Владимир Мамонтов: Про конфигурацию

А с должности премьера был сдвинут Фрадков. И на его место назначен Зубков. А потом объявлено, что преемником станет Медведев.

То, что кандидата в президенты надо готовить, ясно всем, даже либеральным империалистам: Обаму готовили давно, заботливо, с ясным прицелом. Кто не верит – расспросите Михаила Соломоновича Гусмана, он с удовольствием поделится своими в высшей степени точными и интересными наблюдениями. Но в нашей византийской империи кандидата надо готовить еще тщательнее, маскируя намерения, проверяя на преданность и – представьте! – не только. Но и на дальновидение. На работоспособность. На современность. Некоторые кандидаты едва в резиновых сапогах заходили в расквашенное поле, как их вычеркивали: во-первых, они слишком легко обретали поверхностную и скороспелую народную симпатию, а во-вторых, они слишком ассоциировались с Советским Союзом. Туда новой России точно не надо.

Как и Путин, Медведев тоже вел свою предвыборную деятельность: свою, совсем другую

По меткому выражению политолога Игоря Бунина, из триады: отец (Зубков), друг (Иванов), сын (Медведев) – Путин тогда выбрал сына. При всей понятной условности сравнения, оно играет. И риски, связанные с молодыми наследниками, Путин, думаю, отлично видел. Юного в политическом смысле преемника могли испортить и охмурить ксендзы, в отсутствие житейского опыта, наконец, он может быть излишне увлечен технологическими решениями. Риски были, а где их нет? Риски есть всегда. Но если кто-то думал, что, принимая решение о преемнике, Путин хотел бы усадить на это место твердолобого охранителя,  лишь бы только доверенное лицо, плохо же они знают Путина.

Многие с удовольствием намекали, что от этого президента нужно ровно одно: 24 сентября произнести речь о сложении полномочий и вручить их обратно по прежнему адресу. Но так не бывает: четыре года правления не могут быть комедией. На посту должен находиться человек, который реально воспользуется уникальными возможностями этого поста. Он (а не кто-то другой) должен гарантировать соблюдение Конституции. Представлять страну. Выигрывать подвернувшиеся войны – ведь он верховный главнокомандующий. По пути он может и должен сделать некоторые важные, полезные вещи. Например, сместить одиозных руководителей, которые и самому Путину надоели хуже горькой редьки, но заслуги, но пуд соли, но имидж... Лучший пример тут – Лужков. Попытка простенькой разводки в тандеме привела утратившего чувство реальности «крепкого хозяйственника» к отставке. И Путин не защитил: напротив, он пояснил, что президент – начальник мэра, а не наоборот. И сделал он это еще и потому, что вмешиваться в президентские решения – принижать значение поста, который самому пригодится.

По-моему, все было, как и бывает обычно в жизни. Была договоренность, о которой упомянул Медведев на съезде и в интервью руководителям телеканалов. Но договоренность, думаю, не отменяла их соперничества, и шло оно – а зрячий да увидит – абсолютно в публичном пространстве. Весь этот год лидеры не только демонстрировали дружбу (они и об этом не забывали), но и соревновались. Путин на своей площадке, Медведев – на своей, плюс оба еще совершали вылазки в тыл друг к другу.

#{image=559356}Я стал свидетелем уникального по масштабам предвыборного наступления Путина: его региональные конференции по линии «Единой России» во всех округах. Да, это напоминало партхозактив, но крепкий, живой, а местами весёлый партхозактив, мечта, а не партхозактив: деньги, проблемы, подъем с мест руководителей, и что, окатыш идет за рубеж только потому, что дороги нет? Так построй дорогу, Иван Петрович! И так по пятнадцати позициям. С историей про тёлок, «которые в нашей отрасли важнее бычков». С десятками цифр на память, с прибаутками, с быстрой реакцией. И фразой, с которой он еще летом вышел к толпе в Нижнем Новгороде: «Я очень рассчитываю на вашу поддержку».

Так уже отвыкли работать, как это делает Путин. На пятом часу заседания, где представляют проекты развития отраслей и областей, он готов был слушать длинную и, честно говоря, путаную речь представителя малого народа о предоставлении дополнительной квоты на рыбалку. Сзади губернаторы тянули представителя за кухлянку, а Путин говорил им: отпустите фалды и вожжи, дайте человеку выговориться. И спрашивал: а вы ее сами ловить будете? Или добьетесь сейчас, а потом квотой торганете? Он таким своим поведением обеспечил себе надежную поддержку в значительной части нутряной России, которая страдает не от неясного томления, а без моста и квоты.

Что характерно, многие не признавали всё это за предвыборную работу. Ну да, у нас перед выборами не принято разбирать часами планы строительства дорог и мостов. Нах-нах! Кровавый режим! Партия воров и жуликов! Ладно, не об этом сейчас речь.

#{image=559976}Надо заметить, что четыре года назад у Путина была альтернатива: третий срок. И если не подвиг, то кое-что героическое он совершил: не стал ломать Конституцию. Не послушал доброхотов. А завернул всю эту не самую простую конструкцию. Вот они там, в Питере, такие: Питер – самый формалистский город в России, а оттого самый европейский. Конечно, он все равно Северная столица Новой Византии, но Конституцией отпрыски его жертвовать не готовы. Что у меня лично вызывает уважение.

