Середина шестидесятых. «Битлы», «роллинги», дети цветов, Боб Дилан, Pink Floyd, ЛСД, марихуана – все приметы времени. Но на «официальной» британской радиостанции BBC рок-н-ролла, как и секса в Советском Союзе, почти нет – два часа в неделю не считаются. Зато существует пиратская станция Radio Rock, которая крутит опальных музыкантов 24 часа в сутки. И ее слушают все – от пионеров до пенсионеров.

Консервативное правительство недовольно, но пираты фактически не нарушают законы. Что делать? Выход найдется, ведь «задача правительства – принять закон, ставящий что-нибудь вне закона».

Рок-волна» довольно сильно напоминает «Стиляг» Тодоровского: те же яркие краски и противостояние серому мертвому официозу

Одновременно с подготовкой травли вольнолюбивых пропагандистов секса, наркотиков и рок-н-ролла, стоящих на якоре где-то в Северном море, на самом корабле разворачивается драма взросления – дело в том, что в самом начале фильма на судно приезжает 18-летний юноша Карл, приходящийся крестником владельцу радиостанции, импозантному Квентину (Билл Найи, а озвучивает его Сева Новгородцев). Карл ищет себя, смысл жизни, любовь и пропавшего отца.

(– А чем занимался твой отец?

– Ну, сексом с моей мамой.)

В этом – особенно с девушками – ему помогает команда опытных и бесшабашных забулдыг-радиодиджеев, больше всего на свете любящих секс, наркотики и рок-н-ролл. У каждого свой характер и харизма.

Верховодит бородатый пошляк Граф, также в команде Тупой Кевин (кличка, характеризующая нестандартное мышление этого диджея), надоедливый Ангус, наивный Саймон, диктор новостей Джон («Я жизнь отдам за новости и сводки погоды»), отшельник Боб, любитель «кислотных» медитаций и The Grateful Dead, Полуночный Марк, ставящий сексуальные баллады и притягивающий бесчисленное множество девиц в кровать своим молчанием, бравирующий французским прононсом Дэйв, циник, пошляк и балагур.

«Рок-волна» довольно сильно напоминает «Стиляг» Тодоровского: те же яркие краски, рокэнрольные шмотки, ностальгия, пафос, противостояние серому мертвому официозу. Слоган фильма такой же пафосный: «Мы лишим девственности ваши ушки!»

Режиссер фильма Ричард Кертис раньше занимался мелодрамами и ромкомами – «Четыре свадьбы и похороны», «Реальная любовь», «Дневник Бриджит Джонс», «Ноттинг Хилл», поэтому «соплей в сахаре» хватает и здесь. Режиссер, видимо, понимает это и сам, поэтому пытается уравновесить картину довольно странным способом – шутками на грани фола.

К примеру, одного из самых неприятных персонажей, помощника министра (его играет Джек Дэвенпорт), зовут Биздьюк, что с особенным смаком подчеркивают актеры, отвечающие за дубляж.

Кстати, последние стали чуть ли не основной приманкой для зрителя. Британских радиодиджеев озвучили сливки отечественного эфира, собранные в основном с радиостанции «Маяк».

Роман Трахтенберг отдал свой голос Филиппу Сеймуру Хоффману (Граф), Сергей Стиллавин говорит за Ника Фроста (Дэйв), Антон Комолов озвучил 18-летнего Карла (Том Старридж), Ольга Шелест стала экстравагантной алкоголичкой Шарлот и «мамой» Комолова (Эмма Томпсон), а Тутта Ларсен – племянницу Квентина и предмет страсти Карла, прекрасную, но легкомысленную Мэри-Энн.

Впрочем, если даже не знать об этой «изюминке», впечатление от фильма не меняется. Картину вытягивает, прежде всего, саундтрек: The Kinks, The Yardbirds, The Rolling Stones, The Who, The Beach Boys, The Hollies, Cream, The Supremes, Леонард Коэн, Франсуаза Арди, Донован, Вэн Моррисон, Джефф Бек, Дасти Спрингфилд, Джимми Хендрикс, Дэвид Боуи…

Перечисленных фамилий достаточно для того, чтобы заманить любого меломана в кино. Не подкачала и атмосфера, несколько напоминающая о ретро-поделках Джона Уотерса вроде «Лака для волос» или «Плаксы».

Есть и проблема – излишняя мелодраматичность, пафос и огромное количество скабрезных шуток (постоянный повтор фамилии Биздьюк автоматически вызывает у зрителя ухмылку). Когда ближе к финалу фильма он превращается, натурально, в «Титаник», от заявлений в духе «Мы все умрем, а рок-н-ролл будет жить» становится не по себе, и вместо переживания за судьбы героев зритель чувствует острую жалость к тонущим виниловым пластинкам.