В тепличных условиях

«Секрет успеха» смонтирован динамичнее, если не сказать изящнее, многих аналогичных программ. И по мелочам здесь все весьма корректно, весело и даже справедливо. Приходят люди, поют на свой страх и риск перед жюри, а оно решает их судьбу. Если поют хорошо, своей внешностью не отпугивают и вообще проявляют адекватность, – они проходят конкурс успешно. Если поют плохо, держатся странновато, а одеты совсем дико, – им дают от ворот поворот. Для монологов о наболевшем есть будка гласности. Жюри бывает иронично лишь в меру и никому не хамит. А это, надо признать, весьма тепличные условия, на многих творческих конкурсах часто напрочь отсутствующие. Остается понять один маленький навязчивый нюанс: почему же это шоу навевает такую грусть и такое раздражение?

Фактор цинизма, или Контекст заел

Представители старшего поколения участников отборочного тура проекта

Жюри делает вид, что песня собственного сочинения у очередного любителя – нечто запредельно безвкусное. Но разве что-то может считаться недопустимым после рифмы «А Муси-Муси-пуси, я вся во вкусе…» у Кати Лель? Жюри как бы игнорирует существование такого уникального певца, как Витас, чей реальный голос у нормальных людей может вызвать лишь истерический хохот. Все изображают, что нет такого очаровательного полувиртуального персонажа, как Глюкоза, чей живой вокал вообще не подлежит комментариям. Не потому что этот вокал плох, а потому что его качество не существенно. Наступила эпоха, когда «фанера» перестала быть халтурой и позором, а стала сложным электронным продуктом и отраслью шоу-бизнеса. Сплошь и рядом финальный продукт – то есть эстрадный номер или музыкальный клип – создают техническими средствами, а живой исполнитель становится их «человеческим лицом», их упаковкой. И знают об этом не только узкие круги посвященных. Чем дальше в третье тысячелетие, тем больше открытости в данных вопросах.

В такую эпоху очередная программа, излучающая серьезность и строгость в отборе человеческого материала для последующей раскрутки, выглядит анахронизмом. Притом анахронизмом отнюдь не прекраснодушным, а вполне циничным. Вне зависимости от искренности всех создателей шоу и всех членов жюри – давит объективный контекст, или, как сказали бы у Достоевского, среда заедает саму идею такой программы.

Наличие двойного стандарта подразумевает, что права и позиции заведомо не равны у всех, кто устремлен к большой профессиональной эстраде. Можно не иметь не только хороших данных, но и просто данных. Достаточно иметь команду из продюсера, имиджмейкера и других магических профи. А чтобы иметь такую команду, необходимы либо соответствующие финансовые средства, либо умение стать удобным для того или иного продюсерского проекта.

Те смельчаки, которые идут на конкурс такими, какие они есть, – практически в первозданном виде, – вызывают умиление и жалость. Сейчас их будут строго оценивать, критиковать, придирчиво осматривать, выслушивать с некоторой брезгливостью на лице. Но ведь отними у многих наших так называемых звезд всю армию поддерживающих служб – от массажиста и гримера до аккомпаниаторов – и они будут выглядеть и звучать ничуть не лучше, а может быть, и хуже многих претендентов «с улицы».

Школа святости Валерия Меладзе

Нескончаемая толпа желающих попасть на шоу (кастинг в Нижнем Новгороде)

«Секрет успеха» игнорирует эту объективную реальность в целом. И подробности у премьерного выпуска программы соответствующие. Самый известный из членов жюри – Меладзе – подается как «первый романтик страны». Он, возможно, романтик. Но все-таки не первый и даже не последний в первой десятке, которую хотелось бы вообще оставить вакантной. По стилю поведения жюри больше напоминало не о романтизме, а скорее о пуританском ханжестве.

Шестнадцатилетнюю девушку с достойными данными Меладзе вкупе с остальными членами жюри был готов оставить за бортом. Мол, а как же школа? А как же юной девушке в одиночку приехать в Москву из другого города? Все вели себя как патриархальные старцы. Это в стране, где паспорта получают в четырнадцать лет. Где недавно произошла очередная и весьма бурная сексуальная революция. Где вступление во взрослую жизнь происходит очень рано, как правило, задолго до окончания школы. Где весь строй бытия, от выживания до престижного процветания, глубоко презирает саму идею целомудренности и чистоты, если она не превращается в пикантную игру и условие выгодной сделки в любых смыслах этого слова. Шоу-бизнес отнюдь не на обочине общественных умонастроений. Он в известной мере – их законодатель. И желание соблюсти чопорный фасад в «Секрете успеха» воспринимается как нелепая виртуализация всего нашего шоу-бизнеса и социума.

Другие телепрограммы подобного рода обрушивают на зрителя все слезы и сопли, всю размазанную тушь неудачников и едкие комментарии оценщиков. То есть стараются включить у зрителя подсознательную тягу к вуайеризму, подсматриванию, ловя интимную сторону борьбы за место под лучами прожекторов. «Секрет успеха» идет своим путем – и создает аналог соцреализму. Глянцевый и пресный буржуазный реализм, или капиталистический, – сокращенно капреализм, – в котором нет даже пикантности или разнузданности откровенного китча. Идеальным символом этой вновь залакированной действительности смотрится в составе жюри мюзикловый продюсер Катерина фон Гечмен-Вальдек. Пышные локоны, роскошная гримировка и без того красивого лица, безупречный костюм и полное отсутствие живого нерва в реакциях, манерах, интонациях. Наблюдаешь Меладзе и Гечмен-Вальдек и понимаешь: конкурсанты приходят и уходят, а члены жюри остаются. Они-то и есть главные победители. Дальше можно не смотреть.