Ольга Андреева Ольга Андреева Почему на месте большой литературы обнаружилась дыра

Отменив попечение культуры, мы передали ее в руки собственных идеологических и геополитических противников. Неудивительно, что к началу СВО на месте «большой» русской литературы обнаружилась зияющая дыра.

12 комментариев
Дмитрий Губин Дмитрий Губин Что такое геноцид по-украински

Из всех национальных групп, находящихся на территории Украины, самоорганизовываться запрещено только русским. Им также отказано в праве попасть в список «коренных народов». Это и есть тот самый нацизм, ради искоренения которого и была начата российская спецоперация на Украине.

6 комментариев
Геворг Мирзаян Геворг Мирзаян Вопрос о смертной казни должен решаться на холодную голову

На первый взгляд, аргументы противников возвращения смертной казни выглядят бледно по отношению к справедливой ярости в отношении террористов, расстрелявших мирных людей в «Крокусе».

17 комментариев
6 мая 2010, 10:00 • Авторские колонки

Андрей Архангельский: Пропавшие за родину

Андрей Архангельский: Пропавшие за родину

Почти у каждого из нас есть родственники, погибшие на войне: сегодня отыскать место их гибели и узнать судьбу, как ни странно, проще, чем в течение прошедших 65 лет – при помощи электронного банка данных «ОБД Мемориал».

Пока гремят конкурсы в честь Победы, пока в ее честь отправляют СМС на бесплатный номер «1945», пока репетируют парад на Красной площади – у нас до сих пор находят в год около 10 тысяч останков павших, чаще всего – неизвестных. Мне кажется, это могло бы стать новой идеей праздника, наполнить его живым, современным содержанием – найти своих, отыскать и назвать по имени каждого.

Письма с фронта и похоронка кроме прочего являются носителями уникальной фактической информации, которая может пролить свет на судьбу вашего родственника

В доцифровую эпоху поиски павших начинались с центрального архива Министерства обороны в Подольске (ЦАМО). Часто там же и заканчивались. Заполнить стандартное заявление: «Прошу сообщить место захоронения двоюродного деда Кудряшова Е. В., 1917 года рождения, до войны работал в Москве на заводе «Красный пролетарий», предположительно погиб в 1942-м, служил в ВДВ», – чтобы через два месяца получить не менее скучный ответ: «В списках безвозвратных боевых потерь, среди умерших от ран и пропавших без вести Кудряшов Е.В. не значится».

Вот ведь какая петрушка: даже погибшим числиться в архиве у родины – и то еще привилегия, и то еще – везение. В русском языке немного найдется слов, от которых веяло бы таким холодом, таким канцелярским равнодушием, как от этого – «не значится». И одновременно – что-то чудится пугающе родное в этой фразе. Сейчас, спустя время, я догадываюсь, откуда она взялась. Огромная и неповоротливая архивная машина создана была еще при Сталине и не была рассчитана на то, чтобы кого-то искать: они, эти сотни тысяч «без вести пропавших» и не значащихся, сгинули в мясорубке войны, то есть основную задачу выполнили, а детали Машину уже не интересовали. Фанфары предназначались полководцам, главные фанфары – главному полководцу, просравшему за два года полстраны, а простым смертным достаточно было и пустой, ничего не сообщающей справки по форме такой-то.

Лучшее, на что была способна Машина – в полном соответствии с учением материалистов – выдавать справки для получения субсидий, пенсий и льгот живым: функция памяти там не предполагалась вовсе.

Судя по всему, даже компьютеров в главном военном архиве до сих пор нет: учетные карточки о погибших (основной документ) по-прежнему хранятся в ящичках, те – в железных комодах: в каждом ящике – от одной до двух тысяч карточек, в алфавитном порядке. В месяц сюда по-прежнему приходит до 200 тысяч запросов – «помогите найти, сообщите хоть что-то». Естественно, что ни времени, ни сотрудников не хватает, не говоря уже о материальном стимуле: зарплата у архивистов – да, невелика. Справедливости ради надо сказать, что в архиве есть и подвижники – и помогают они, естественно, не за зарплату (как и тысячи поисковиков по всей стране; кажется, они и есть лучшие люди в России). Но для поиска в архиве требуются время, опыт и даже искусство – на всех, конечно, усилий подвижников тоже не хватит.

