Отменив попечение культуры, мы передали ее в руки собственных идеологических и геополитических противников. Неудивительно, что к началу СВО на месте «большой» русской литературы обнаружилась зияющая дыра.
13 комментариевАндрей Архангельский: В другое место
На перенос памятника Петру I деньги найдутся, но чтобы избавиться от всей лужковской эстетики, проще перенести в другое место саму Москву; надо только понять, где оно, это место?
По мотивам произведений Виктора Пелевина
– А что опять за активность в центральной части Белого Пояса... как местные называют это пространство... Мозгва? – спросил Мастер Принципиального Света своего лучшего Ученика.
В разных обличьях Демон хвалил и сам себя за добрые дела: в телепрограммах «Лицом к себе» и многосерийном фильме «Москва, я люблю себя
– Москва, дорогой Учитель, – ответил Ученик. – Там они опять возятся с этим памятником Педро Первому... То есть Петру.
– Чего же они на этот раз хотят?
– Им кажется, что они, наконец, нащупали Место Перемен. Или Пупок Времени. Словом, они верят, что если памятник перенести в другое место, то все изменится.
Мастер разразился сухим коротким смешком.
– Изначально, – продолжал Ученик, – там боролись два демона, насилия и жадности: они были равны по силам и не могли победить друг друга. Поэтому Небо объединило их в одного Демона; этот Демон, в свою очередь, являлся людям в обличьях Семи Мастеров: мастера меда Лубкова, мастера пения Бубзона, скульптора Це, владельца миллиона часов Ре-Сина, многорукого художника Шилы, главы подземного царства Га-Е, а также сторожа телебашни А. Караульного. Семь Мастеров образовали бессмертную, как утверждали древние, династию ЦАО. От нее родились десятки лучей, известных под названием ЮАО, САО, СЗАО и так далее, которые в свою очередь распадались на тысячи отражений – департаменты, правления и управы, и так до бесконечности; и все то же самое – под землей...
– Огромное царство, принадлежавшее когда-то могущественному демону Кагановичу...
– Да, совершенно верно. Только нынешний демон могущественней Кагановича. Он научился превращать живое пространство в мертвое – по тысяче квадратных метров в день. Под видом новых домов он создавал многоэтажные усыпальницы, в которых хоронил людей заживо. Демон открыл закон той местности: если к любому предмету прибавлять слово «элитный», вещи растут в цене независимо от качества, и их желают с удвоенной силой. Не всем, конечно, нравились усыпальницы: они вызывали зависть простого народа. Поэтому Демон делал вид, что он не имеет никакого отношения к строительству усыпальниц. Он утверждал, что этим занимается какой-то другой могущественный демон, его родственник. Без его ведома. И что ему постоянно нужно бороться с этим демоном, чтобы сдерживать его. Но главное достижение Демона: он научился подделывать время.
– Подделывать время?..
– Да. При помощи ритуальных жертв. Как дикари приносили в жертву самую красивую девушку, так же в этой местности выбирали самое красивое и древнее здание и разрушали его. Или поджигали. Но особым искусством считалось сделать так, чтобы дома, приносимые в жертву, разрушались сами: их завертывали в специальные коконы и они медленно приходили в негодность. Был еще один способ принесения жертвы – «снос-реконструкция»: допустим, сносили тысячелетнюю пирамиду, возводили на ее месте похожую, из стекла и бетона, с подземными парковками, ресторанами и лифтами. Демон в обличии Лубкова торжественно перерезал ленточку, в обличии Бубзона пел песню о городе, в обличьи Це возводил вокруг фонтаны и конные статуи, в обличии Многорукого Шилы писал акварели этого места, в обличии поэта Ильи Лестника слагал о себе льстивые стихи. Отдельные чудаки возмущались, но демон в обличии А. Караульного отвечал им в пронзительной публицистической манере.
#{image=444645}Большинство жителей хвалили рестораны и парковки: говорили, что стало удобнее и чище. В разных обличьях Демон хвалил и сам себя за добрые дела – в телепрограммах «Лицом к себе» и многосерийном фильме «Москва, я люблю себя». Небо отворачивалось, Время путалось: оно не понимало, куда идти и зачем. И все погружалось в безвременье. Но у Демона была слабость: он был уверен, что служит вечности и красоте, и ему хотелось, чтобы люди разделяли его представления о прекрасном.
– То есть он хотел стать Демоном Красоты?
– Красоты и согласия. Превратиться, в конечном итоге, в сияющий шар. И взмыть в Небо.
– Однако!..
– Для этого решили возвести в городе нечто совершенно безобразное, чтобы Небо, увидев это, провалилось бы сквозь землю, и тогда Демон занял бы его место. Демон установил в центре города огромную чугунную дылду, своеобразный Fuck Небу в виде памятника Петру Первому. Увидев это безобразие, Небо не провалилось, конечно, но надолго отвернулось от людей, а время окончательно остановилось.
– А что же люди? – с интересом спросил Мастер.
– Люди как люди. Они любят безобразие, но любят и разнообразие. Впрочем, демон предусмотрел и то, что Небо ниспровергнет его, и люди станут его поносить.
– Как интересно.
– Да. В этих местах есть одна маргинальная секта, которая постоянно хочет дать людям свободу. Население смеется над этой сектой, да и сам Демон гонял ее, как сидорову козу. Но когда Небо, наконец, устало от Семи Мастеров, Демон решил использовать риторику этой секты и стал намекать, что тоже боролся за свободу, просто Небо не давало ему развернуться. Секта отличается болезненной мнительностью. Она посчитала, что это неблагородно – топтать того, кого ниспровергает Небо, и стала расхваливать Демона за смелость. Демон, в свою очередь, стал лицемерно призывать Небо к возвращению выборности демонов (был такой древний ритуал). Попутно Демон начал освобождаться от прежних обличий, и тысячи его отражений, так называемых mitvol, рассыпались и исчезли в прустальной хрустоте.
– Там что, вообще никто вообще не понимает, что такое свобода? – с горечью спросил Мастер.
– Население там вполне нормальное, просто у него отсутствует абстрактное мышление. Они понимают и ценят свободу только как вещь, как нечто осязаемое. Они думают, что свобода – это то, что им дают. Вот, например, они полагают, что разноцветные тряпки в магазинах – это свобода, и много сортов мяса, упакованных в кожу животных, – это свобода. Что каменные коробки, в которых они живут, или железные, в которых они передвигаются, – это свобода. Еще они верят, что свобода – это жест. Нечто внешнее. Они, например, считают, что разрушить или перенести памятник из одного места в другое, – это свобода. Поэтому там сейчас нет важнее вопроса, чем куда перенести памятник Петру I. Одни воплощения Демона теперь призывают снести памятник, другие нарочно с ними спорят. Все это, надеется Демон, отвлечет людей от сути происходящего. А сам он в это время подыскивает себе другие, более демократичные воплощения и отражения.
– Неужели люди не могут разгадать этой уловки? Ведь они справлялись с гораздо более могущественными демонами! – воскликнул Мастер. – В чем, как ты полагаешь, главная проблема этих людей?
– Людям нужно найти новое Место, отказавшись от нынешнего. Потому что нынешнее окончательно захламлено и, к тому же, проклято Небом. Как выражаются в местных парикмахерских, «карма там ужасная».
– Но где же это новое место?
– Синь хум в чай* – ответил Ученик с поклоном.
__________________________
* «Х... его знает»; приблизительный перевод с одного из древних языков.