Павел Данилин: Тайная стратегия государства

На самом деле, всё гораздо проще и одновременно гораздо сложнее: государство впервые в открытую заявляет о наличии у него целенаправленной политики по борьбе с алкоголизмом и табакокурением. «Тайная» стратегия государства становится явной. Власти решили, что народ созрел для того, чтобы сознательно заниматься собственным здоровьем. С помощью государства или без таковой.

В Средние Века Россия была страной практически непьющей

Двенадцать лет назад я возвращался ночью домой. Холодная зима 1995 года давила на плечи. Ноги и руки замерзли, хотелось побыстрее попасть в тепло, но идти было еще долго. У Курского вокзала меня окружила толпа бабулек с бутылками какой-то паленой водки в руках, предлагая согреться. Между прочим, если бы я тогда согласился «согреться», шансы пережить ту ночь были бы равны 50 на 50: либо переживу, либо не переживу. В русской рулетке и то шансов больше.

В тот год от случайных отравлений алкоголем умерло 44,4 тысячи человек. Самоубийством жизнь покончило 60 тысяч человек. Еще 68 тысяч умерло от болезней органов пищеварения (зачастую под этим термином скрывается банальный цирроз). 45 тысяч убийств произошло в России в 1995 году. Из этих тысяч наверняка около двух третей были совершены в состоянии алкогольного опьянения.

Что еще? Ах да! От болезней органов дыхания скончалось рекордное за все время число людей – 109 тысяч (какова тут вина курения, сказать сложно, но, думаю, детерминирующая). Я уж не говорю о раке. В тот год от новообразований скончалось 300 тысяч человек. Еще 1 миллион 170 тысяч скончалось от болезней системы кровообращения. Какова тут доля никотина и алкоголя? Кто возьмется это подсчитать?

Всего в России на 1 января 1995 года жило 148,6 миллионов человек. Через пять лет 1 января 2000 года нас стало на 2,3 миллиона человек меньше. Еще через пять лет население России сократилось еще на 2,8 миллионов человек.

По данным на 1 января прошлого года в России живет 142,2 миллиона человек. Основная причина – пороки. Алкоголь, курение, наркомания, блуд и криминал. Первопричина же – моральная и социальная деградация, отсутствие норм, определяющих одобряемое обществом поведение. Более того, само понятие «общественное одобрение» превратилось в пустой звук.

На фоне морально-нравственного разложения, наступившего как естественная реакция на позднесоветское ханжество, существенное значение имел фактор Запада. В открывшуюся Россию ринулись аферисты разных мастей с подкрашенным йодом спиртом, тут же менявшим название и становившимся гордым коньяком имени Наполеона.

Табачные мировые гиганты вломились в открытые двери и осели здесь прочнее некуда. Руководство компании Philip Morris признает, что в начале 90-х, когда она только пришла на российский рынок, была начата массированная рекламная кампания, причем Philip Morris считает, что входил тогда в пятерку крупнейших рекламодателей страны. Импортные товары продавались в красивых обертках и покупались чаще всего из-за этих самых оберток.

В этом было что-то совковое – выстроенная пирамида из пивных банок «Бавария 8,6» и «Белый медведь», любовно расставленные рядком «Мальборо» и «Кэмел», бар с «Наполеоном», «Абсолютом» и «Метаксой». Казалось, что человек, который может себе это позволить, достиг в жизни всего. Собственно, тогдашняя мечта заключалась в одном немудрящем слове – «ларек».

Критерий успеха – если у тебя есть ларек, в котором сидит симпатичная «метелка», готовая на всё, ты договорился с «крышей» и разъезжаешь на подержанной иномарке. Убого? По нашим нынешним меркам – не просто убого, а до смешного пошло, неоригинально, а главное, как-то нищевато и слабовато. А по тем временам владелец ларька считался Крезом.

Чем торговали из ларьков? Всем, что имело спрос. А спрос тогда, в обстановке разрухи, крушения идеалов и судеб, естественно, имела «беленькая». Водка то бишь. Литровые бутылки «Белого орла» и «Зверя» соседствовали с «Наполеоном» и спиртом «Рояль». Весь телевизор был заполнен рекламой водки. Сейчас в это трудно поверить – когда только «Немиров» пытается скромно влезть со своим перцем. Да и то не столь настойчиво, как несколько лет назад. А тогда эфир кишмя кишел водкой.

Вспомните, как расстраивался «Распутин», что его начали подделывать, как он с ужасающим акцентом русского человека, имитирующего импортный говор, призывал смотреть, как он «падмыгиваэт». Или абсолютно неполиткорректная и унижающая достоинство индейцев США реклама «Белого орла»? Вот лишь несколько примеров. Вплоть до 94 года, когда крупнейшие игроки на табачном рынке Philip Morris, Reynolds, BAT, Reemtsma договорились о том, что на ТВ рекламироваться больше не будут, в голубом эфире продвигали и табакокурение.

