Легендарный Эль Лисицкий

Мало того, что это первая монография на русском языке, посвященная Эль Лисицкому (1890-1941). Она и издана как памятник конструктивизма. Семь книг в футляре ручной работы, принимающем разные пространственные формы. Пять биографических томов, посвященных разным этапам жизни художника, дополнены томами аналитических таблиц и избранных теоретических статей и докладов.

Отец дизайна

Эль Лисицкий, благодаря характеру и биографии, смог синтезировать враждующие течения русского авангарда

Сама выставка, экспонирующая увеличенные репродукции страниц книги – с рисунками, фотографиями, чертежами Эль Лисицкого, – устроена в духе его принципов. Зритель попадает внутрь выстроенного им пространства. Тут же – непрерывная демонстрация на экране компьютерного фильма о возможной в будущем идеальной выставке художника. Когда его работы, заточенные в музейных запасниках и архивах, станут общедоступны.

На открытии академик архитектуры Селим Хан-Магомедов заметил, что русский авангард стал первым и единственным течением в культуре России, которое было востребовано мировой цивилизацией. Именно авангард сформировал стиль ХХ века. А Эль Лисицкий входил в первую десятку творцов этого стиля. Этим и объясняется невероятный интерес к нему на Западе. Его работы уходят с аукционов за сотни тысяч долларов. У нас же они лежат без движения в запасниках Третьяковки и в ЦГАЛИ, куда, опасаясь за сохранность, их передала вдова художника на рубеже 1950-60-х годов.

Эль Лисицкий, благодаря характеру и биографии, смог синтезировать враждующие течения русского авангарда в единый большой стиль. Будучи одновременно художником и ученым, архитектором и фотографом, инженером и графиком, создателем мебели и интерьеров, Эль Лисицкий заложил основы того, что ныне зовется дизайном.

Автор книги Александр Канцедикас работал над ней 15 лет, еще три года «Новый Эрмитаж» ее издавал. Срок долгий, и это притом, что сам Эль Лисицкий творил всего лишь 25 лет, причем последние 18 жил с одним легким, будучи тяжело, а по сути смертельно, болен.

Целостное понимание Эль Лисицкого в России до сих пор под вопросом. Дело в том, что разные периоды его творчества не только противоречили друг другу, но и казались подозрительными в те или иные исторические эпохи. Увлечение еврейским искусством сменялось работой в русле крайнего западного авангарда, а затем – созданием пропагандистских основ советского тоталитарного строя. От «Истории ВКП(б) в плакатах» 1926 года с едва ли не первым изображением Сталина до предсмертного плаката «Давайте побольше танков!» Эль Лисицкий задал мощный импульс советской эстетике.

Но столь же ясно, что он заложил основы пространственного решения нынешних компьютерных программ. Его шрифты глядят со всех плакатов. Он был провозвестником оп-арта 60-х, новейшего фотомонтажа, дизайна мебели и интерьеров. Чтобы только осмыслить это, надо, кажется, быть конгениальным самому творцу.

Выставка в «Новом Эрмитаже» продлится до середины мая. Тут же можно будет заказать экземпляр фолианта, который стоит, между прочим, 800 долларов.

Я список городов прочел до середины

Фотография Тятьяны Рядно "Улица Иерусалима"

В галерее «Фотосоюз» на Покровке с 20 февраля начинает работать выставка известного московского фотографа Александра Тягны-Рядно «Пятьдесят городов». Посвящена она полувековому юбилею автора.

На самом деле городов, где побывал Тягны-Рядно, гораздо больше, чем может прожить на свете любое существо. Навскидку он вспомнил их порядка четырех сотен. Вот она, «сбыча мечт» о перемене мест. Выпускник МАИ и факультета журналистики МГУ, инженер и фоторедактор, Александр ближе к перестройке поменял жизнь, уйдя на вольные творческие хлеба.

Главное – сделать выбор, и тогда все вокруг тебя поменяется. Так он стал «ярким представителем» первого постсоветского поколения фотографов, для которых – и персональные выставки, и призы, и любые глянцевые журналы, и заказы, и высокие цены на аукционах.

Но главное – зафиксированные время и место. Свадьба в Тюмени с разложенными на постаменте Вечного огня пластмассовыми стаканчиками и бутылкой водки. Тесная иерусалимская улочка, где солнечный свет сжат тысячелетиями истории, на которые глядит, сидя на складном стуле у своей лавки, молодой парень. Столик уличного кафе во французской провинции. Подвал в Угличе времен перестройки: то ли маляры, то ли бомжи в захламленном ведрами и велосипедами помещении. Смоленск тех же лет: третьеклассники с мороженым потешаются над выставленной в окне магазина для привлечения покупателей обнаженной девушкой. И тут же – вылизанный церковный двор в Муроме наших дней. Задворки арабского дома в Хургаде. Сантьяго, Барселона, Париж, Салоники. Великий Устюг, Шуя, Касимов и Выборг. Пейзажные шедевры средней полосы и страшноватая норильская индустрия.

Лучшее выставочное время, как считают, – между «мужским» и «женским» праздниками. Галерея «Фотосоюз» на Покровке юбилеем любимого автора, с выставки которого ровно пять лет назад начала свою собственную историю, удачно закругляет эту композицию.

Аутентичный Третьяков

Третьяков Павел Михайлович

До середины апреля в Третьяковской галерее проходит выставка рисунка и акварели, которые были собраны самим ее основателем – Павлом Михайловичем (1832-1898). Самое время посмотреть, с чего начиналась галерея, – в преддверии полуторавекового юбилея. Тем более что не так давно мэр Москвы и спикер Мосгордумы предложили отменить ленинский декрет 1918 года о национализации и вернуть Третьяковскую галерею тем, кому она была подарена: Московской думе и москвичам для бесплатного ее посещения.

Все это вряд ли реально. Во-первых, большая политика. Во-вторых, сама первоначальная коллекция сильно расширилась. При этом кое-что ценное передано в другие музеи и даже в другие – по нынешним границам – страны. В общем, уже не посчитаешь, где чье. Но можно воспользоваться случаем посмотреть и прицениться к «дарам, которые мы потеряли».

Павел Третьяков больше собирал живопись. Отдел рисунков появился лишь к концу 1880-х годов. Когда галерея в 1892 году передавалась Москве, в собрании было менее пятисот рисунков (картин втрое больше). Но к концу жизни он уже собрал графики более полутора тысяч единиц. Из них на выставке представлено около 250.

Экспозиция состоит из шести залов. Первый – мемориальный. Тут рассказ о коллекционере, фотографии залов конца XIX века, сделанные накануне смерти Третьякова. Второй зал можно назвать «В русском жанре». От «Чаепития в Мытищах» Перова до «Магазина» Павла Федотова.

Далее – «мир художника»: портреты живописцев, их мастерские, друзья, нелегкая личная жизнь. Следующий зал эскизов знаменитых картин вроде «Последнего дня Помпеи» Брюллова и «Явления Христа народу» Александра Иванова.

Дошли наконец и до зала пейзажа. Шедевр к шедевру – от Сильвестра Щедрина до Валентина Серова. Последний зал посвящен предсмертным приобретениям Павла Михайловича в 1890-е годы: Врубель, Левитан, Сомов, Бенуа. Поневоле пожалеешь о ранней смерти купца-собирателя, отказавшегося лечиться от язвы. Последними словами были: «Берегите галерею…»