Психи в «мертвой» Праге

Дворец «У каменного колокола» (на Староместской площади), где всю чешскую историю местные аристократы рожали, растили и убивали друг друга, отдан на лето особам отнюдь не голубых кровей – художникам направления ар-брют («грубое искусство»). Нет ничего удивительного в том, что они, в отличие от чешской знати, решали совсем другие задачи – как избавиться от алкоголизма и вдобавок не умереть с голоду.

Королевский ар-брют

Отто Гутройнд - «Вики»

Это, в первую очередь, Жан Дюбоффе, флагман ар-брют, после двадцати лет непрерывных боевых действий против критиков был обласкан нью-йоркским музеем Гуггенхайма, МоМА вкупе с лондонской «Тэйт». Большинству его сотоварищей повезло меньше: хоть и звали некоторых из них манхэттенские галеристы пожить в Америке на вольных хлебах, но опыт, как правило, оказывался неудачным. Не получалось у свободолюбивых ар-брютовцев зажить на новом месте, и отправлялись они обратно, домой.

Отдельные теоретики предлагают считать ар-брют детские рисунки и работы душевнобольных. В последнем случае сложно привести контраргументы, списать все на набившую оскомину художническую эксцентричность. Действительно, кое-кто из представителей ар-брюта всю свою творческую жизнь провел именно в стенах домов скорби. Как бы то ни было, ар-брют ориентируется на наив и примитив, а какой длины рукава рубашки автора – его личное дело.

В дворце «У каменного колокола» можно увидеть не навязчивые мотивы a la доктор Лектор, но трогательные, изящные и часто весьма жизнеутверждающие вещи. Все это давно стало трендом европейского актуального искусства. Только вот в России ар-брют не нужен никому, кроме разве что тех, кто считает: хорошее искусство – маргинальное искусство.

Ас люфтваффе приземлился на Кампе

Франтишек Купка – «Женщина, срывающая цветы»

С Йозефом Бойсом совсем другая история. Довольно большая выставка этого счастливчика из люфтваффе (по легенде, Бойс после падения своего самолета был найден и вылечен крымскими татарами; впрочем, этому можно не верить) до середины сентября идет в Музее на Кампе.

Единственная российская выставка Бойса прошла почти пятнадцать лет назад, и с тех пор объекты художника, повлиявшего на современный художественный ландшафт едва ли не больше Энди Уорхола, никак не доберутся до нашей страны. Хотя считается, что России насквозь метафизичный Йозеф Бойс ближе и понятнее Энди.

Бойс в Музее на Кампе обычен, насколько вообще может быть обычен Бойс. Вроде бы ничего удивительного: его фирменные воск, жир, войлок (это у Бойса остались воспоминания, как татары заворачивали его в войлок и смазывали жиром раны), пусть и в самых причудливых сочетаниях.

Однако шаман, политик, художник Бойс умеет окутать свои объекты мистическим флером, а попутно еще и записать свой месседж на зрительскую подкорку. Есть мнение, что здесь имеет место расчет: работая с традиционными, древними материалами, художник обращается к генетической памяти зрителя. Все остальное – лишь умение донести до него свою мысль.

Это не «Смак»

Франтишек Купка «Кафедральный собор»

Благодаря этому Бойса несложно понять на интуитивном уровне. Правда, сам Бойс неоднократно повторял: невозможно-де понять мои работы, не зная о моих политических взглядах (Бойс, помимо прочего, был одним из основателей немецкой Партии зеленых).

О самых любопытных Музей на Кампе позаботился отлично. Пары часов, проведенных в уютном видеозале за просмотром документального фильма о Бойсе, ничуть не жалко. Очень мило наблюдать, как художник готовит обед на всю многочисленную семью, особенно учитывая то, что к немецкому фильму прилагается английский подстрочник.

Тот, кто не находит забавным процесс чистки знаменитым художником картошки, может обратиться к солидному собранию музея работ чешских художников, среди которых произведения абстракциониста Франтишека Купки и кубиста Отто Гутфройнда. Их время, отведенное на приготовление обедов, вышло много раньше бойсова, хотя, конечно, менее хорошими художниками они от этого не стали. В общем, одно удовольствие эти пражские выставки.