Словом, так тускло дело обстояло примерно до 2007 года, когда Минобороны решилось, наконец, на создание электронной базы данных о погибших в войне. В объединенный банк данных («ОБД Мемориал») вошли документы не только из Подольска, но и из других архивов – военно-медицинского, военно-морского и пр.; всего там около 36 миллионов цифровых копий документов. На сегодня это наиболее полное и уникальное собрание – такого нет ни в одной стране мира, потому что ни одна страна не знала таких потерь в ХХ веке.

Благодаря сайту ОБД Мемориал мы впервые оказались с нашими павшими наедине, без посредников (фото: obd-memorial.ru)

Благодаря сайту ОБД Мемориал мы впервые оказались с нашими павшими наедине, без посредников (фото: obd-memorial.ru)

Работа по созданию базы во многом закончена. Это, в большинстве случаев, все, что осталось от наших родственников, погибших и пропавших на войне. Если бы какой-нибудь высший суд положил бы на одну чашу весов все плохое, чему способствует Интернет – падение письменной культуры, хамство, экстремизм и детскую порнографию, а на другую чашу – один вот этот банк павших, Интернету многое бы простилось.

Что меняет этот сайт? Ведь он не создает дополнительной информации – он просто облегчает доступ к тому, что уже было. Но благодаря ему мы впервые оказались с нашими павшими наедине, без посредников. Поэтому у нас сегодня гораздо больше возможностей отыскать своих, чем когда бы то ни было в течение прошедших 65 лет.

Все теперь зависит от нас. Собственно, все, что мы можем, это найти место захоронения и узнать судьбу родственника: не индивидуальную (это бывает крайне редко), но хотя бы судьбу роты, батальона или полка, в котором он воевал. Это тоже важно – знать, что он погиб не за абстрактную «родину», а за деревеньку такую-то; в этот момент начинаешь понимать, что этот кусок земли тоже твой – не в привычном, конечно, а в каком-то другом, нематериальном смысле.

***

…Бумажка сопровождала советского человека от рождения до смерти, военного человека – и подавно. Могло не хватать хлеба или боеприпасов – но бумажки всегда хватало. Бумажка могла и погубить, но сегодня она – почти единственный свидетель их жизни и смерти. От каждого, даже если он провоевал меньше суток, даже если умер в госпитале, был награжден, получил новое звание, пропал без вести или сгинул в плену – от каждого все равно остался документ.

Что вас поначалу поразит на этом сайте – что практически всякий, введя фамилию и инициалы погибшего родственника, сможет отыскать в «ОБД Мемориал» хотя бы какое-то о нем упоминание, иногда и несколько. (Это производит странное, но обнадеживающее впечатление: значит, где-то он все-таки «значится»). Скорее всего, он будет записан в Книге Памяти, областной или всероссийской: там будут указаны ФИО, место рождения, год смерти, изредка – номер части и место захоронения. Но эта информация имеет, скорее, символическое значение: это констатация того, что такой-то не забыт.

Благодаря сайту ОБД Мемориал мы впервые оказались с нашими павшими наедине, без посредников. Сегодня у нас больше шансов отыскать своих, чем в течение прошедших 65 лет

Фактическую информацию (где похоронен) можно узнать из еще одного скорбного документа: поименного списка безвозвратных боевых потерь. Разграфленный на шесть частей лист, в который полковой командир обязан был двадцатого числа каждого месяца вписывать убитых и пропавших – с указанием ФИО, места рождения и призыва, фамилий родственников и указанием места и даже схемы захоронения. Этот документ, между прочим, поможет вам отличить «вашего» Петрова от множества других – потому что только в этом документе будет указан ряд уточняющих сведений, вроде фамилии жены или военкомата, в котором призывался. Не менее важен и номер части вверху списка (как правило, указаны полк и дивизия). Внимательно вчитайтесь в имена сослуживцев – тех, кто погиб с вашим родственником в один день: возможно, вы встретите те же фамилии на плитах братской могилы, и это будет еще одним доказательством того, что вы искали правильно.

