппа и царя были предназначены для Янковского и Мамонова, между которыми возрастной разрыв гораздо меньше. Грозному на момент действия было лет 35–40, а Филиппу – в районе 60. Филипп в фильме примерно того возраста, что в действительности, а царь староват. Но если Павел Семенович собирался в роли царя снимать Мамонова, которому под 60, то не мог же я изобразить Филиппа 80-летним старцем – пришлось сделать их ровесниками. К тому же книга писалась не для того, чтобы создать жизнеописание Филиппа, а для того, чтобы продемонстрировать идею, которая, как я считаю, лежит в основе изображаемого конфликта. С точки зрения идеи не важно, были герои ровесниками или нет.

– Состоялось ли «Летоисчисление от Иоанна» как самостоятельный литературный проект?
– Абсолютно. Конечно, я ее не написал бы, если бы не писал сценарий, поскольку, в принципе, Иван Грозный – не моя тема. Но раз уж я вошел в материал, захотелось высказаться также и в чисто литературном формате. Жалко, что книга была оценена как какая-то поделка, наскоро перелицованный сценарий, – все это глупости. Сценарий был написан в 2007 году, и у меня была масса времени, чтобы как следует поработать над текстом. Я выстроил его по принципу, восходящему к русской иконописи. Точно так же, как к иконе нельзя предъявлять тех же требований, что к картине, от этой книги нельзя требовать традиционной художественности. Здесь, например, нет психологии, точно так же, как икона – это не психологический портрет человека. Здесь на равных присутствуют реальное и сакральное – как на иконе рядом с людьми могут быть нарисованы ангелы и черти, так и у меня фигурируют всадники Апокалипсиса, саранча и тому подобные вещи. Иконичность этого текста никто не увидел, хотя это типичная постмодернистская игра. Это, примитивно выражаясь, попытка сделать фильм ужасов на основе Апокалипсиса, а не на основе европейской демонологии, как это обычно бывает.

– Не собираетесь ли вы вернуться к романам?
– Пока нет. Мне очень понравилась работать в телеформате, даже больше, чем писать сценарий для художественного фильма. Потому что путешествовать по земле, просто по земле, по которой ходишь, – ни с чем не сравнимое ощущение. И если ты можешь его передать адекватно в тексте или в кадре, то это затягивает не хуже наркотика.

– То есть можно ожидать новых телепроектов, хотя в роли ведущего вы предпочтете не появляться?
– Ну, может быть, не телепроектов, но, во всяком случае, фотокниг, где история сопрягается с ландшафтом, выявляются новые смыслы, – это дело очень увлекательное.

..............