Антон Крылов: Террористы и автомобилисты

В Тверской области пьяный электрик расстрелял девять человек. В Лондоне террористы убили семь человек. В Баварии беженец из Афганистана зарезал ребенка и ранил его мать, возможно, они российские граждане.

Паника в Турине показывает, что все-таки террора люди боятся куда больше, чем мифического «русского влияния

В Турине из-за паники в ходе просмотра финала Лиги чемпионов пострадали 1527 человек, трое, в том числе ребенок – тяжело. Это главные новости минувших выходных.

Люди бегут из ближневосточных и африканских стран в поисках безопасности, но в Европе (включая Россию) ее становится все меньше и меньше.

Или нет?

После каждого теракта, массового или особо жестокого убийства есть три базовых вида стандартной реакции СМИ и публики. Первая, паническая: «А-А-А, все пропало, мир рушится в тартарары, мы скоро умрем».

Вторая, героическая: «Перед лицом беспрецедентной опасности мы должны сплотиться и доказать, что нас не запугать». И третья, рациональная: «Граждане, посмотрите статистику автокатастроф. В России в прошлом году погибли более 20 тысяч человек, это 55 смертей в день. Какие такие теракты могут с этим сравниться»?

В Европе со смертностью в автоавариях ситуация несколько получше, но все равно никакие террористы составить конкуренцию автомобилистам не могут.

Самой правильной реакцией на теракты все-таки является героическая, а не рациональная (фото: Alexander Zimovsky/Global Look Press)

И почему-то никто не призывает запретить производство новых автомобилей и отправить все старые в страны третьего мира – по аналогии с мигрантами.

Значит ли это, что бороться с терроризмом и, шире, с распространением радикальных идей не нужно? Разумеется, нужно. Несмотря на то что от алкоголя умирает на несколько порядков больше людей, чем от героина, ни один вменяемый человек не предлагает декриминализовать тяжелые наркотики параллельно с сухим законом.

Безусловно, терроризм – это абсолютное зло, и хоть и число жертв автомобилистов несравнимо больше, но автомобилисты не несут угрозы существованию общества и государства. А террористы хотят подчинить первое и разрушить второе.

Поэтому самой правильной реакцией на теракты все-таки является героическая, а не рациональная. От игнорирования бомбистов один шаг до их оправдания, а общество, начавшее оправдывать действия убийц (какими бы благими целями убийцы не прикрывались), – обречено вместе со своим государством. Сто лет назад это подтвердила Российская империя, а в развитии процесс можно наблюдать уже четвертый год к юго-западу от границ нынешней Российской Федерации.

***

Показательно: несмотря на то что теракты исламистов постепенно становятся буднями Западной Европы, накал антироссийской риторики в этих странах не спадает. Ни один гражданин США или Западной Европы не пострадал от действий российского государства или отдельных граждан (конфликт в Донбассе, где граждане разных стран частным порядком воюют с разных сторон фронта, мы не рассматриваем). Но «российская угроза» по-прежнему занимает в информационном поле несравненно больше места, чем террористическая.

Паника в Турине показывает, что все-таки террора люди боятся куда больше, чем мифического «русского влияния». И, действительно, если во времена существования СССР обывателя можно было напугать коммунистами, которые все отнимут и поделят (включая жен), то теперь непонятно – а зачем русские хотят во все вмешиваться?

Так что нет ничего удивительного в том, что Владимир Путин сравнил нынешнюю русофобию с антисемитизмом – она абсолютно так же иррациональна.

Но, как показывает опыт гитлеровской Германии, с помощью пещерного антисемитизма вполне можно воодушевить и мобилизовать культурный народ, который только после полного разгрома с ужасом поймет, что же он натворил.

Подобно тому, как Гитлер надеялся при помощи военных технологий «блицкрига» избежать ошибок Наполеона, современные русофобы, вероятно, надеются таким образом мобилизовать свои народы, но до реальной войны с Россией дело не доводить – не совсем же они сумасшедшие.

Проблема в том, что законы драматургии списаны с законов жизни. Если на стене висит ружье – оно стреляет. Тысячелетний европейский антисемитизм кончился Холокостом. Антикоммунистическая истерия – развалом СССР и советского блока в целом.

Но после Холокоста появилось победоносное Государство Израиль, а после распада СССР появилась современная Россия, которой приписывают тотальное влияние на электоральные процессы по всему. Фукуяма повержен, история не кончилась, и невозможно предсказать, как ситуация будет развиваться дальше.

***

Россия в 90-е годы готова была стать членом НАТО. И даже в начале нулевых, после избавившей многих от иллюзий бомбардировок Югославии – тоже была готова, как вспомнил на днях в интервью американским журналистам Владимир Путин. Но США оказались не готовы.

Потому что, в отличие от окончательно поверивших в превращение нашей страны во второстепенную державу навроде Канады (и до сих пор не готовых избавиться от иллюзий) российских либералов, хорошо учили историю и понимали, что указывать России, что делать, не получится.

Придется договариваться. А поскольку хотелось добиться своего сразу и по-быстрому, то было принято решение просто игнорировать Россию до тех пор, пока это будет получаться – а там уже что-нибудь придумывать.

Момент, когда пора придумывать, похоже, настал. Реальная террористическая угроза усиливается. Воображаемая российская также становится все более и более навязчивой.

И если пока что автомобилисты позволяют сторонникам рационального подхода считать террористическую угрозу незначительной, то развитие беспилотных технологий довольно скоро приведет к тому, что смерть в автокатастрофе станет такой же редкостью, как гибель при теракте.

Вот тогда отвлечь общество от реальных проблем русофобией будет совершенно невозможно.