Постмодернизм по направлению к модернизму

Прошедший 20 июня аукцион Sotheby’s, посвященный искусству ХХ века, принес 164 млн. долларов. Портрет кисти Модильяни почти поставил рекорд, а самый ожидаемый лот – портрет Доры Маар работы Пикассо – так и не нашел своего покупателя. И не он один. Аукцион собрал более 600 человек. Оно и понятно – постмодернизм переживает свой крах, самое дело вспомнить о модернизме.

По рейтингу самых дорогих работ, составленному The Art Newspaper, все высшие строчки заняты работами, написанными в период 1890–1930-х годов. Пикассо, Матисс, Модильяни… На этот раз общая сумма аукционных сборов на 29% превышает последний рекорд, установленный в апреле 1989 года, когда аукцион собрал 68,8 млн. (а вскоре на рынке искусства разразился кризис). Сейчас же кризиса нет, однако многие лоты не находят своего покупателя именно из-за завышенных цен. Как признается глава европейского отдела соперничающего дома Christie’s, сами аукционы иногда опережают рыночные оценки. Кстати, на параллельном аукционе (собрал 160 млн., но 20% лотов не были реализованы) тоже были свои провалы: не нашли покупателя несколько работ Шиле, Пикассо и даже работа Макса Эрнста, представлявшаяся одним из лотов-«паровозов» аукциона.

По идее пределов стоимости действительно великого произведения искусства на торгах нет, но следует помнить, что большинство посетителей аукционов – вовсе не сумасшедшие коллекционеры. Этот образ безумцев, запечатленный мировой литературой, давно уже вымер. Искусство нынче в моде (недаром профессия галериста становится популярной в Голливуде – галеристы заполонили экраны, от «Секса в большом городе» до «Развода по-американски»). Для тех, кто нынче приходит на аукцион, искусство – лишь выгодное вложение денег, потому предложение ограничено коммерческой привлекательностью и раскрученностью бренда. В данном случае – именем художника.

Парижская школа

Картина Модильяни «Жанна Эбютерн в шляпе» ушла за 16,4 млн. фунтов

Париж начала века представлял собой удивительный артистичный муравейник. Улей даже, если вспомнить о знаменитом французском La Ruche, собравшем под своей крышей на какой-то период времени всех тех, чьи работы нынче приносят шестизначные цифры на аукционах.

Впрочем, еще до этого французские импрессионисты сказали миру новое слово в искусстве. На нынешних торгах Christie’s были представлены работы Сезанна, Ренуара, Мане и Писарро. Если Ренуар («Девушки в цветущем саду» – 7 млн. долларов) еще сохраняет связь с буржуазным искусством, с безмятежной, расслабленной жизнью, гармонией и яркими красками, то именно Сезанн стал переходным звеном между классикой и искусством нового времени с его ломаным и нервным восприятием мира. Его «Дома, утопающие в зелени» ушли за 6,1 млн. евро.

Однако поле искусства осталось за «молодыми» – Пикассо, Модильяни, ван Донгеном, Сутиным и прочими, теми, кто в тесных, как соты, кельях «Улья» творил новое искусство.

Картина Модильяни «Жанна Эбютерн в шляпе» ушла за 16,4 млн. фунтов (предварительные оценки – не больше 12 млн.), то есть почти за 30 млн. долларов. Знал бы кто об этом тогда, в 1920-м, когда Модильяни не мог продать ни одну из своих картин и умер от отчаяния, голода и пьянства? Жанна Эбютерн познакомилась с художником, когда ей было всего 17 лет. Любовная история начала века, увековеченная в лебединых шеях и пустых глазах изумительных полотен. Кто может угадать в девушке в яркой шляпе ту Жанну, что бросилась с крыши в день похорон возлюбленного?

Впрочем, как бы это ни звучало цинично, таких цен никто не мог предположить и в 1997 году, когда Марвин Шайн, предыдущий владелец картины, купил ее на аукционе за 8,7 млн.

Профессионалов это не удивляет. Цены на модернистское искусство и правда взлетели вдвое с 1998 года, согласно исследованию, проведенному агентством Art Market Research, которое анализировало цены на 25% произведений искусства этой эпохи, проданных за последнее десятилетие. И это учитывая, что с 1990 по 1993 год цены упали вдвое, а потом в течение пяти лет едва изменились.