Почему место захоронения даже тех, кто погиб в 1944–1945, часто известно лишь приблизительно?.. Погибших в бою хоронили, как правило, прямо на месте гибели. То есть к 1945 году практически каждый километр европейской территории СССР был усеян братскими могилами. После войны, уже в 1950-х, происходило так называемое укрупнение захоронений – останки из небольших братских могил переносили в районные и областные центры. Неизбежно перемешались те, кто погиб в 1941-м, с теми, кто в 1943-1945-х; за 65 лет поменялись границы районов и областей, переподчинялись населенные пункты, в местных военкоматах списки захороненных часто не полны и не систематизированы.

На собственном опыте я убедился, что самое сложное – узнать, куда перенесли останки погибших из первоначального захоронения. Если в списке безвозвратных потерь – том единственном документе, где это указано достаточно точно – в графе «место захоронения» написано «300 метров северо-западнее деревни Драгановка» – скорее всего, ни захоронения, ни даже и самой деревни вы уже не найдете. Нужно звонить в местный поисковый отряд, поселковый совет или военкомат, и спрашивать – куда переносили останки после войны? Если его имени в братских захоронениях все-таки нет, но факт гибели, как выражаются архивисты, будет доказан – имя погибшего обязаны увековечить в предположительном месте гибели.

Однако даже приблизительная информация о месте гибели – это еще везение: многие документы вместе с людьми погибли в первые месяцы и годы войны – в окружениях и котлах, в панике и неразберихе 1941–42 годов. В этом случае упоминания о вашем родственнике могут быть в следующих документах.

Паспорт захоронения: список тех, кто похоронен в братской могиле. Здесь часто указывали только фамилию и инициалы; в промежутке между боями никто разбираться не стал – откуда, из какой части – просто похоронили и записали данные. О том, что он погиб, ни штаб его части, ни, соответственно, главный архив до сих пор «не знают»: в списке боевых потерь своей части он мог быть записан только как «без вести пропавший» – так было положено, поскольку никто из «своих» его не хоронил.

Списки умерших от ран в госпиталях: эти данные поступали не в Подольск, а в военно-медицинский архив в Ленинграде; теперь благодаря ОБД обе базы сведены.

Трофейная карточка военнопленного (трофейная, поскольку после войны попала к нам): немцы особенно в 1941-м, в ожидании блицкрига, могли месяцами не кормить пленных – их были миллионы; но анкеты на них заводились подробные: там перечислялись, например, все дети военнопленного и годы их рождения, место жительства до войны и даже номер воинской части.

Если ваш родственник пропал без вести, и даже неизвестно, где служил, можно начинать поиск с полковых книг (они хранятся в Подольске), куда заносились данные военнослужащего при поступлении в часть.

Собственно, все, что мы можем, – это найти место захоронения и узнать судьбу родственника (фото: ИТАР-ТАСС)

Собственно, все, что мы можем, – это найти место захоронения и узнать судьбу родственника (фото: ИТАР-ТАСС)

Также он может быть указан в данных подворовых опросов: после войны, вплоть до 1950-х работники военкоматов ходили по домам и спрашивали, у кого родственники не вернулись с войны. Кроме обычных данных, даты и места рождения спрашивали еще – было ли письмо с фронта? Интерес этот был не праздный.

Письма с фронта до сих пор хранятся в семьях как реликвии: они являются часто единственным воспоминанием о погибшем. Но, кроме того, они – наравне с похоронкой – являются носителями уникальной фактической информации, которая может пролить свет на судьбу вашего родственника.

