Ольга Андреева Ольга Андреева Почему на месте большой литературы обнаружилась дыра

Отменив попечение культуры, мы передали ее в руки собственных идеологических и геополитических противников. Неудивительно, что к началу СВО на месте «большой» русской литературы обнаружилась зияющая дыра.

3 комментария
Геворг Мирзаян Геворг Мирзаян Вопрос о смертной казни должен решаться на холодную голову

На первый взгляд, аргументы противников возвращения смертной казни выглядят бледно по отношению к справедливой ярости в отношении террористов, расстрелявших мирных людей в «Крокусе».

12 комментариев
Глеб Простаков Глеб Простаков Запад судорожно ищет деньги на продолжение войны

Если Россия войну на Украине не проиграет, то она ее выиграет. Значит, впоследствии расплачиваться по счетам перед Москвой может уже не Евросоюз с его солидарной ответственностью, а каждая страна в отдельности и по совокупности неверных решений.

10 комментариев
16 ноября 2014, 21:54 • Авторские колонки

Владимир Мамонтов: Про «Соль»

Владимир Мамонтов: Я готов разделить вину с Горбачевым

Владимир Мамонтов: Про «Соль»

Вот помяните мое слово, если дело и дальше так пойдет, то вскоре услышим: проявим терпение, затянем пояса, настали трудные времена, не сдадим Россию во внешнее управление и т.д.

Когда (и если) всё это будет произнесено, станет поздно ядовито подшучивать, вспоминать ошибки. Надо будет всем как один проявлять, затягивать, не сдавать – и стиснув зубы.

Поэтому выскажусь заранее. Пока синица беспечно посвистывает на облетевшем дереве сакуры, а «Булава» летает на Куру.

Я наелся колбасы, наслушался песен и басен, выпил почти весь отмеренный мне вискарь

Недавно отмечали двадцать пять лет падения Берлинской стены. И я впервые за все годы пересмотрел концерт, посвященный знаменательному событию, где давали представление The Wall, пели Роджер Уотерс, Синди Лопер и Scorpions. Больше всего меня именно «скорпы» и потрясли: на торжества по случаю освобождения значительной части человечества от ига тоталитаризма они приехали на чудовищном белом лимузине. Пошлейшем белейшем лимузине, из которого вышли в дыму абсолютными фиглярами, завопили In the Flesh, обвили микрофонные стойки, потянули на себя соляги, короче, весь набор рок-пошлостей.

Ужас в том, что тогда мне это нравилось. И лимузин, и Клаус Майне, и пластиковые кирпичи. Я не понимал, зачем Уотерс так прокладывается: он-де согласился петь не по случаю победы капитализма над социализмом. А по случаю свободы и ветра перемен. Неужели он уже тогда понимал, на чьих похоронах поет? Даже домотканый оркестр западной группы войск (его тоже пригласили урезать марш) радостно наяривал, не понимая. А на Уотерсе сказались, видимо, признанные расширители сознания: по условиям игры рокер не может быть за капитализм и общество потребления, посредством яростного протеста против которого он и зарабатывает свои миллионы.

На самом деле лимузин-то давил жалкие остатки великой мечты о справедливости, счастье и равенстве. Под мои же восторженные аплодисменты. Сейчас во всём принято винить Горбачёва, который даже денег толком не попросил с немцев за объединение. Но я готов разделить с ним вину. Михаил Сергеевич был тогда даже не агент влияния: он искренне не понимал, камо грядеши.

Один восточный немец рассказывал мне про собственное тогдашнее устройство так: я бесплатно выучился, оздоровился, харцером научился разжигать костёр, первый раз побрился, повзрослел и стал на твердую почву в ГДР. А теперь жду перемен и хочу за стену. Я не Another Brick in the Wall, ясно? Кто ж теперь вспоминает, что сама пластинка эта – вовсе не про социализм, что художнику везде душно и там хорошо, где нас нет? Потом немец вздыхал, мы пили вильямовку, и он, благополучный, объединённый немец из процветающего фонда имени другого знаменитого немца, сказал: стену строили с двух сторон. Все забыли, что ещё в 1953 году Сталин отправил мировому сообществу «мирную ноту», в которой предлагал как раз Германию не делить, а прямо-таки объединить – «от Лиссабона до Берингова пролива». Там испугались, сочли пропагандой (не без оснований), создали из своей части Германии Бизонию, а потом и Тризонию, вооружили, включили в Союз угля и стали, что угодно, только бы не допустить усиления позиций СССР...

