Отменив попечение культуры, мы передали ее в руки собственных идеологических и геополитических противников. Неудивительно, что к началу СВО на месте «большой» русской литературы обнаружилась зияющая дыра.
11 комментариевАндрей Архангельский: Политическая нация
Опросы общественного мнения свидетельствуют о поддержке большинством россиян последних политических решений российского руководства. Однако разные группы общества поддерживают его по разным причинам.
Свершилось чудо – в информационном смысле. В России от политики нет усталости – впервые за многие годы, вопреки законам медиа.
Вначале я думал, что если война в Южной Осетии продлится больше трех дней - от войны «устанут».
Потом думал: ну вот, сейчас начнется политика – и все будут морщиться: «как достали уже эти, те, другие».
Не устали ни от того, ни от другого – и это важный факт.
Насколько я могу судить из разговоров в метро, на улицах, в такси – никто не говорит: «как уже надоела эта политика», «как достали эти заявления» и т.д. Сосед внизу, в гараже, в субботу, впервые не музыку слушает - а новости.
Люди понимают, что происходящее - это уже не шуточки.
Даже спящий медведь – это медведь: даже его сон определяет политическую ситуацию в радиусе километра от берлоги
Политика стала реальной – почти в соответствии с известным термином американских политологов – real politic (имеющий, правда, совсем другое значение).
Политика в России впервые стала настоящей – потому что никто заранее не знает результата, никто не знает, что будет дальше.
Дальше может быть все.
Это отчасти встряхнуло всех. И насторожило.
У нас долгое время бытовал один дурной миф – что нужно и можно быть «вне политики» - зарабатывать деньги, растить детей, заниматься искусством…
Совершенная утопия, к тому же, неправильно понятая. Быть вне политики означает лишь «самому не заниматься политикой». Быть же «свободным» от политики в широком смысле, особенно живя в России, нельзя вовсе – в силу самого ее геополитического положения и территориального устройства. Россия - политическая страна, по определению. Здесь всё – политика.
Подобные масштабы и статус страны как раз предполагают политизированность, политическую активность ее населения - бОльшую, чем в других странах. Это как бы такая необходимая плата за сверхдержавность, общественная нагрузка. То есть, в данном случае это означает быть политически ангажированными, активно поддерживать (или не поддерживать) действия президента, правительства, властей.
Это и называется – быть политической нацией. Пример политической нации – это Америка перед выборами, что мы имеем возможность уже полгода наблюдать по телевизору. Сверхдержавность предполагает, помимо внешних ресурсов, еще и особый внутренний потенциал, человеческий.
Парадокс заключается в том, что народ, населяющий политическую страну Россию, совершенно не политичен. Вне политичен, и аполитичен.
Политика в России впервые стала настоящей – потому что никто заранее не знает результата (фото: Эвелина Гигуль/ВЗГЛЯД) |
Известный патернализм русской власти и политическая активность, увы, противоречат друг другу – и это всегда было главным тормозом на пути любых реформ. Опереться можно только на то, что прочно. Прочен только тот материал, который сопротивляется – это мы знаем и без изучения сопромата. Прочен только народ, который себе на уме.
Жизнь в сверхдержаве предполагает - разделять с государством часть ответственности за ее действия – моральной, в первую очередь, ответственности - в отличие от других стран, неполитических, действия которых никак не затрагивают, никак не влияют на мировые процессы.
И если ответственность за войну еще можно было бы не делить с российской властью, то ответственность за признание Россией независимости Южной Осетии и Абхазии разделить придется именно с государством. Я не буду описывать всех последствий, могущих статься – об этом сейчас все пишут, вы сами можете пофантазировать. Одно ясно – эти последствия будут.
Осознания этого в обществе нет. Ужас в том, что вместо осознания ответственности есть воинственная истерия, шапкозакидательство, животная радость оттого, что как мы «им вставили», «показали америкосам» и т.д.
Это так здорово конечно - пока отдуваются, так сказать, армия и флот, и политики с дипломатами.
А ну как отдуваться придется всем?
Столь же уверенными будут крики «Россия, Россия»?
Даже, например, в отношении республик (за которые Россия уже заплатила слишком большую цену – как и всегда в истории) мнения в обществе уж не никак не назовешь ответственными. Собственно, их, мнений, два.
1) Оставьте нас в покое со своим Кавказом; мы не хотим платить налоги за Абхазию и Южную Осетию; мы хотим жить как в Швейцарии, ни с кем не ссорясь;
2) Мы хотим жить в великой стране, поэтому давайте теперь захватим еще и Крым, а Европе перекроем газ, и еще по мелочи, марш-марш, вперед!
Вся эта простота, легковесность, и здесь, и вообще - по отношению к происходящему - требует от нас безотлагательно вспомнить сюжет великой русской сказочки, которую знают все. Точнее, которой почти никто не знает.
Есть такая народная сказка – «Теремок». Стоит в поле теремок, куда последовательно заселяются мышка, лягушка, зайчик... В конце концов, приходит медведь. Его не пускают - говорят, что он слишком большой. Медведь все равно лезет. Результат - теремок разрушился И ВСЕХ ПРИДАВИЛ.
Так в оригинале. Мы, к сожалению, знаем только гуманный, адаптированный в 19 веке вариант «Теремка» в обработке писателя Ушинского – где все звери каким-то образом из-под медведя выпрыгнули, стали носить доски, построили новый теремок - лучше прежнего.
Адаптированный вариант лишил сказку великого и важного смысла: народ ведь сочиняет сказки не для забавы и не для увеселения, а для того, чтобы в метафорической форме передать потомкам вековой опыт, предупредить их о жизненных опасностях.
