Ольга Андреева Ольга Андреева Почему на месте большой литературы обнаружилась дыра

Отменив попечение культуры, мы передали ее в руки собственных идеологических и геополитических противников. Неудивительно, что к началу СВО на месте «большой» русской литературы обнаружилась зияющая дыра.

9 комментариев
Дмитрий Губин Дмитрий Губин Что такое геноцид по-украински

Из всех национальных групп, находящихся на территории Украины, самоорганизовываться запрещено только русским. Им также отказано в праве попасть в список «коренных народов». Это и есть тот самый нацизм, ради искоренения которого и была начата российская спецоперация на Украине.

4 комментария
Геворг Мирзаян Геворг Мирзаян Вопрос о смертной казни должен решаться на холодную голову

На первый взгляд, аргументы противников возвращения смертной казни выглядят бледно по отношению к справедливой ярости в отношении террористов, расстрелявших мирных людей в «Крокусе».

14 комментариев
1 апреля 2013, 11:00 • Авторские колонки

Иерей Димитрий Фетисов: Закон есть закон

Иерей Димитрий Фетисов: Закон есть закон

Знаете, что делает человек, как только очнется от наркоза после ампутации легкого и впервые встанет на ноги? Мне недавно довелось увидеть это самому, когда ухаживал за родственником после подобной операции.

Он, не всегда, конечно, но часто – идет курить.

На третий день такой больной ковыляет уже совсем самостоятельно, неся в пакете бутылку. Бутылочка эта не простая – в нее спускаются две резиновые трубки: одна из шва на ребрах, а другая из разреза на плевральной полости, что поближе к спине – по ним сочится сукровица и гной из прооперированного легкого.

Итак, кого сажать и штрафовать: царя и пророка Давида или св. апостола Иоанна Богослова

И вот, в черном от копоти лестничном пролете хирургического отделения собираются молодые мужчины и женщины. Придерживая бутылки с идущими туда из самого тела страшными резиновыми трубками, задыхаясь, судорожно затягиваются...

Прочитав положение о новом законе, запрещающем курение фактически во всех общественных местах, включая и больницы, я взгрустнул. Веря в благие намерения законодателей (шутка ли преодолеть огромное и влиятельное табачное лобби) и то, что в данном случае цель, в некотором смысле, оправдывает средства (неоднократно принимал последнюю исповедь у умирающих от рака легких и знаю о вреде курения не понаслышке), понимаю, что закон этот исполняться не будет.

Если человек почти сразу после ампутации легкого идет курить, нарушая строжайший больничный распорядок, то что можно ожидать от остальных несчастных граждан, подверженных сей пагубной страсти? Правильно – массового неповиновения.

Но самая беда для меня еще и в том, что те же депутаты, которые запретили с 1 июня 2013 года курить, полагая, что данным актом так легко справятся с этой национальной проблемой, работают сейчас над законопроектом по теме еще более тонкой и почти не поддающейся описанию даже философским языком – защите чувств верующих.

В прошлой колонке, посвященной новому явлению по имени «православное» хулиганство, я обратил внимание на то, что по-настоящему верующий, церковный, человек борется в первую очередь со своими страстями. Но, с другой стороны, этой мысли будет справедливо противопоставить другой тезис, о том, что наша вера – это далеко не гандизм, и православное мировоззрение подразумевает иногда необходимость ответить на внешнюю агрессию как минимум судебным иском.

Не могу представить себе, что, например, увидев экспонаты выставки «Осторожно, религия», я подвергнул бы их только словесной критике и, вздохнув о косности и невежестве людей, пошел бы восвояси. Некоторые обязательно скажут: «Ну, значит это твоя проблема, духовно не дорос еще. Вот человек культурный, образованный и проч. покрутил бы пальцем у виска при виде этой гнусности и не стал бы обращать внимания».

Сторонники такой точки зрения не понимают одного простого факта – для нас священные изображения являются святыней, и мы верим, что вступаем с Богом и святыми в личностные отношения любви. Простая вроде бы мысль, но не всем понятная.

Объясню на примере. Думаю, что для большинства людей, будь то атеист или агностик, будет вполне нормальным с благоговением относиться к родителям или их памяти. Представим себе, что у уважаемого атеиста N возникла проблема – хулиганы сделали непристойный коллаж из фотографии его здравствующей матери или покойного отца и выставили в галерее современного искусства для всеобщего обозрения.

Какой должна быть реакция N, если он нормальный человек? Он пойдет с протестом к организаторам, и там ему улыбчивый и интеллигентный дядечка в очочках скажет: «Ну, во-первых, дорогой мой и уважаемый N, на нашу выставку Вы могли бы и не приходить и тем освободили бы себя от обязанности считать себя оскорбленным. А во-вторых, нужно понимать язык современного искусства: то, что якобы вашу маму представили на фотоколлаже проституткой, – это не означает оскорбления, а скорее наоборот: «художники», сотворившие эту инсталляцию, хотели лишь донести абсурдность такового предположения. Ах, да, с чего Вы решили, что это Ваша мать? Это вообще-то женщина, на нее похожая, так что учитывайте это, когда в суд будете подавать...»

#{religion}Можно еще много объяснять и сравнивать, но лично я никогда не забуду, как после кощунства в храме Христа Спасителя некоторые мои прихожане плакали...