Но это к слову. Не об этом сейчас, а о умонастроениях конца восьмидесятых. Нас таких было немало, счет шел на десятки, на сотни миллионов: тех, кто вслед за Борисом Гребенщиковым* считал, что «пора вернуть эту землю себе», но не знал, как и чем кончится. Чего же нам тогда хотелось? Колбасы, к примеру. Там, за стеной, было сто сорок сортов колбасы. А у нас два, несмотря на все преимущества социалистической системы. Слушать не под одеялом Pink Floyd. Ездить – даже не на лимузине, просто не на «трабанте». Не на «запорожце». (А ведь именно на нем выезжала в будущее вся послевоенная Италия, а вовсе не только мы, несчастные). И путешествовать: в ту же Италию! В Пизу, к примеру. Там башня падает да никак не упадёт, а вокруг капитализм, загнивает-загнивает, не сгниёт никак. Вообще, задолбали эти ограниченные политбюрошные старцы с их головой Ленина на знамени, хирургически отрезанной по воротничок пальто. Которое висит в псевдорусском здании разгромленной большевиками Думы – «одно пальто простреленное». И ещё нам хотелось денег, потому что они стали ключом ко всем дверям.

А пели кругом про ветер перемен.

Чего нам на самом деле хотелось, без булды про демократию и свободу – легко понять, если вспомним, что мы стали пить, есть, смотреть, желать, чему молиться, едва появилась такая возможность. Я частенько проезжаю мимо заброшенного пятиэтажного дома-мечты, ловко вписанного соток в десять пригородного участка. На крыше его патриотично растут березки. В подвале – могу спорить – стоят запылившиеся бутылки из-под вискаря: коллекция. На стенке в рамке билет на концерт Deep Purple в Москве. В гардеробе – слегка поношенные рубахи Turnbull & Asser, как у Бонда. А в ящике стола пожелтевшие квитки на арендованный в честь праздничка белейший лимузин. Не спрашивайте, почему я так уверен. Не знаю. Как не знаю, где сейчас хозяин: может, в земле сырой, а может, в Швейцарии шале купил, в соответствии с расширившимся уровнем сознания.

Взглянув мысленно с высоты этого особнячка, обнявши молодую березку, ещё вчера можно было увидеть страну, которую я назвал бы страной сбывшихся надежд. Кругом полно колбасы. Больше только долларовых миллиардеров и разорённых моногородов. Бабы, мужики и андрогины, в разы бездарнее «скорпов», успешно корчат из себя отечественных «звезд». Без тура в Египет не соблазнишь даже «Розу леспромхоза».

И вдруг началось: опять подул ветер перемен. Wind of Changes, я бы сказал. Туркомпании лопаются, Роза ходит не отдохнувшая. Нас опять обложили со всех сторон, но боятся-боятся, как «мирной ноты Сталина». Президента, совершенно по-берлински воссоединившего Россию с Крымом, исключают из «восьмёрки» за плохое поведение. Постаревший Гребенщиков на альбоме «Соль» поет горестно и, на мой взгляд, неожиданно конъюнктурно «сколько мы ни пели, всё равно что молчали», губернатор – бандит и ворюга, а «мы в самом начале», и вообще корячится советский «праздник урожая во дворце труда».

Путаница страшная: кто что намерен защищать, если придётся? «Совок», колбасу, Гоголь-центр, шале в Швейцарии? Новороссию?

А я помню другой список: партократов? Сталинщину? Дефицит электрических лампочек? Песни Серафима Туликова? Фильмы Сергея Бондарчука?

Между первым и вторым списком вроде бы мало общего: только то, что оба не про соль. Соль не в том. Соль в том, что между первым и вторым списком стало меньше страны, которая числилась под разными именами, но всегда была Россией. Я твёрдо знаю про воров, про губернаторов, про дурацкую реформу образования, про пошлых хозяев нынешней жизни, которые, ах, какие нехорошие люди, всё меряют на деньги. Но, злясь и понимая, я не хочу оказаться среди всей этой возможной бучи в составе оркестра западной группы войск, который с идиотской улыбкой играет на своих похоронах. Я наелся колбасы, наслушался песен и басен, выпил почти весь отмеренный мне вискарь. Я уже не тот дурачок, который в восьмидесятые с восторгом стряхивал пыль от падения стены с рукава своей гэдээровской куртки.

Мне на смену пришли новые – молодые и прекрасные.

* Признан(а) в РФ иностранным агентом

..............