Юрий Гиренко: Призрак «оттепели»

Накал, правда, не тот, что накануне выборов в Госдуму, но интонации и манера вести диалог не изменились. И как-то уходит из поля зрения предмет спора. О чем, собственно, речь? Что значит «либерал»? В чем состоит либерализация?..

Казалось бы, оба слова достаточно понятны и однозначно понимаемы. А не тут-то было.

Вроде бы всем давным-давно известно, что либерализм – это политическая концепция, основанная на идее свободы. И либералом называется всякий, чья идеология базируется на принципах личной свободы, частной собственности и верховенства права.

Не менее известен тот факт, что рамки либеральной идеи достаточно широки. Что либерализм бывает социальный и консервативный, радикальный и умеренный, левый и правый, пацифистский и имперский и т.д. и т.п. Поэтому по отношению к одному и тому же режиму либералы разных оттенков могут занимать очень разные позиции – от непримиримо оппозиционных до вполне лоялистских…

Чтобы сохранить преемственность курса Путина, Медведев должен проводить либеральную политику

Но в нашем нынешнем дискурсе все оказывается не так. У нас либерал – это тот, кто считает, что Вашингтон есть Град на холме, Березовский борется с тоталитаризмом, а Путин ест детей. И всякий, кто без презрения произнесет слова «суверенная демократия», мгновенно должен быть отлучен от либерализма, будь он хоть Егор Гайдар.

Если принять такое толкование, то либерализацией следует называть приобщение к государственному управлению вышеописанных «освободителей», что совершенно невозможно. И не только потому, что в Дмитрии Медведеве трудно заподозрить замаскированного активиста «Другой России». Прежде всего в силу того, что освободительный либерализм в России потерпел полное фиаско.

По сути, апологеты революционного «либерализма» ведут деятельное, но посмертное существование – «и да пребудет с ними хьюман райтс вотч»*. Их риторика не убеждает никого за пределами узких кругов обиженной интеллигенции. Ну и, разумеется, используется в качестве пугала наиболее воинственными защитниками существующего строя, которым без врагов жизнь не мила.

Такое понимание либерализма в российской истории уже имело место – сто лет назад. Тогда вождь кадетской партии П.Н. Милюков патетически восклицал, что «врагов слева у нас нет», прогрессивная общественность нянчилась с бомбистами, а от любого диалога с властью либеральные политики шарахались, как черт от ладана. Чем это кончилось, хорошо известно.

Путин гайки закручивал, а Медведев их будет отпускать (Андрей Коротков/ВЗГЛЯД)

Впрочем, сейчас ситуация гораздо лучше. И революционер пошел пожиже, и власть стала потверже, и сами либералы не так однородны. Поэтому говорить о либерализации в смысле торжества «демократов над преступным режимом» несерьезно и даже смешно.

Но у разговоров о либерализации есть другая отправная точка, более реалистическая. Речь об изменении политической стилистики. Осенью прошлого года, ради победы правящей партии на парламентских выборах, была применена очень рискованная технология. Кампания «Единой России» во многом была выстроена по образцам советского агитпропа – с использованием соответствующей риторики, организационных форм и административных рычагов.

Такая «стилистическая революция» вызвала большое напряжение в образованном классе, в том числе и среди доселе вполне лояльных интеллектуалов. Некоторые, в том числе автор этих строк, призывали не драматизировать ситуацию: мол, после решения технологической задачи с ткачихой будет покончено. Однако опасения, что это только начало советской реставрации, преобладали.

Однако выборы прошли, и оказалось, что таки да, просто технология. «Ткачиху» вернули на фабрику, а кандидатом в президенты стал совсем не страшный Медведев. Тут-то (благо еще и погода располагала) и было произнесено слово «оттепель».

Но «оттепель» в нашей политической традиции – это смягчение режима после периода закручивания гаек. То есть по умолчанию выходит, что Путин гайки закручивал, а Медведев их будет отпускать. И этот тезис многими был принят как бесспорный (во всяком случае, его первая часть – про Путина).

Те, кто говорит о «закручивании», доказывают свою правоту конкретными примерами: посадили олигарха Х., не впустили в страну журналистку М., не дают лечиться подследственному А. и многое другое. Картинка получается ужасающая. Правда, такого рода ужасающих картинок из 90-х можно набрать никак не меньше – но про закручивание гаек Ельциным мало кто говорит. Разве что коммунисты…

Институционально при Путине практически ничего не изменилось по сравнению с ельцинскими временами. Да, был предпринят ряд шагов по укреплению государственных институтов. В том числе шагов нелиберальных. Только вот этого недостаточно, чтобы выносить вердикт о более авторитарном характере путинского режима по сравнению с ельцинским.

Так что об «оттепели» в смысле изменения характера политической системы говорить не приходится. Хотя есть одно важное обстоятельство, которое неизбежно будет отличать политику Медведева от политики Путина. А именно: различие задач.

Путин должен был прежде всего восстановить государство. Именно на это была нацелена «вертикальная» политика, и она в целом оказалась успешной. Медведев должен, используя сделанное предшественником, добиться развития системы. Поэтому его политика обязана быть либеральной.

Именно так: чтобы сохранить преемственность курса Путина, Медведев должен проводить либеральную политику. Можно ли в связи с этим говорить, что при Медведеве нас ждет либерализация? Можно. А можно и не говорить, чтобы не вызывать неправильных ассоциаций.

Так или иначе, но дело ведь не только в том, чего хотят Путин и Медведев, но и в объективных условиях, в которых находимся все мы, не исключая и президентов. Судя по программным установкам, которые предъявляет Медведев, он императивы времени понимает.

Конечно, пока это только слова. Так и вообще в начале было Слово.

* Цитата из антиутопии Максима Кононенко «День отличника».