Михаил Соломатин: Жить с противовесом

Вот уже неделю общественность обсуждает филиппику Юлии Латыниной* против международных правозащитных организаций. Говорят разное, однако главный вопрос никто так и не поставил. Основная часть критиков не более конкретна в своих претензиях, чем главред «Новой газеты» Дмитрий Муратов*, саркастически заметивший, что в подведомственном ему издании наконец-то появится материал, который понравится Путину. Эмоции Муратова понятны, его логика – не вполне, поскольку в России с ее жесткой культурной парадигмой практика скидывания с парохода современности нравящихся власти литераторов на первых же итерациях приведет к потере половины изучаемых в школе классиков. Мне представляется вообще не очень правильным обсуждать доводы Латыниной – уж что-что, а вариации на тему «добро должно быть с кулаками», «мягкость и порядочность играют на руку подлецам и душегубам» и т. п. в России не нуждаются в пояснениях. Гораздо важнее понять, почему у нас даже тот, кто заявляет о себе как о человеке демократических и либеральных взглядов, нет-нет да и выкажет свое пристрастие к принципам, более приличествующим противоположному, авторитарному типу личности.

Крайне сложно объяснить зебре, зачем нужны грифы, уничтожающие остатки ее рандеву со львом

В самом деле, Латыниной не нравятся правозащитники, поскольку они-де защищают террористов, Буковский, в свою очередь, издевается над политкорректностью и утверждает, что «активисты, которые якобы защищают права меньшинств.., на самом деле о меньшинствах не заботятся», Новодворская, не побрезговавшая аттестовать Басаева «нормальным человеком», «демократом» и «западником», считает в то же время левизну союзницей тирании и без обиняков резюмирует: «Я всегда считала, что самое место карасям-идеалистам с левым уклоном в ухе». «Никто не  любит прогрессоров, – пробормотал  Горбовский. – Даже сами прогрессоры...»

И все-таки: откуда это идет? Почему у нас даже борцы с авторитарными устремлениями власти имущих так сильно не любят тех, кто защищает слабых и убогих от злоупотреблений со стороны той же власти? Все дело в том, что в России, среди левых и правых, сторонников крепкой руки и убежденных демократов, среди конформистов и непримиримых оппозиционеров, в равной степени отсутствует понимание, что такое общественный договор. До революции не сложилось, а после разложилось и то, что успело народиться. В России не сформировался навык делиться властью. Наши сограждане, в отличие от западного обывателя, не готовы мириться с существованием тех социальных и правовых механизмов, которые не нужны им лично. В современном же обществе, как на грех, давно произошло разделение социальных функций, результатом чего стало появление институтов, имеющих ценность не самостоятельную, а только в качестве элемента системы. Понять действие этой системы наш обыватель не может.

Яркий пример – отношение к суду присяжных. Кто-то уже отмечал, что в России бесполезно искать корреляцию между симпатиями к суду присяжных и политическими убеждениями. Один и тот же человек может менять свое отношение к этому институту в зависимости от того, пришелся ли ему по нраву конкретный приговор. Признать право присяжных на любой приговор – это уже выходит за рамки возможностей обывателя.

Но самые большие сложности возникают у обывателя при попытке понять принципы работы конкурентных механизмов социума, то есть тех, которые действуют не союзно, а наперекор друг другу. Так, например, всем вроде бы должно быть ясно, что адвокатура – это важнейший из институтов гражданского общества, не имеющий самостоятельной ценности и существующий для обеспечения состязательности сторон, однако мало кто в России не думает про себя, что хорошо бы оставить адвокатам право защищать только «хороших», а не всякую сволочь. То же с правозащитниками. Еще хуже обстоит дело с пониманием принципа политической конкуренции. Самый распространенный в наших краях упрек оппозиции – в том, что она мешает партии власти. Да, мешает – а как еще? Не помогать же! Но всего ужаснее, что оппозиция оправдывается... Как в том анекдоте: не было б большой беды, что молодожен спросонья положил на тумбочку сто долларов, кабы супруга не отсчитала сдачу.

Для жизни в современной «экосистеме», последовательно выстроенной на принципе сдержек и противовесов, необходим навык. Крайне сложно объяснить зебре, зачем нужны грифы, уничтожающие остатки ее рандеву со львом. Но в развитом гражданском обществе «зебры», «львы» и «грифы» прекрасно понимают свои роли. Адвокат стремится оправдать заведомого преступника, но вместе с прокурором и судьей образует механизм уголовного судопроизводства. В здоровом обществе не должен возникать вопрос, зачем нужны адвокаты, никто ведь не спрашивает, зачем нужны прокуроры.

Нам все мешает – суд присяжных, адвокатура, правозащитники, оппозиция. Самое страшное – в стране нет политической силы, которая знала бы, что со всеми этими гаджетами делать.

* Признан(а) в РФ иностранным агентом