Смысл подлинной сказки «Теремок» вот в чем: нужно всегда осознавать свои габариты, или: у всякого ресурса есть предел. И если этот предел превысить, случится катастрофа. Это очень русская сказка – потому что жителям огромного теремка по имени Россия особенно опасно не сознавать своих габаритов. Если жить не по ресурсам и не по габаритам, теремок завалится.
Россия слишком велика, сложна, заметна – осознание этого геополитического факта, по здравому размышлению, не сулит никакой особенной радости, однако же, это – данность, объективность. Зная огромные габариты и специфику страны, и требовать при этом жизни «как в Швейцарии» – бессмыслица.
Разные слои российского общества поддерживают действия России по принципиально разным причинам и мотивам (фото: Александр Шапунов/ВЗГЛЯД) |
«Жить в России, как в Швейцарии» - это такая же адаптированная, гуманная, но, увы, нежизнеспособная сказочка, которая из-за интеллектуальной слабости 90-х не была вовремя опровергнута – и пошла гулять, распространяться по умам. Россия – даже в ее нынешних размерах – НЕ может быть Швейцарией. Или Швейцария, или Россия.
Отсюда, из этого же заблуждения происходит главное, принципиальное заблуждение большинства россиян: что будто бы Россия в каких-то случаях может вообще бездействовать.
Россия в принципе не может не действовать.
Даже спящий медведь – это медведь: даже его сон определяет политическую ситуацию в радиусе километра от берлоги.
В силу огромности и влиятельности, и значимости, и силы, даже формальное «бездействие» России в политическом контексте все равно оборачивается действием. Даже молчание России расценивается как заявление – что уж там говорить обо всем остальном.
Итак: Россия по определению не может не действовать. Такие страны действуют всегда – самим своим существованием, габаритами - независимо от своего желания или нежелания. Россия всегда, по крайне мере, пока она существует в нынешних пределах, будет действовать – то есть совершать политические и прочие действия, которые будут всегда «иметь последствия» – причем, как правило, «негативные».
В сложном и запутанном случае с Южной Осетией действие России было лучше, чем бездействие. И хотя оба варианта плохи – но этот выбор был «лучшим из худшего».
Другое дело, можно обсуждать правильно ли Россия действует, или нет – например, признает независимость республик, не заручившись поддержкой ни одного государства в мире – но отрицать саму неизбежность действий России в таких ситуациях абсурдно.
Действие России – это неизбежность, и это надо понимать, раз здесь живешь.
Именно понимание этой данности отличает радостную эйфорию большинства и – трезвое осознание меньшинством (боюсь, что очень малым) неизбежности происходящего.
В этой связи я должен поделиться, конечно же, собственными сомнениями, которые неизбежно лезут в голову: как увязать мою этику – то есть, мои либеральные воззрения, убеждения – и мое одобрение нынешнего поведения России, воинственного, идущего против мнения мирового сообщества.
Меня, как и всякого приличного человека, живущего в России, не может не волновать соотношение моих убеждений и поведения страны. И нынешнее поведение России и мои личные убеждения вот как во мне примиряются: я принимаю ее действия не от желания «насолить» Америке или Европе, и не от угара подросткового патриотизма, и не от желания кому-то что-то «показать» - а от понимания неизбежности такого развития, таких действий и последствий в силу самого устройства и положения России в мире. Что само собой, вовсе не исключает критического отношения к происходящему – не от слова «критика», а от слова «критичность» - качества, свойственного любому разумному существу.
Разные слои российского общества поддерживают действия России по принципиально разным причинам и мотивам. Большинство - как это всегда и бывает - руководствуются реваншистскими, подростковыми эмоциями – мы вставили, мы заставили, мы им покажем; меньшинство понимает, что все происходящее - неизбежная плата за географическое, политическое и ресурсное положение страны, и плата за само нынешнее мироустройство.
Разумные люди поддерживают действия России, или, по крайней мере, не отрицают их неизбежности не потому, что разделяют общую реваншистскую эйфорию, а потому что реально оценивают габариты страны, говоря языком сказочки.
Те, кто призывают Россию «отказаться от политики» и жить «мирно, как в Швейцарии» – они просто не осознают, не чувствуют политических габаритов страны. Они не догадываются, что такая страна как Россия не может не нести ответственность за происходящее не только на южной границе, но и во всем мире.
Точно так же и другие – призывающие Россию быть агрессивней, не считаться ни с кем – также не осознают ее габаритов: любое движение мизинца России и так отзывается тектоническими трещинами в мире. Призывать страну вести себя «еще более жестко и агрессивно» – это самоубийство: и так уже мировой теремок опасно накренился.
А вот вести и ощущать себя в соответствии с размерами, масштабами своей страны – важно и нужно.
Ответственность за действия своей страны неизбежно предполагает другое важное качество политической нации: необходимость каким-то образом амортизировать, сглаживать политический грохот от неизбежного действования сверхдержавы. Каким-то образом компенсировать вес и крупность страны, в которой живешь. Пытаться всеми известными способами сгладить эту воинственную поступь страны. Например, налаживать мирный, именно мирный диалог с другими народами и элитами, осуществлять «горизонтальные связи». Демонстрировать готовность к мирному сосуществованию, а не к противостоянию. Наконец, лично стараться сгладить конфликты – там, где это возможно.
Разделять ответственность и амортизировать – две составляющие поведения жителей подлинно великой и политической страны, сверхдержавы.
А флагами махать и кричать «Россия, вперед!» – это к имперскому сознанию и сверхдержавности не имеет никакого отношения.