Ну, а раз не третий срок, то надо терпеть. Свой премьерский пост Путин то ли в шутку, то ли всерьез называл «повышением квалификации» и на закономерный вопрос, а не будет ли, как встарь, после курсов повышения новое назначение, дипломатично уходил от ответа: есть договоренность сохранять интригу.

Мог ли это президентское соревнование выиграть Медведев? Теоретически – да. Но Путин в другой весовой категории, и Медведев понимает это и не кривит душой, когда говорит это. Конечно, в той самой душе его кипят страсти, но только так и выковывается настоящий политик.

Теперь Медведев отправится на «повышение квалификации» – если приведет партию к победе. И есть точка зрения, что соблюдение всех этих политесов тандемом, все эти рокировочки и реверансы до добра не доведут: застой, ГУЛАГ, валить.

Здраво рассуждая: раз от власти идет на выборы такая конфигурация, значит, остальные участники политического представления – а это и общество, и партии, и элита, и простые граждане – это позволили

Я вот чего не понимаю: у многих недовольных тем, что Путин выдвинулся в президенты, есть политические кумиры, лидеры. Есть же сторонники у Жириновского, тем более Зюганова и т. д. Есть теперь у нас и Прохоров, который, если захочет, может собрать подлинную партию вместо ручной. И тут выяснилось, если судить по тону комментариев прогрессивной общественности, настал конец света.

Не нравится вам Путин? Не все потеряно! Выборы-то впереди! Вы сами же повздыхаете, объявите их заранее фальшивыми – и точка. Многие хотели в комфортную, разрешенную оппозицию Прохорова. Надо было ему в ноги падать: не упирайся по Ройзману, мы, карлсоны, лучше собаки. А если Прохоров теперь никуда не пойдет и партию создавать не станет, это тоже будет часть ответа, почему Путин. Ляпнул миллиардер, сердясь на то, что обыграли, подумал, остыл – и тоже в домик.

Вот поэтому и Путин: не осерчал, не обыгран, не остыл, не спрятался. На съезде в момент, когда он начал свое выступление, отказал микрофон. «Нас ничего не вышибет из седла, – сказал он. – Я буду громко говорить, командный голос-то, кажется, не потерял». Микрофон тут же включился.

Возвращаясь к истории с преемником, зададим логичный вопрос: а могло ли окончательное решение быть другим? Уточню: в том, что я выиграю все споры по возвращению Путина главным кандидатом в президенты, не сомневался ни минуты. А будущее президента нынешнего? Могло обрисоваться иначе? На этот счет уже сделано множество разных конспирологических предположений. Сам гул разочарования, который последовал из либерального лагеря, свидетельствует, что там на Медведева рассчитывали. А многие узрели в так и не родившейся партии Прохорова потенциальную партию Медведева, с платформы которой он двинулся бы в президенты. Предложив Прохорову тот пост, на котором при удачном раскладе выборов окажется сам, – и так далее.

Как и Путин, Медведев тоже вел свою предвыборную деятельность: свою, совсем другую. Упомянув в интервью телеканалам про якобы невозможное соперничество Хилари Клинтон и Барака Обамы перед прошлыми выборами, Медведев сказал, возможно, больше, чем сказал: на самом-то деле эти политики отчаянно спорили за выдвижение от своей партии. И тамошний американский мир не перевернулся.

Перевернулся бы российский, если бы оба главных кандидата от «Единой России» пошли в поход за симпатиями избирателей в открытую, мы теперь так и не узнаем. Зато ясно другое: он не перевернулся сейчас. Когда исход соперничества был решен на съезде аппаратным, а не публичным способом.

У такого исхода немало критиков: где же демократическая процедура, опять рокировки, скоро пойдут загогулины, а там и сиськимасиськи... Ответ таков: вам как в Америке или ехать? Нет, ну хотели сделать, чтобы больше похоже было, даже вот «Правое дело» поднимали из праха. И что? То, что не созрело, – не съешь.

А от застоя, думаю, нас Бог убережет, только возрадовавшихся тому будет мало. И не только в России – в мире. Впереди ликвидация американского госдолга, а это вам не Греция. Захочешь валить – а некуда будет. Это сейчас наши фрондеры, откушавши в «Недальнем Востоке» теплого краба, в Тоскану с Барселоной «валят» героически, словно республиканскую Испанию едут защитить. Или к гарибальдийцам присоединиться. А доведись – новые гарибальдийцы без наших героев, думаю, останутся. Как бы не пропали!

Здраво рассуждая: раз от власти идет на выборы такая конфигурация, значит, остальные участники политического представления – а это и общество, и партии, и элита, и простые граждане – это позволили. В широком смысле этого русского слова. Где слово «воля» в корне. Свобода – она даже этимологически внешняя. Раба отпускали на выселки, в «слободу»; свалил на выселки, вот и слободен. А воля внутри.

Но это так, к слову.