Итак, на мой взгляд, закон нужен, чтобы не возникали такие вот непонятности. Впрочем, я как-то писал о том, что любой закон такого рода – это гипс и костыль, и он не только лечит, не позволяя членам одного организма окончательно разрушиться, но и серьезно ограничивает свободу всего тела. Позволю себе высказать свое личное, субъективное мнение о том, какими чертами должен он обладать, чтобы принести скорее пользу, нежели вред.

Во-первых, в отличие от закона о запрете курения он должен быть жизнеспособным и реалистичным. Те пространные формулировки, которыми сейчас мы располагаем, подразумевают, что пересажают и оштрафуют всех – и верующих, и неверующих. Посмотрим на фразу из поправки, предложенной правительством: «оскорбление граждан по признакам отношений или принадлежности к вере...». Почитаем Псалтырь: «Сказал безумный в сердце своем: «Нет Бога!» Они развратились и стали гнусны в поступках; нет делающего добро» ( Пс. 14:1) Или же Апокалипсис: «Вот, я сделаю, что из сатанистского сборища, из тех, которые говорят о себе, что они Иудеи, но не суть таковы, а лгут, – вот, Я сделаю то, что они придут и поклонятся пред ногами твоими, и познают, что Я возлюбил тебя» (Откр. 3.9). В одном случае, в контексте религиозной полемики, неверующие люди называются безумцами, растлевшими и гнусными в своих поступках, а во втором иудеи объявляются сборищем сатанинским. Итак, кого сажать и штрафовать: царя и пророка Давида или св. апостола Иоанна Богослова, поскольку один делает выводы, которые можно классифицировать как оскорбление атеистов, а второй иудеев?

А как быть с известным ригористом свт. Иоанном Златоустом, с которым, кстати, Церковь не во всем согласна? (Например, противореча православной традиции, он неоднократно говорит о Пресвятой Богородице весьма пренебрежительно). Признать труды одного из величайших святых экстремистскими за слова, сказанные в конце IV века в контексте той эпохи и политической ситуации, сложившейся в древней Антиохии? «Если ты услышишь, что кто-нибудь на распутье или на площади хулит Бога, подойди, сделай ему внушение. И если нужно будет ударить его, не отказывайся, ударь его по лицу, сокруши уста, освяти руку твою ударом; и если обвинят тебя, повлекут в суд, иди».

Про другие религиозные традиции и оскорбления атеистами верующих людей промолчу – там все еще хлеще. Итак, меньше пространных формулировок, больше конкретики.

Во-вторых, необходимо предельно сузить описание состава преступления, прописав, например, что политические акции в храмах и на прихрамовой территории проводить нельзя, а иконы, кивоты, оклады и священные изображения и священные сосуды нельзя использовать для создания коллажей и проч. концептуалистской мути.

В-третьих, хулиганство в храмах, совершенное группой лиц по сговору, или аналогичная «художественная» выставка, должны караться не отсидкой, а крупными штрафами и исправительными работами. Известно, что совершаются «акции» часто с целью получения прибыли в прямом и косвенном смысле, поэтому солидные штрафы могут заставить призадуматься борцов за «справедливость», что же более выгодно – бесплатный пиар и денежка от «дяди Сэма» (вспомним хотя бы факт финансирования «Femen»), или менее рискованный честный труд по производству «картин» и «песен». Ну а метла в руках вместо колонии помогут избежать ореола мученичества. Разве что за рецидивы, наверное, можно посадить, тоже штрафанув в увеличенном размере.

В-четвертых, надеюсь, что авторы закона смогут избежать формулировок, заимствованных из канонического права РПЦ, поскольку оно достаточно компилятивно (хотя там есть своя внутренняя логика) и может при желании трактоваться с различными спекуляциями. Да и потом, это действительно нарушает принципы светскости государства, в худшем для нас смысле этого слова. От трех женщин, совершивших кощунство в храме Христа Спасителя, как мы помним, некоторые требовали ни много ни мало – покаяния в религиозном смысле этого слова, и это выглядело как навязывание им православного исповедования. Достаточно было бы, на мой взгляд, чтобы они признали: «да, мы теперь понимаем, что многим сделали больно, и обещаем, что такого больше не повторится».  Этого, к сожалению, не произошло. В ответ страна видела лишь довольные, наглые лица...

В-пятых, должна быть заложена возможность для религиозной организации ходатайствовать о снисхождении к обвиняемому в случае осознания им своей вины и обещания не совершать больше подобных противоправных действий. Для меня, как настоятеля прихода, была бы немыслима такая ситуация, когда за нарисованную на стене храма языческую закорючку посадят мальчишек. Я неоднократно бывал в тюрьмах в качестве священника и знаю – лучше там люди не становятся. Больше всего боюсь, что мы станем заложниками ситуации, и государство, опасаясь серьезных конфликтов, отнимет у нас возможность печалования за тех, кого мы сами простили.

Ну и самое опасное – это появление эдаких «унтер-Пришибеевых» от Православия, которым дай только повод  для наведения порядка, понимаемого по-своему, по «унтер-Пришибеевски». Вспомним, как нашлась какая-то страдалица, за честно выстраданное переживание кощунства пожелавшая материальной компенсации.

Ну а возможно, сия спорная и не совсем понятная новелла будет так же, как и в случае с запретом курения, массово не исполняться, и это массовое неисполнение будет массово не замечаться. Все как в старинном франко-итальянском фильме «Закон есть закон», где законы и межнациональные границы переплелись так, что заставили законопослушных ранее людей не замечать их вовсе.

..............