Ольга Андреева Ольга Андреева Почему на месте большой литературы обнаружилась дыра

Отменив попечение культуры, мы передали ее в руки собственных идеологических и геополитических противников. Неудивительно, что к началу СВО на месте «большой» русской литературы обнаружилась зияющая дыра.

9 комментариев
Дмитрий Губин Дмитрий Губин Что такое геноцид по-украински

Из всех национальных групп, находящихся на территории Украины, самоорганизовываться запрещено только русским. Им также отказано в праве попасть в список «коренных народов». Это и есть тот самый нацизм, ради искоренения которого и была начата российская спецоперация на Украине.

5 комментариев
Геворг Мирзаян Геворг Мирзаян Вопрос о смертной казни должен решаться на холодную голову

На первый взгляд, аргументы противников возвращения смертной казни выглядят бледно по отношению к справедливой ярости в отношении террористов, расстрелявших мирных людей в «Крокусе».

15 комментариев
2 октября 2009, 14:04 • Авторские колонки

Михаил Бударагин: Не быть Китаем

Михаил Бударагин: Не быть Китаем

«Китайское чудо» может стать очень соблазнительным решением: поиск простых схем и ясных ориентиров – не по этому ли стосковалась «широкая русская душа»? Но весь опыт Китая прямо свидетельствует: «быть Китаем» невозможно.

60-летие образования КНР Китай встретил пышными торжествами, а мир деликатно обошел молчанием. Путь, который Поднебесная прошла за полвека, заставит насторожиться кого угодно: преображение глубоко провинциальной, отсталой, крестьянской страны во вторую по силе державу на планете – эта классическая западная success story – так и осталось для Запада загадкой. Россия, сосед и торговый партнер, а когда-то «старший брат» Китая, тоже не верит, что тут «все чисто».

Ученые, политики и экономисты нашли сотни причин, позволивших Китаю вновь стать «первым среди равных», но ни одна из них не объясняет всей совокупности изменений, произошедших со страной хотя бы за XX век

Ученые, политики и экономисты нашли сотни причин, позволивших Китаю вновь (а самым сильным игроком Поднебесная была не единожды) стать «первым среди равных», но ни одна из них не объясняет всей совокупности изменений, произошедших со страной хотя бы за XX век. Учитывая, что сами китайцы дают своей цивилизации пять тысяч лет, а письменные источники говорят о трех с половиной тысячах, столетие – не слишком великий срок.

Опыт строительства современного Китая из обломков был крайне тяжел: гражданская война в нынешней сверхдержаве закончилась лишь 60 лет назад (в России, например, это произошло не в пример раньше), «большой скачок» и «культурная революция» были ничуть не менее свирепы, чем самые лихие сталинские чистки. Дэн Сяопин в эпоху хунвейбинов работал на тракторном заводе, затем публично каялся в «ошибках», что не помешало ему стать лидером нации. На свой опыт Китай не ссылается как на причину неудач: наоборот, «китайское чудо» ковалось именно так, методом страшных проб и, казалось бы, неисправимых упущений.

Проблемы, стоящие перед Китаем сегодня, покажутся нам вполне приземленными (мы уже привыкли оперировать инновациями, модернизациями, «сырьевой экономикой» etc): в Поднебесной слишком много населения, слишком велик разрыв между богатыми и бедными, слабая ресурсная база и огромная нагрузка на ресурсы и экологию.

Решение этих проблем уже обозначил Ху Цзиньтао, но ляжет оно на плечи пятого поколения китайских руководителей. Ответ на вызовы, как завещал Великий Кормчий, прост и на первый взгляд схематичен: Поднебесная будет «идти вовне». На практике это означает увеличение миграции и роли диаспор, а также экспансию китайских компаний, перед которыми стоит задача войти в число 500 крупнейших транснациональных корпораций. Проще говоря, если Китаю тесно в собственных границах, но внешняя политика не предполагает вообще никаких резких действий, нужно мирным путем распространить цивилизацию за традиционные географические пределы.

Такой путь особенно выпукло выглядит на фоне отечественных рассуждений о том, что хорошо бы, чтобы в России были инновации, а плохо бы, если сырьевая зависимость останется. Мы бродим в тумане, то и дело натыкаясь на деревья и спотыкаясь о корни, Китай прокладывает железную дорогу, чтобы добраться, простите за сталинскую метафору, до следующей станции. Не исключено, что поэтически шататься в тумане, вспоминая о том, как суров был к нам XX век и какие мы понесли исторические, человеческие и цивилизационные потери, гораздо продуктивней, чем прокладывать узкоколейку, но любая наша попытка «стать Китаем» неминуемо приведет к полному и безоговорочному коллапсу страны.

