Игорь Мальцев Игорь Мальцев Отопление в доме поменять нельзя, а гендер – можно

Создается впечатление, что в Германии и в мире нет ничего более трагичного и важного, чем права трансгендерных людей. Украина где-то далеко на втором месте. Идет хорошо оплачиваемая пропаганда трансперехода уже не только среди молодежи, но и среди детей.

15 комментариев
Игорь Караулов Игорь Караулов Поворот России на Восток – это возвращение к истокам

В наше время можно слышать: «И чего добилась Россия, порвав с Западом? Всего лишь заменила зависимость от Запада зависимостью от Китая». Аналогия с выбором Александра Невского очевидна.

10 комментариев
Геворг Мирзаян Геворг Мирзаян Китай и Запад перетягивают украинский канат

Пекин понимает, что Запад пытается обмануть и Россию, и Китай. Однако китайцы намерены использовать ситуацию, чтобы гарантировать себе место за столом переговоров по украинскому вопросу, где будут писаться правила миропорядка.

6 комментариев
19 ноября 2006, 11:16 • Культура

Все оттенки прошлого

Все оттенки прошлого
@ ИТАР-ТАСС

Tекст: Олег Рогов

Это две очень разные книги, повествующие об одинаковых событиях. Людмила Алексеева («Поколение оттепели». М.: Захаров, 2006), как и положено лидеру демократического движения, рассказывает о его зарождении. Алексеева как будто читает лекцию молодым студентам. Все очень объективно, ответственно, исторически значимо.
Нина Воронель («Содом тех лет». Ростов-на-Дону: Феникс, 2006), драматург, издатель знаменитого журнала «22», предпочитает личные оценки участников. Она рассказывает не только о событиях, но и о заверченных в них людях, обуреваемых страстями. Сильных и слабых, лукавых и благородных, несчастных и амбициозных.

Воспоминания Людмилы Алексеевой написаны для американского читателя. Процессы, происходившие на пространстве бывшего СССР, весьма волновали заинтересованную публику, и Алексеевой, тогда еще эмигрантке, автору «Истории инакомыслия в СССР» (1984), предложили поделиться воспоминаниями об оттепели. О возникновении явочным порядком демократического движения в Советском Союзе. О реакции властей на зарождающееся в несвободной стране гражданское общество.

Прошлое на экспорт

Книга Людмилы Алексеевой «Поколение оттепели»
Книга Людмилы Алексеевой «Поколение оттепели»

Американским читателям пришлось многое объяснять. Например, кто такие декабристы и почему в СССР не поощрялось общение с иностранной прессой.

Особые требования были к стилю и к тому, что называется «пафос» в старом, филологическом значении этого слова. Требовались значительная доля сентиментальности и непременные «победные интонации», когда описываются преодоления препятствий.

В обратном переводе с английского на русский многие «экспортные» требования были изъяты – в этом несомненная заслуга авторской редактуры.

Сюжет книги вполне описывается фразой: «Как я дошла до жизни такой». Можно было понять, что не все ладно в Датском королевстве, когда тебя разбирают на собрании за чтение вслух неугодных поэтов или пение вредных песен.

Впрочем, дядя будущего председателя Московской Хельсинкской группы очень емко описал своей племяннице статус-кво: «Ты говоришь о принципах социализма, но ведь не в этом дело. Принципы – для таких ученых дур, как ты. Нет принципов. Нет социализма. Есть просто шайка паханов. Они захватили власть и удерживают ее».

Собственно, это книга о гражданском взрослении. О нескольких логичных поступках, нескольких шагах, которые сложились в дорогу – на какой-то ее стадии – без возврата.

Вот несколько характерных цитат:
«Когда Мише было тринадцать, он спросил, почему все наши гости – бывшие каторжники или бывшие сумасшедшие».

«Теперь мы напрочь лишены частной жизни. Наша квартира круглосуточно прослушивалась. Мы жили как на сцене… В дверь постоянно кто-то звонил. Десятками приходили иностранные корреспонденты и ходоки из провинции. Часто пресс-конференции группы проводились в нашей квартире, в большей из двух комнат. Старые семейные порядки были забыты».

«- Знаете, последние восемь месяцев были самым счастливым временем в моей жизни, – сказал мне Щаранский.

- Я так прожила десять лет, – ответила я. – Позволить себе думать что хочешь и жить как считаешь нужным – это прекрасно. Есть только один недостаток – это почти неминуемо кончается тюрьмой».

Вблизи и изнутри

Книга Нины Воронель «Содом тех лет»
Книга Нины Воронель «Содом тех лет»

Книга Нины Воронель – о тех же временах и о тех же людях. Ее воспоминания, несмотря на, казалось бы, скандальный оттенок, написаны с любовью.

Их пафос в чем-то схож с книгой Алексеевой – Воронель тоже много пишет о том удивительном и опасном преображении, когда вполне частный поступок становится гражданским актом.

«И вдруг как-то неожиданно, без всякого предупреждения наш прекрасный мир начал рушиться. На нас хлынул поток событий, в результате которых наш маленький благополучный кружок развалился, как карточный домик».

Вопрос в том, что происходит дальше. А дальше не все так просто. Люди вынуждены соответствовать ролям, которые они не выбирали. Подчинять свою жизнь навязанным окружением или государством правилам игры, которые к тому же постоянно переписываются в одностороннем порядке.

«Беда моя в том, что я подошла к людям, способным противостоять системе, слишком близко, практически вплотную. И то, что я увидела, не укладывается в привычные литературно-апологетические рамки. Неожиданно для меня самой оказалось, что я терпеть не могу бесовщину, а без бесовщины никакое революционное движение практически невозможно».

Воронель приводит характерное восклицание одной дамы, которая наблюдала за первой политической демонстрацией в СССР – у памятника Пушкину: «Боже! Как бы я уважала этих людей, если бы не знала их так хорошо!» «Но ведь они это уважение заслужили! А ее «знание» – это деталь ее биографии», – возражает Воронель.

Но ее книга и состоит из «деталей биографии»: противостояния и отталкивания с Синявскими, дружбы и взаимного непонимания с Ларисой Богораз, десятков колоритных персонажей, слабости которых лишь подчеркивают их масштаб.

Иногда масштаб личности определяет не степень гениальности человека, а его нахождение – подчас непланируемое – в потоке мощных вибраций, возникших на пространстве схлестнувшихся исторических силовых полей.

«Масштаб личности определяется не ее слабостями и просчетами, а тем завихрением пространства, которые она вкруг себя создает. Синявский и Даниэль были не идеальные схемы, а люди из плоти и крови, очень разные: Андрей – лукавый сосуд с двойным дном, Юлик – прозрачный и открытый, весь как на ладони. Однако судьба у них оказалась общая – они стали культовыми фигурами, потому что создали вокруг себя потрясающее завихрение пространства. Из-за этого завихрения течение истории России, а может, и всего мира, – изменило свой курс. И изменило судьбы многих, втянутых в эту воронку».

Эта воронка вышвырнула автора за пределы СССР. Рассказ о театральном мире Бродвея, о кинокарьере ее знакомых, о Каннском кинофестивале времен «Ностальгии» и израильской, французской, американской литературных диаспорах не менее увлекателен, чем рассказ о причудах советской литературной жизни и мытарствах отказников.

Книги Алексеевой и Воронель хорошо читать одновременно, сравнивая оценки тех же событий и реконструируя прошлое, высвеченное их прозой, как мощными прожекторами с разными фильтрами.

..............