В результате мы имели ситуацию настолько дикую, что ее можно было назвать поистине катастрофической. Ежегодно каждый россиянин потреблял порядка 18 литров этилового спирта.

Известно, что после того как уровень потребления алкоголя превышает 8 литров в год, средняя продолжительность жизни сокращается с каждым литром в среднем на 1,5 года. Учитывая, что общее количество выпитого раскладывалось на всех – женщин, детей, младенцев, старообрядцев, мусульман, членов общества трезвости, малопьющих и алкоголиков, вполне очевидно, что удельное значение для русских мужчин было намного выше.

По сути дела они оказались в главной зоне риска, почему и живут в среднем на 14 лет меньше женщин (59 против 73). Нация начала вымирать ускоренными темпами, сама себя сжигая в бокале с зеленым змием. Если добавить к этому ежегодно умирающих от болезней, связанных с курением (только за 2006 год около 400 тысяч человек), картина становится совершенно ужасающей.

Сейчас принято ссылаться на «традиции» русского застолья, на некий «северный стиль» потребления алкоголя. К сожалению, всё это не имеет никакого отношения к действительности. Куда как проще было бы кивать на «объективные потребности организма северного человека» или «многовековые традиции».

Реальность куда как более неприятна. Россия стала страной с громадным числом алкогольно-зависимого населения в последние 50 лет. Да-да. Еще в середине прошлого века РСФСР и шире СССР была самой малопьющей страной в Европе. В СССР уровень потребления алкоголя составлял порядка 2,3 литра на человека в год.

Но позволю себе немного удивить читателя: в Средние века Россия была страной практически непьющей. Мед, брага и пиво подавалось только на праздниках, пирах и тризнах, когда люди веселились. Отсюда искомая фраза «на Руси веселие пити», означающая лишь, что праздники проводятся с употреблением слабоалкогольных напитков, а не то, что русские пьют всё время.

Крепкий алкоголь появился на Руси в конце XIV века из Италии (виноградный спирт), через сто лет русские научились делать хлебный спирт (водку). Но вплоть до середины XVI века не сохранилось ни одного упоминания о проблеме пьянства в нашей стране. Это тогда, когда о пьянстве говорили еще в Древней Греции, а пьянство феодалов Западной Европы вошло в легенды, Россия оставалась девственно чистой в этой связи.

Перелом наступает при Иване Грозном, хотя и касается преимущественно городского населения (которого тогда было крайне мало). Грозный вводит практику государственных кабаков и закрывает корчмы. В результате повсеместного прекращения работы этих исторических пунктов общественного питания существенно возрастает доля потребляемого крепкого алкоголя (который подавался в кабаках без закуски). При Грозном кабаков было очень мало, но уже в XVII веке они распространяются по всем городам.

В середине XVIII века по здоровью русских в интересах государственной казны нанесли новый удар – была введена откупная система. Откупщики были заинтересованы в том, чтобы потребители пили только их товар, то есть водку, а посему начали жесткую борьбу с пивными лавками и медоварением.

Во второй половине XIX века царь Александр II, которого позже назовут Освободителем, совершил очередной шаг к алкоголизации населения – передал право изготовления водки частным предпринимателям, а также ввел акцизную систему. В результате водка подешевела в разы, а число питейных заведений всего за десятилетие возросло в 6 раз, достигнув в численности 500 тысяч кабаков. Пьянство, укоренившееся в городах, крайне быстро проникло в деревни. Потребление слабого алкоголя было практически полностью ликвидировано.

Только после гибели Александра II было принято правительственное постановление, разрешающее крестьянским общинам закрывать питейные заведения. Это естественное право местного самоуправления привело к повсеместному отказу общин от кабаков. Государство восстановило монополию на водку и ввело вместо кабаков казенные лавки, где водку продавали в бутылках.

В результате в XX век Россия вошла как страна, потребление алкоголя в которой не превышало 2 литра спирта на человека в год. Вполне умеренная цифра. Однако, к сожалению, к тому времени так и не удалось переломить тенденцию к употреблению крепкого алкоголя, на долю которого приходилось почти 90% всего выпиваемого в стране.

При Николае II все пошло вразнос. И государственная политика в области алкоголя тоже. Достаточно сказать, что в 1914 году был введен запрет на продажу алкоголя. Просуществовав несколько лет, он привел к тому же результату, что и горбачевский сухой закон: сначала произошло сокращение потребления алкоголя, уменьшение правонарушений и преступлений, затем рост недовольства, рост самогоноварения, рост наркомании и как следствие – социальный взрыв под названием революция.

В первые годы существования СССР проблема алкоголя не стояла остро. Правда, в конце 20-х годов именно за счет средств от торговли алкоголем были построены некоторые гиганты индустрии. Также за счет борьбы с самогоноварением обеспечивались поступления от крестьянских хозяйств, но во все время правления Сталина потребление алкоголя в стране не превышало 2,3 литра на человека.