60-летие образования КНР Китай встретил пышными торжествами, а мир деликатно обошел молчанием (фото: xinhuanet.com)
60-летие образования КНР Китай встретил пышными торжествами, а мир деликатно обошел молчанием (фото: xinhuanet.com)

Проблема поиска «особого пути», иногда прямо отвергаемая, иногда находящая фанатичных и преданных сторонников, будет всегда актуальной в России, которая больше своих границ: мы неизбежно оказываемся перед неизбежностью сверхидеи. Рыночная экономика, довольно превратно понятая, позволила сформировать в России новое, постсоветское общество, но оказалась бессильной перед страстным желанием этого общества вернуться в социализм на новом, уже европейском этапе. Недавно озвученная Владимиром Путиным идея новой приватизации выворачивает наизнанку весь опыт 2000-х. В общем, еще неизвестно, закончился ли кризис и накроет ли нас второй его волной, но то, что России в ближайшее время не удастся воплотить в жизнь западную модель интеллектуального (или рекреационного) центра, становится все более очевидным. Нам не хватает не столько опыта (он наживается), сколько терпения не считать свое величие на вес.

Разумеется, путь США для нас тоже закрыт. Мы можем равняться на Америку, вести с ней успешные переговоры, но повестку мы не пишем, а дописываем и правим. Это тоже по-своему интересно, но вряд ли годится для наших амбиций.

«Китайское чудо», к которому мы примериваемся то так, то эдак, в случае объявленной экспансии Поднебесной может стать очень соблазнительным решением: поиск простых схем и ясных ориентиров – не по этому ли стосковалась «широкая русская душа»? Но весь опыт Китая прямо свидетельствует о том, что «быть Китаем» невозможно. Потенциально первая мировая держава действительно не может предложить работающей вне ее самой модели развития: это удалось США, и успех Америки – если попытаться «наложить» его на новую роль Китая – может сыграть дурную шутку не только с Россией.

Доктрина свободного рынка, которая никогда в полной мере реализована не была и которую так удобно использовать на территории, «которую не жалко», в отдельных своих проявлениях демонстрирует чудеса приживаемости. Западный опыт демократии универсален (не случайно при всех наших трениях с США и ЕС мы от демократии не отказывались никогда), и эта универсальность может быть превратно понята, если речь пойдет о другой модели, китайской, которая не подразумевает прямого копирования.

Основа китайской цивилизации – учение Конфуция, а не религия в традиционном смысле этого слова (предвосхищая гнев атеистов, напомню, что вся Европа вырастает на крестовых походах, папстве и только потом осваивает борьбу с католицизмом (впрочем, все равно религиозную – Лютер, Кальвин и другие) и атеизм). Конфуций удивительно равнодушен к происхождению мира и человека, который в китайской традиции не претерпевает грехопадения или разлада с богами, а появляется уже готовым к превращению в «благородного мужа», цзюньцзы. Мужество, гуманность, искренность, человеколюбие, умеренность в желаниях, преданность, чувство долга и справедливость должен воплотить в себе истинный человек. Чтобы добиться этого, он должен раствориться в традиции, выступить не субъектом, не человеком-творящим, а человеком-участвующим. Разница принципиальна: творение – индивидуальный подвиг, участие – приложение сил для осуществления того, что мы назвали бы «проектом». Вся китайская цивилизация – такой проект, продолжающийся три тысячелетия и принимающий формы то феодального общества, то индустриальной державы, то военного лагеря, то социализма с демократическим лицом.

Вывески чередуются, неизменной остается суть, которую не воспроизвести обществу, за плечами которого нет тысячелетий истового служения традиции, форме, ритуалу. Лучше всего об этой сути написал в книге «Империя ученых» известный китаист Владимир Малявин: «Политика в Китае носила характер не установления и определения политических форм (природы власти, законов, прав и обязанностей индивидов и проч.), вообще не действия или тем более воздействия, а реагирования, или, еще точнее, следования безусловной заданности существования. <…> Китайцы мыслили власть растворенной в безбрежном потоке жизни и претворяющейся, подобно самой жизни, как бы стихийно, помимо ведома людей».

Путь Китая «вовне», с которым Россия столкнется одной из первых (соседи же), всего лишь наследует описанную Малявиным традицию. С какими результатами Поднебесная выйдет из кризиса, уже не играет принципиальной роли: путь все равно будет пройден. Скопировать его России не удастся, отскочить в сторону не получится (некуда, да и поздно уже), остается придумать, как бы минимизировать его последствия: китайская политика эгоистична ровно настолько, чтобы формально никого не обидеть; на большее рассчитывать будет трудно.

..............