В уголке письма или похоронки, как правило, есть круглый штамп с шестью цифрами: это номер полевой почты части. В Подольском архиве есть книги соответствий номеров полевой почты (или полевой станции) и номеров воинских частей времен войны. Таким образом, легко установить, в каком полку, дивизии и армии воевал ваш родственник: это сужает квадрат поисков. Даже в случае, если от полка или дивизии не осталось ничего, остается номер: боевой путь всех соединений и объединений описан с картами и схемами, эта информация есть в Интернете (при этом нужно помнить, что у каждого соединения было несколько формирований: например, 44-я стрелковая дивизия 1941 года и 44-я стрелковая дивизия 1942 года – это разные воинские соединения).

В рамках истории воинской части уже проще представить индивидуальную судьбу воина – дальше можно заниматься более подробными исследованиями.

Прежде чем вы наберете имя и фамилию вашего родственника в «ОБД Мемориал», нужно помнить еще об одной вещи. А именно о том, КАК записывались данные погибшего во время войны. Писарь ведь тоже человек, и тоже солдат: возможно, его убило спустя несколько часов после того, как он сделал страшную запись о вашем родственнике. В боевой обстановке никто, конечно, особенно не разбирал – НикАнорович было отчество вашего деда или НикОнорович; теперь представьте, что с ошибками в архивных документах записан каждый второй. Электронный архив, конечно, занимается систематизацией: но если в одном документе ваш родственник значится как Овербах, а в другом – как Авербах, в одном как Осипович, а в другом как Иосифович – машина всегда будет их находить как разных людей.

Например, когда я искал в ОБД «Мемориал» Кудряшова Е.В. по фамилии, имени и отчеству, то машина выдавала ссылки на три малоинформативных документа – включая две записи в книгах Памяти. Скудные данные к тому же не совпадали между собой: ни по месту рождения (в одном значилась Москва, в другом – Спировский район, в третьем не указано); ни по году рождения, ни по воинскому званию (гвардии рядовой, сержант, гвардии сержант). Не совпадало и место захоронения: в одном документе значилась деревня Сосновка Ленинградской области, в другом – деревня Ефремово Новгородской. Можно было подумать, что это три разных человека, полные однофамильцы (я, собственно, так и подумал – Кудряшовых в России, может быть, только чуть меньше, чем Ивановых и Петровых).

Но как только я расширил зону поиска до имени и фамилии, я натолкнулся на совершенно другой документ, в котором был указан Кудряшов Евгений ВЛАД. – именно так он был записан в списке безвозвратных боевых потерь 8 воздушно-десантного полка 3 воздушно-десантной дивизии за февраль-март 1943 года. Писарь сократил отчество Владимирович – возможно из-за этого сокращения, простительного по законам военного времени – архив Минобороны и не мог его найти 65 лет. Компьютер решил эту задачу в считанные минуты. Волосы у тебя в этот момент, вероятно, слегка встают дыбом, и ты в мгновение понимаешь все – и про потери, и про ценность солдатской души – которая не умещалась целиком даже в отведенную ей графу.

По этому документу я и отыскал могилу двоюродного дедушки – в 1943-м похоронен в Сосновке Ленинградской области (после войны перезахоронен в деревне Ефремово, а область стала Новгородской). Те трое Кудряшовых, которых я нашел ранее, это тоже был, как выяснилось, один-единственный, «наш», только всюду записанный с ошибками, и теперь даже легко восстановить их этимологию: призывался в Москве – писали, что родился в Москве; год рождения, возможно, вообще брали с потолка, покруглее, 1920-й.

Как искать сегодня, учитывая нагромождение увековеченных ошибок? Несколько советов. Мысленно представить, в каком месте фамилии, имени и отчества вашего родственника вероятнее всего ошибиться при написании. При поиске в ОБД попробовать все варианты написания, включая неправильные (КудряшОв, КурдяшЕв, КудряшЁв, КудрЕшов), а также возможные сокращения. Расширьте поиск до фамилии – не бойтесь погрязнуть в списке однофамильцев: дата и место рождения, а также другие «уникальные» личные данные, помогут отличить «своего» от «не своего», хотя, конечно, они все уже в какой-то степени – наши.

..............