Сергей Худиев
Европа делает из русских «новых евреев»
То, что было бы глупо, недопустимо и немыслимо по отношению к англиканам – да и кому угодно еще, по отношению к русским православным становится вполне уместным.
0 комментариев
8 октября 2007, 16:29 • Культура
Новый Андрей
«Изгнание» – второй фильм российского режиссера, резко стартовавшего несколько лет назад фильмом «Возвращение», который получил два приза на фестивале в Венеции. «Изгнания» ждали с большим нетерпением – и потому, что второй фильм начинающего режиссера – это всегда большое испытание, и потому, что очень уж серьезным оказался дебют.
«Изгнание» не провалилось, более того – взяло на Каннском кинофесте премию за лучшую мужскую роль. И вот теперь фильм этот вышел в прокат и каждый сможет составить о нем свое собственное впечатление.
Холостяцкий завтрак
Снимая новое кино, он уже считал, что в реальность привносить можно все что захочешь…
Александр (Константин Лавроненко) решает пожить вместе со своей семьей некоторое время в пустующем отцовском доме, где он не был уже 12 лет.
В первый же вечер на новом месте жена Вера (Марина Бонневи) сообщает ему, что она беременна, причем ребенок не его. Далее следует череда дней и разговоров, все сильнее отдаляющих супругов друг от друга.
После того как Александр вынуждает жену сделать аборт, она умирает, однако это событие становится только началом хождения главного героя по мукам.
Режиссер Андрей Звягинцев не обманул ничьих ожиданий: критики, радостно покрикивая «Мы знали!», пеняют «Изгнание» пересказыванием канонических истин (этот же упрек был обращен к «Возвращению»), зрители покупают билет в кино с гордостью за то, что наш-то «новый Андрей» второй раз заграницей отмечен.
- Няня на страже мира
- Режиссеры бывшими не бывают
- Сообщающиеся сосуды
- Спецприз для России
- В Каннах раздали «пальмы»
На эту тему
Но если кинематографический дебют Звягинцева и впрямь походил на притчу с соблюдением принципа безвременья и неопределенности пространства, то новая картина Звягинцева – это киновариант холостяцкого завтрака, когда на одну сковородку попадают яйца, авокадо и ложка сметаны.
В «Изгнании» русские имена произносятся на западный манер (Александр – Алекс, Кирилл – Кир), звонят герои с дисковых телефонов или из автоматов, ездят на старых иномарках, но умирать уезжают на машинах скорой помощи марки «Волга».
Общечеловеческая история выкладывается мозаикой фрагментов разных культур, потому и уживаются в рамках одного фильма герой актера Балуева (живет он, к слову, в здании с табличками «Hotel» и «Bar»), просаживающий деньги в казино по ночам, молдавские крестьянки, поющие в финале, а также стадо овец и пастырь.
Интересно, жюри и зрители в Каннах посчитали это энциклопедией русской жизни?
Между первой и второй
Полудетективная история прячет под собой тонкий слой метафизики, но, когда героиня ставит перед собой сложные вопросы о природе человеческих взаимоотношений, ей не удается дойти до их решения – она захлебывается соплями в буквальном смысле слова.
И это притом что в этот момент произносятся самые важные в рамках фильма слова («Мы не дети своих родителей»).
Но боль непреодолимой отчужденности между мужем и женой, мужчиной и женщиной почти не видна за деталями, да еще и такими, которым никак нельзя поверить (шелковые простыни в семье героев «Возвращения» заменила белая рубашка героя, в которой он и ходит прогуляться на гору, и делает уборку в доме).
При узнаваемости авторского стиля «Изгнание» все же имеет принципиальное отличие от первой картины Звягинцева, где, изрядно покромсав сценарий «Возвращения», режиссер относительно бережно отнесся к реальности в фильме – очистил ее, но не пытался собирать по-своему.
Снимая новое кино, он уже считал, что в реальность привносить можно все что захочешь (это почти дословно его слова из интервью). Как оказалось, демиургу, получившему похвалы европейских кинематографистов и волшебную палочку творчества, нужно научиться ею управлять.
Пока же стоит быть готовым к тому, что зрители вслед за главным героем будут повторять при выходе из зала: «Чё ты несешь?!»
