Иерей Димитрий Фетисов: Главная проблема ЕГЭ – психологическая

Период ЕГЭ закончился, и многие выпускники, родители и учителя облегченно вздохнули. Теперь – разбор полетов,  многие снова будут ругать треклятый экзамен, а кто-то станет доказывать его несомненные преимущества.

До сих пор помню свой трепетный ужас при сдаче даже обычного сочинения за 11-й класс по русскому языку

Считая единое гостестирование скорее негативным явлением, с которым бороться уже бессмысленно, а нужно лишь адаптироваться с минимальным для своих детей уроном, хочу поделиться с уважаемыми родителями и учителями одной важной проблемой, которую, обсуждая педагогическую и техническую сторону этого вопроса, мы как-то совсем не замечаем.

Эта проблема – психологическая.

Прошедшей весной, когда каждый учебный час на счету (а последние два класса – это сплошная подготовка к тестированию), меня сильно удивила знакомая завуч, позвонившая с просьбой встретиться с выпускным 11-м классом обычной средней школы.

Я спросил, какую тему для разговора со старшеклассниками, с которыми я периодически встречался еще с начальной школы, нам лучше выбрать, и услышал в ответ страшные слова, сказанные обыденным тоном: «Ну, как обычно – перед ЕГЭ какую-нибудь антисуицидальную беседу».

Сложная задача. Ведь я до сих пор помню свой трепетный ужас при сдаче даже обычного сочинения за 11-й класс по русскому языку. Что бы я ощущал, если бы меня перед этим последние два года учебы пугали разговорами о том, насколько это жизненно важно, сложно и страшно – сдавать ЕГЭ, а в сам день экзамена несколько раз обыскивали с помощью металлоискателя, снимая при этом сам процесс сдачи на видеокамеру?

Никто из современных родителей не сможет рассказать своему чаду о том, как он сдавал эти самые выпускные экзамены (Фото: Сергей Фадеичев/ТАСС)

Впрочем, мне не нужна богатая фантазия. Ведь я несколько раз в году принимаю экзамены у студентов-заочников и вижу, как эти уже взрослые и состоявшиеся люди, нередко имеющие за плечами по несколько высших образований, заходят ко мне в аудиторию, словно в клетку с тигром.

Притом что в отношении к заочникам я необычайно мягок и, если честно, не припомню, когда я кому-то из них за последние пару лет поставил «неуд».

Проблема еще в том, что теперь система образования вообще и школьное образование в частности лишены преемственности. Никто из современных родителей не сможет рассказать своему чаду о том, как он сдавал эти самые выпускные экзамены, и с улыбкой вспомнить об этом.

Никто не покажет одним своим видом: «Я сдавал – и живой, как видишь». Ведь тогда все было по-другому. И следующее поколение детей тоже окажется в похожей ситуации, поскольку, очевидно, реформы-то только начинаются, а что там получится на выходе – неизвестно.

Сейчас на выходе мы очень часто имеем: полное отсутствие у выпускников интереса к познанию как таковому, неумение глубоко анализировать информацию (ведь для ЕГЭ этого не нужно, необходим просто набор знаний), весьма узкий кругозор, не отражающий разность подходов к одной и той же научной проблеме (что наиболее опасно для гуманитариев), полное отсутствие элементарных риторических навыков и умения интересно и обстоятельно доказывать свою точку зрения вслух.

Ну и плюс ко всему – страх. Леденящий душу ужас, от которого судорогой сводит живот, пронзительно болит голова, а тело покрывается испариной... Страх, из-за которого в лучшем случае хочется поскорее забыть то, что раньше вызубрил, а в худшем придется обращаться к врачу.

Не удивлюсь, если при нынешнем подходе Министерство образования обяжет выпускников для пущей честности и объективности проходить испытания на полиграфе.

Пожалуй, даже поддержу эту инициативу, но с условием ежегодной апробации всех этих новшеств на самих чиновниках – инициаторах непрерывных реформ. Пусть это будет им засчитываться как ежегодное повышение квалификации.

Глядишь – раньше на пенсию выйдут. По инвалидности.