Наталья Радулова: Как это с нами произошло?

Примерно такие речи раздаются с соседского балкона. Ответственный квартиросъемщик Дима курит и отвечает на неслышимые мне претензии. Видимо, там, в глубине кухни, Светка опять истерит насчет кота Йоды. У них в последнее время это главная тема для скандалов – йодины какашки.

А пока они ссорятся. Кружат вокруг кошачьей темы, все еще опасаясь сказать главное

Как соберутся вместе, так и начинают:

– Твой наложил.

– Он такой же мой, как и твой.

– Это ты хотела кота.

– А ты купил. Забыл, что сам притащил его в дом?

– Светлана, я не шучу. Иди убери!

– Сам убери!

А ведь Йоде уже третий год пошел. И раньше вопросов насчет уборки продуктов его жизнедеятельности не возникало. Главным образом потому, что в квартире проживал еще один персонаж – теща Анна Ивановна. Но прошлым летом она как уехала на дачу, так там и оккупировалась. «Не желаю, – передала, – возвращаться в ваш душный мегаполис». Козочку себе антикризисную завела, курочек. Хорошо.

Йоду, кстати, тоже приглашала. Но Димка со Светкой испугались: «А как же мы? Совсем нас, мама, обездолить хотите?» В общем, не отдали животное и одно время даже счастливы были безмерно: «двушка» в полном распоряжении, кот под боком, выслушивать краткий пересказ сериалов за ужином не приходится. Хорошо.

Проблемы с зимы начались. Сначала Димка, орудуя в свою смену совочком и наполнителем для кошачьих туалетов, просто ворчал: «Фу, какая гадость». Затем начал доводы приводить: «Справедливости ради, Светлана, ты сама должна за этим следить, потому что Йода твой, значит, и дерьмо тоже твое. Тебе так не кажется?»

Как это вообще с нами произошло? (фото: sxc.hu)

Светлане не казалось. Потому что совсем вроде недавно Димка по ночам перетягивал Йоду на свою сторону кровати: «Ему у меня больше нравится спать. Хозяин, сама понимаешь». А теперь вдруг вспомнил, что идея завести кота принадлежала жене. Где же логика?

Друзья и знакомые поверить не могут, что эти двое из-за кота конфликтуют. «Составьте график, – советуют. – По четным числам пусть Света убирает, по нечетным – Дима». «Ага, – возмущается главный несогласный. – А если эта скотина специально по большому через день будет ходить?»

Эта скотина тоже, кстати, почувствовала напряжение. И действительно сократила визиты в туалет. Будь его воля, бедный Йода вообще прекратил бы переваривать пищу. Но ничего с собой поделать не может – идет в уборную с таким виноватым видом, что у любых других хозяев сердце от жалости бы разорвалось.

Но Светка с Димкой ничего не замечают, кроме своих взаимных обид. И мне, стороннему, в общем-то, наблюдателю, поэтому кажется, что их проблемы гораздо глубже. Никаким совочком не выкопаешь.

Анна Ивановна тоже заподозрила неладное. Недавно приезжала и, как сообщила потом Светка, осталась крайне недовольна укладом жизни своих детей. В гостиной бардак, зять постоянно на работе задерживается, на балконе в банке полно окурков, причем один в помаде. «Ты куришь?» – спросила она дочь, и той пришлось солгать: «Один раз попробовала».

Правда в том, что Светка сама не знает, откуда окурок. И от этого ей становится тошно. «Это кто-то из твоих подруг, – злится Димка. – Не дом, а проходной двор. И я же виноват». Он слишком часто в последнее время злится.

И Светка из себя то и дело выходит. «Брысь! – кричит она Йоде. – Почему ты тут разлегся?». «Хватит! – говорит она матери. – Почему ты всегда замечаешь только плохое?» Может, ее просто пугает, что раз мама замечает только плохое, значит, прекрасно видит, что происходит между ней и мужем?

Не зря, когда Анна Ивановна уехала, Светка пришла ко мне и призналась, что Димка действительно дома почти не появляется и ей, Светке, не хочется поэтому дом этот содержать в чистоте. Плохо.

«Почему ты не отвезешь Йоду на дачу?» – в тысячный раз спросила я тогда. Светка молчала, разглядывая чашку с кофе. Она не хотела говорить то, что я так знала: кот – это сейчас единственное, что хоть как-то связывает их с Димкой. Отдать его маме – значит признать капитуляцию. Но все-таки, все-таки она произнесла, подумав: «Пожалуй, придется».

А пока они ссорятся. Кружат вокруг кошачьей темы, все еще опасаясь сказать главное. А тихий Йода сидит, наверное, на своем любимом месте – на табуретке под столом – и думает: «О чем она говорит? О чем он говорит? Как это вообще с нами произошло?»