Максим Соколов: Двор чудес

На минувшей неделе публике были предъявлены сразу три эпических деяния, глубоко чуждых мелочной обыденности. Вечером на Патриарших случилась интересная история. К тамошнему кафе, по случаю знойной погоды вынесшему столики на тротуар и  закрывшему их от лучей солнца шторой-маркизой, подъехали бойцы с автоматами, предводительствуемые вице-мэром г. Москвы П. П. Бирюковым, отвечающим за городское хозяйство. Вице-мэр, сам проживающий на Патриарших в соседнем доме, сообщил в духе В. В. Маяковского: «Это моя улица, мои дома, и нечего тут выносить». На попытку владельца заведения, кабатчика Толкачева, указать автору поэмы «Хорошо-2», что сам-то казус совершенно невинен и в Европе при кафе всюду стоят выносные столики, автор отвечал по-прежнему поэтически: «Мы не в Европе, мы в ж...!»

Если на некоторое соглашение российской державы с державой иностранной затем налагает руку Е. Н. Батурина, оказывающаяся ipso facto верховным сувереном, не очень понятно, зачем вообще нужно учреждение на Смоленской-Сенной

Очевидно, с точки зрения П. П. Бирюкова, указанная им географическая привязка дает carte blanche на любые – даже самые восторженные – административные деяний руководства. Однако, смело срезая кабатчика Толкачева, вице-мэр вступил в сильное противоречие с сенатором Толкачевым, предшествовавшим Бирюкову на постах и префекта ЮАО, и вице-мэра, а ныне представляющим Москву в верхней палате. Два месяца назад Толкачев-сенатор отмечал: «Мы пришли к городу современному, европейскому, краше которого нет в Европе... Львиная доля в этом успехе – это заслуга, конечно, Юрия Михайловича Лужкова». С учетом же бирюковских уточнений  мы пришли к городу современному, ж..пейскому, краше которого нет в ж..е. Не утешает даже львиная роль Ю. М. Лужкова в этом успехе.

История с автоматчиками и вице-мэром против маркиз и столиков была обречена на успех и потому, что в свидетелях оказались известные люди, и потому, что нравы темного царства были явлены самые выдающиеся, но еще и потому, что вице-мэр походя разгромил одну из немногих защитных конструкций. Каковая гласит: «Он, конечно, [следуют высказывания, порочащие честь, достоинство и деловую репутацию], но зато Москва процвела торговлей и увеселениями». И ведь правда: и 20, и 17 лет назад невозможны были в Москве столики на  тротуаре, где никем не обижаемые граждане мирно пьют кофе. Тогда это казалось недосягаемой мечтой о мещанском уюте, с годами стало реальностью, приписанной в зачет Ю. М. Лужкову, но тут явился его заместитель. Большее неразумие трудно и представить.

Но, однако же, можно. Соблазн на Патриарших совпал с соблазном на Мосфильмовской, где возведенный фирмой «Дон-строй» жилой небоскреб оказался с непонятной проектной документацией, и Ю. М. Лужков распорядился укоротить здание, чтобы оно стало такой высоты, какой разрешено было строить.

Собственно, в случаях с высотными зданиями куда легче распорядиться, чем исполнить распоряжение. Такие здания ввиду особой сложности инженерной начинки имеют наверху технические этажи, обеспечивающие непростое высотное функционирование. В отличие от сосиски или батона, их просто так не укоротишь, потому что без верхних технических этажей здание дисфункционально. Т. е. эти этажи надо строить и сопрягать заново – только пониже.

Такие здания ввиду особой сложности инженерной начинки имеют наверху технические этажи, обеспечивающие непростое высотное функционирование (фото: ИТАР-ТАСС)

Но и это было бы полбеды, когда хотя бы было известно, насколько пониже. Между тем в численной интерпретации приказа «Отруби лихую голову» наблюдались большие разногласия. Неофициальный пресс-агент Ю. М. Лужкова О. Л. Митволь сообщил, что речь идет об усекновении 22 этажей. Согласно официальному агенту С. П. Цою, довольно будет и 8–9 этажей. Наконец, удрученный архитектор Скуратов, спроектировавший высотку, оценил требования Ю. М. Лужкова в 14 этажей, эквивалентные истребованным к отсечению 50 метрам. Очевидно, что, существуй в природе утвержденный проект и были бы в нем однозначно указаны высота и этажность, плюрализму мнений насчет числа усекаемых этажей неоткуда было бы взяться.

Если, несмотря на распоряжения правительства г. Москвы № 920-РП от 12.05.2004 и разрешение на строительство № Р-0354/05 от 31.03.2000, величайший плюрализм наблюдается, то с документацией на дом высотой 213 метров порядка никак не больше, чем с документацией на дровяной сарай высотой 2 метра. Нехорошо восхвалять проклятого Сталина, но такой порядок с документацией, допустим, на высотное здание на Котельнической набережной трудно себе вообразить.

Не менее трудно вообразить себе и порядок, в результате которого родилось заявление МИД РФ в Генпрокуратуру РФ. Согласно заявлению земельные участки, выделенные иностранным дипмиссиям, ныне оказались во владении Е. Н. Батуриной.

Тут надобно пояснить, что решения о выделении земель посольствам обыкновенно принимаются на взаимной основе (условно говоря «Мы вам – в Париже, вы нам – в Москве») и являются достаточно важным элементом двусторонних отношений между державами, дополняясь порой различными уступками и преференциями не обязательно поземельного характера. Если на некоторое соглашение российской державы с державой иностранной затем налагает руку Е. Н. Батурина, оказывающаяся ipso facto верховным сувереном, не очень понятно, зачем вообще нужно учреждение на Смоленской-Сенной, когда довольно и решающей вопросы внешней политики РФ женщины-предпринимателя.

Бесспорно, история отечественного чиновничества знает много славных страниц. Довольно почитать А. И. Герцена. Но заметим, что автору «Былого и дум», особенно не стесненному соображениями фактчекинга – не в Лондон же губернаторам было направлять иски о защите чести, достоинства и деловой репутации – и к тому собирающему с бору по сосенке самые разные истории из разных губерний и разных эпох – тут поневоле богатую коллекцию составишь, – так и не удалось сравняться по силе изображаемых предметов с бесстрастными сообщениями телеграфной ленты всего лишь по одному региону РФ и всего лишь за два дня в июне. По сравнению с тем Двором чудес, вести из которого приносит лента, Вятка 30-х и Новгород 40-х годов XIX века, где служил Герцен, выглядят едва ли не образцами строгого порядка. Более того, ни в Петербурге, ни в Москве до инноваторских решений насчет ведомства иностранных дел ни при царях, ни при коммунистах дело сроду не доходило.

Вероятно, верховная борьба с коррупцией не затрагивает руководство Двора чудес, потому что верховникам (как, впрочем, и всем россиянам) обидно было бы лишиться столь неиссякаемого источника богатырских деяний. Деяний, о которых былинники речистые еще долго будут рассказывать нашим внукам и правнукам.