Увы, Великая отечественная война, равно как и подвиг по восстановлению хозяйства, привел к существенному выматыванию народа. «Наркомовские 100 грамм» на фронте перекочевали и в мирную жизнь, став своеобразным релаксантом для миллионов. Горе потерь также скрашивал алкоголь. Но проблемой для нации это все же не было.

Существенный рост потребления произошел в последние годы правления Хрущева. Волюнтарист и авантюрист, он решил уменьшить потребление водки и ввел запрет на продажу водки в розлив. Это привело, с одной стороны, к традиции распивать бутылку «на троих» прямо рядом с магазином, без закуски, а с другой стороны – к росту потребления алкоголя более чем вдвое за 20 лет с 1950 по 1970 год – до 6 литров на человека в год.

Брежнев проводил непоследовательную алкогольную политику. С одной стороны, были предприняты меры по сокращению производства водки и увеличению производства пива и вин, введены лечебно-трудовые профилактории, начата кампания по борьбе с пьянством и в кино, и на радио, с другой стороны, тот же Брежнев ввел в традицию торжественные приемы с обильными возлияниями и информированием публики об этих приемах. Также в вину Брежневу можно поставить и непродуманное отношение к нерабочим дням.

Так, в 1967 году 7 марта было выпущено постановление ЦК КПСС, Совмина СССР и ВЦСПС о переводе рабочих и служащих на пятидневную рабочую неделю с двумя выходными днями. Причем в качестве выходных были названы суббота и воскресенье. Это, в свою очередь, увеличило потребление алкоголя в стране. Вполне очевидно, что простое разнесение выходных (например, среда и воскресенье) автоматически уменьшает количество выпитого процентов на 30. Ну а потом пришел Горбачев…

Конечно, генеральному секретарю Компартии Михаилу Горбачеву досталось хозяйство, которое находилось в непричесанном состоянии. Хозяйство было запущенное, огромное, но оно было мощным и сильным. Генсек привел его в негодность менее чем за 5 лет. При этом вопрос алкогольной политики был далеко не последним в падении СССР и личном крахе Горбачева.

К середине 80-х население потребляло, по разным оценкам, около 14 литров алкоголя в год на человека. С этим надо было что-то делать, но… сухой закон 1985–87 годов нанес стране колоссальный вред. Конечно, начала снижаться смертность и расти продолжительность жизни. Потребление алкоголя снизилось до 11 литров на человека. Но полный запрет на продажу алкоголя привел к расцвету наркомании и токсикомании (клей «Момент» – помните?). Потребление суррогатов увеличилось в разы (пили одеколоны, стеклоочистители, денатураты, лекарства на спирту). Самогоноварение также стало существенной проблемой.

Помимо всего прочего сухой закон окончательно разрушил создаваемые при Брежневе мощности по производству вин и пива. В области криминала возникла водочная мафия. В области экономики государство лишилось громадных средств. В социальной сфере, как и в 1917 году, росло недовольство, выразившееся в апатичном и даже одобрительном отношении к развалу СССР. О том, что было в первые годы новой России, я уже говорил выше.

Государство в новой России было бессильно что-либо сделать. Да, честно говоря, оно и не стремилось к тому, чтобы сделать хоть что-то. Было бы странно слышать из уст дирижирующего палочкой и справляющего малую нужду на шасси самолета президента какие-нибудь слова о воздержании.

Принятый в 1995 году закон о рекламе, где вводились ограничения на рекламу алкоголя и табака по ТВ и на улице, был скорее скопирован с аналогичных европейских законов «для галочки», чем являлся средством проведения алкогольной политики. Табачное и водочное лобби безраздельно господствовало в Госдуме, блокируя любой невыгодный им законопроект. Потребление алкоголя в таких условиях не только не сократилось, но и увеличилось до 18 литров на человека.

Ситуация кардинальным образом изменилась после дефолта, а особенно после прихода к власти нового главы государства – Владимира Путина. Дефолт принес с собой естественные перемены: спирт «Рояль» стало покупать невыгодно, равно как невыгодными оказались импортные марки водки, коньяков и прочих крепких напитков. Шанс, который получили русские производители, трудно переоценить. И то, что лучше всего воспользовались предоставленным шансом пивоваренные компании, – точно так же можно назвать национальной удачей.

Впрочем, эта удача могла бы обернуться дальнейшим сползанием в пропасть, если бы не действия государства, реализуемые «тайно», вернее, реализуемые открыто, но никогда не объясняемые во всей своей комплексности. Фактически стратегия государства по снижению потребления алкоголя была сознательно не вербализована, с тем чтобы до поры до времени не встретить национального отторжения по типу «ага, мало того что до такой жизни нас довели, так еще и пить не дают».

О том, в чем же заключается «тайная» стратегия государства, вы узнаете из второй части статьи на следующей неделе.