Одним Модильяни Sotheby’s не ограничился. Парижская школа нынче в моде. Кроме непроданного портрета Доры Маар, которому, по мнению арт-критиков, не хватило эмоциональной насыщенности, был и «Портрет художника с моделью», принесший 7,4 млн. Christie’s же представил картину, изображающую мужчину с трубкой (видно, мальчик уже вырос), которая принесла 7,8 млн. долларов, «Мулен Руж» в расцвете его славы (2,2 млн. долларов) и одну из последних работ, «Голову мужчины» (1971), которая была продана за 6,4 млн. долларов.

Картины Пикассо появились на рынке после того, как в мае на аукционе «Дора Маар с кошкой» принесла 95,2 млн. долларов. Спрос на них был настолько велик, что арт-дилерам приходилось искать их в России, Азии и на Ближнем Востоке. 25 работ Пикассо засветились на «Арт-Базеле» (три были проданы в первый же день).

Венская Мона Лиза

Картина Пикассо «Мальчик с трубкой» (104 млн. долларов, май 2004) уже не является самой дорогой картиной мира

Картина Пикассо «Мальчик с трубкой» (104 млн. долларов, май 2004) уже не является самой дорогой картиной мира. Картина Густава Климта «Золотая Адель», которую называют еще «венской Моной Лизой», ушла за 135 млн., поставив новый мировой рекорд. Символизм, который не так давно честили как мертвое, никому не нужное искусство, нанес сокрушительный удар по гидре модернизма.

Последние 60 лет эта картина висела в Австрийской галерее искусств рядом со знаменитым «Поцелуем». Портрет Адель Блох-Бауэр, жены сахарного магната и хозяйки известного венского салона искусств, долгое время оставался предметом тяжбы между австрийским правительством и племянницей госпожи Блох-Бауэр. Наследница утверждала, что пять картин Климта, включая и эту, были украдены фашистами в 1938 году и таким образом попали в Австрийскую галерею искусств. На самом деле сама Адель Блох-Бауэр, умирая в 1925 году от менингита, в своем завещании указала, что картины должны перейти в собственность австрийского государства после смерти ее мужа. Но случилась война, ее муж бежал, оставив все имущество позади, фашисты конфисковали картины, три оставили в галерее, а остальные продали. Судебное разбирательство завершилось в январе, картины были возвращены наследникам, что, кажется, только придало интриги на нынешних торгах.

Впрочем, дело не в интриге. Рональд Лаудер, косметический магнат и ценитель искусства, впервые увидел картину Климта в возрасте 15 лет – и мечтал о ней с тех пор. Любовь с первого взгляда? Видно, Оскар Уайльд был прав – и портреты тоже имеют душу.

Соорганизатор и президент нью-йоркской Neue Galerie, он, конечно, выставит портрет Адели у себя. В конце концов, много ли картин такого масштаба осталось на рынке? Да ни одной. В интервью информационному агентству Bloomberg Лаудер сказал: «В искусстве, если речь идет о чем-то бесценном, ты не торгуешься. Деньги не имеют никакого отношения к картине. Она бесценна. Несколько дней назад, в Париже, я видел «Мону Лизу». Разве это можно оценить?»

Шлюхи и подсолнухи Шиле

«Подсолнухи» Шиле принесли 10,5 млн. фунтов. Видно, пейзажи нынче больше в цене, нежели лолитообразные красотки

Christie’s также выставил на торги и другую звезду – Эгона Шиле. На торгах мелькнули пять его акварелей общим эстимейтом 7,6 млн. фунтов. Одна из них, «Моа» – полуголая черноволосая танцовщица с шарфом цвета индиго, – была оценена в 3,2 млн. Увы, покупателя не нашлось. Зато «Подсолнухи» Шиле принесли 10,5 млн. фунтов. Видно, пейзажи нынче больше в цене, нежели лолитообразные красотки.

Кстати, эта картина в свое время тоже считалась украденной фашистами у законных владельцев. Нехарактерная для венского художника (Шиле, умерший в 1918 году от малярии, больше известен своими эротическими акварелями), она великолепно отражает дух предвоенной эпохи: блеклое осеннее солнце, желто-зеленые тоскливые цветы.

Кстати, Карл Грюнвальд, предыдущий владелец картины, служил вместе с Шиле в армии и был другом художника. И он действительно верил в гений Шиле, хотя вряд ли рассматривал его картины как удачное вложение средств. Эта картина – одна из тех 50, которые он увез с собой во Францию во время Второй мировой, и третья возвращенная его наследникам.

Удивительно, насколько культура, ныне воспринимаемая как яркая, плодотворная и романтичная, современниками воспринималась аналогом dance macabre. В конце концов, именно в те годы и появилось понятие декаданса – синонима упадка, разврата и потери моральных и эстетических ценностей. Ах, господа обвинители, перенестись бы вам в нашу эпоху!