Ольга Андреева Ольга Андреева Почему на месте большой литературы обнаружилась дыра

Отменив попечение культуры, мы передали ее в руки собственных идеологических и геополитических противников. Неудивительно, что к началу СВО на месте «большой» русской литературы обнаружилась зияющая дыра.

9 комментариев
Дмитрий Губин Дмитрий Губин Что такое геноцид по-украински

Из всех национальных групп, находящихся на территории Украины, самоорганизовываться запрещено только русским. Им также отказано в праве попасть в список «коренных народов». Это и есть тот самый нацизм, ради искоренения которого и была начата российская спецоперация на Украине.

4 комментария
Геворг Мирзаян Геворг Мирзаян Вопрос о смертной казни должен решаться на холодную голову

На первый взгляд, аргументы противников возвращения смертной казни выглядят бледно по отношению к справедливой ярости в отношении террористов, расстрелявших мирных людей в «Крокусе».

15 комментариев
20 июля 2011, 10:12 • Авторские колонки

Максим Соколов: 58-6 у Грузии получилось

Максим Соколов: 58-6 у Грузии получилось

Режимы бывают разные – иные пролетарские, иные буржуазные. Но поставленное на поток изобличение изменников, усиленно кающихся в своих тяжких преступлениях, – это визитная карточка режима.

Обозревая широту применения ст. 58-6 «О шпионах», А. И. Солженицын отмечал, что захват этой статьи производит впечатление, будто «ни земледелием, ни промышленностью, ни чем-либо другим не поддерживал жизнь наш народ в сталинское время, а только иностранным  шпионажем  и жил на деньги разведок».

Водораздел между тоталитарным и авторитарным режимами находится в середине 50-х гг. и заключается в том, что прекратились казни высших сановников

В рекламной книге «Почему у Грузии получилось?» можно было бы наряду с описанием прочих чудес и свершений нынешней грузинской власти добавить, что и данное чудо удалось воспроизвести практически с первоначальным размахом. Что представляет немалый классификационный интерес.

Историки и обществоведы очень много спорят о том, какой режим считать тоталитарным, какой – всего лишь авторитарным, и оправдано ли вообще такое подразделение, между тем есть простой классификационный критерий, явленный небольшое время назад, когда в КНДР после малоудачной денежной реформы был казнен министр финансов. Помнящим историю СССР довольно очевидно, что водораздел между тоталитарным и авторитарным режимами находится в середине 50-х гг. и заключается в том, что прекратились казни высших сановников. Звучит не слишком демократично и не слишком эгалитарно, но этим дополнительным требованиям лакмусовая полоска и не обязана удовлетворять. Она обязана всего лишь реагировать изменением цвета. Еще в 1953 г. казнили, но уже в 1957 г. попытка сместить Хрущева запомнилась не очередным списком казненных сановников, а всего лишь формулировкой «и примкнувший к ним Шепилов». Разница немалая: и для примкнувшего Шепилова, и для тех, к кому он примкнул, и для страны в целом.

Аналогичным контрольным реагентом, много говорящим о природе режима, могут служить перманентные шпионские процессы в Грузии, для которых характерны не только массовость и регулярность (каждый раз это целые шпионские сети), но и немедленная готовность арестованных производить живописные покаяния.

На вопрос, имеет ли место российский шпионаж в Грузии, можно из общих соображений ответить, что, скорее всего, имеет. Он вообще много где имеет место, причем не только российский, но и производимый другими державами. От Ромула и до наших дней ценность агентурной разведки никто не отменял. На протяжении истории всегда все за всеми шпионили, но лишь в стране сталинского социализма и в ее сателлитах (например, чехословацкий процесс Сланского) шпионские процессы были специальным театральным представлением, где подсудимые наперегонки спешили каяться в своей работе на иностранные разведки. С конца 50-х гг. шпионские дела никак не исчезли, но живописные покаяния исчезли полностью.

Что, кстати, позволяет задаться вопросом. При размахе заграничной работы ГРУ и НКВД и при очевидном ожидании большой войны трудно допустить, чтобы в фашистской Италии и нацистской Германии не наблюдалось разведактивности этих ведомств (вряд ли НКВД и ГРУ шпионили только в Люксембурге и Норвегии) и чтобы эта активность не сопровождалась провалами. Контрразведчики тоже не даром хлеб едят. Тем не менее и Гитлер и Муссолини как-то обходились без торжественных шпионских процессов. Отчасти это может быть связано с тем, что если не Гитлер (его люди тут были достаточно искусны), то, скорее всего, Муссолини недостаточно владел искусством добычи прилюдных живописных покаяний. Тем более что для человека, обвиняемого в изменнической шпионской статье, скорее характерно запирательство при даче показаний. Отчасти же с тем, что для сколь-нибудь прагматически мыслящего правительства поимка реального шпиона совершенно не является поводом для торжественных спектаклей. Шпион – это золотой обменный фонд, к тому же это напрашивающийся объект для перевербовки и двойной игры, а важность обмена или перевербовки очевидно выше.

Иное дело – разоблаченный в районной потребкооперации уругвайский шпион, который рыл тоннель от Бомбея до Лондона. Ни для обмена, ни для двойной игры он очевидно не годится, а для того, чтобы раскрывать массам зловещее нутро оппозиции, годится вполне. Отсюда и великое воспитательное значение неизменно успешной борьбы с иностранным шпионажем, проводимой органами НКВД. «Врага возьмем в ежовы рукавицы» etc.

Здесь, опять же, водораздел. Режимы бывают разные – иные пролетарские, иные буржуазные, причем как те, так и другие могут обладать разной степенью отвратительности. Но поставленное на поток изобличение изменников, усиленно кающихся в своих тяжких преступлениях, – это визитная карточка режима. Вкус моря можно отведать с одного хлебка. Вкус тюремной канализации – тоже.

Шпионские процессы в другой стране, с поразительной точностью воспроизводящие нечто весьма знакомое, – это никак не повод ни для апологии различных отечественных безобразий, ни даже для переключения внимания с этих безобразий на подвиги железного батыра Мерабишвили. Это всего лишь повод для того, чтобы смотреть хоть в одну, хоть в другую сторону, пользуясь одними и теми же очками. И не черными, и не розовыми, а обыкновенными очками с прозрачными стеклами и нормальными диоптриями.

Потому что в процессах 30-х гг. наиболее отталкивающее впечатление производят не злополучные подсудимые, покорно возводящие на себя любой предписанный вздор, даже не те, кто путем убедительного воздействия склонял подсудимых к произнесению предписанных речей, и даже не родной и любимый режиссер. Самое отталкивающее впечатление производили те зарубежные друзья СССР, которые, ничем сами не рискуя, но руководствуясь в основном прагматическими партийными соображениями типа «враг моего врага – мой друг», в упор не видели белых ниток, которыми были шиты эти процессы. Когда-то в СССР весьма дивились на таких зарубежных друзей. При виде наших нынешних освободителей, тоже много чего в упор не видящих и тоже из соображений партийности, удивляться уже особо не приходится. Тут больше не удивление, а уверенность. С такой замечательной переменной оптикой уж эти-то наосвобождают.

..............